Итак, в стране произошло маленькое политическое землетрясение – в отставку в полном составе ушло правительство Дмитрия Медведева. Госдуме предложено утвердить нового главу кабинета.

Напомню, что правительство это держится на своем месте аж с 2012 года – то есть без малого восемь лет. Определенные перемены в этом правительстве были, в частности, два министра из действующего кабинета за этот период времени оказались за решеткой, но в целом правительство оставалось тем же. И, кажется, уже все утратили надежду, что оно когда-нибудь поменяется.

Любопытно, что даже заявленное еще в декабре минувшего года на пресс-конференции президента Владимира Путина намерение пересмотреть те положения Конституции, в которых шла речь о формировании правительства, не привело к появлению слухов о смене Кабинета.

Даже накануне сегодняшнего, столь судьбоносного Послания не появилось никаких утечек о готовящейся перемене места работы Дмитрия Медведева и его коллег.

Более того, еще утром, после оглашения Президентом списка предполагаемых конституционных нововведений, эксперты в прямом эфире федеральных телеканалов, глядя на несколько потухшего премьера, опасались говорить об усилении роли федерального Правительства в системе российской государственной власти. Говорили, напротив, о его ослаблении в результате ожидаемых трансформаций.

Трудно было взять в толк, зачем проводить конституционные перемены, если не для того, чтобы как раз усилить правительство и его главу, связав его и большинство нижней палаты Федерального Собрания ответственностью за проведение определенной экономической политики. Усиление парламента  – это и усиление формируемого с его помощью кабинета, который должен стать как бы самостоятельным органом власти, подчиняющимся Президенту, но все-таки не являющимся пассивным исполнителем его воли.

Казалось бы, движение должно идти именно в эту сторону – то есть в сторону политического, а не технического главы кабинета. Но реальность оказалась, тем не менее, иной.

Путин предложил Государственной думе утвердить фигуру нынешнего главы Федеральной налоговой службы Михаила Мишустина, видимо, одного из самых успешных федеральных чиновников нынешней России, но все-таки не публичного спикера и уж тем более не политика. Вероятно, логика Президента такова – на время транзита власти и утверждения предложенных конституционных преобразований руководить Правительством должен очень опытный чиновник, способный удержать экономику вне политики, сохранить управляемость финансовой системы в условиях явно уже обозначающейся перспективы временной политической неопределенности.

Как бы Кудрин, но все-таки не совсем Кудрин. Как бы Кудрин до 2011 года, до его публичного конфликта с Медведевым, неприятной отставки и начала публичной активности.

Как на все это следует реагировать?

Важно, чтобы конституционная реформа, предложенная Президентом, все-таки состоялась.

Нужно, чтобы дарованные парламенту права не были отобраны чиновничеством под тем или иным благовидным предлогом, чтобы реформы не были замотаны, саботированы, искажены бюрократическим средостением, которому на самом деле наплевать на развитие, но которое видит в предложениях Путина просто усиление того или иного должностного лица.

Если все-таки реформа состоится и не будет выхолощена аппаратом, это означает, что в России возникнет какая-никакая политическая конкуренция. Социально-консервативные силы получат реальную возможность провести приемлемые для них фигуры если не на пост премьер-министра (будем не совсем реалистами, не будем пока мечтать о маловероятном), то на должности министров образования, здравоохранения, социального развития, культуры и т.д.

Важно было бы теперь понять, что реально хотят социально-консервативные силы.

Опять же, если все пойдет, как Путин прописал, то перед нами – программа той самой консервативной демократии, о которой так долго и безнадежно говорили авторы Форпоста.

С одной стороны, безусловная и прочная федеральная вертикаль, принципиальное право президента сменить любого чиновника в системе исполнительной власти (просто по недоверию), с другой – широчайшие полномочия обеим палатам Федерального собрания – по формированию экономического и силового блоков кабинета.

Система держится на взаимном доверии верховной власти и общества.

Это уже похоже на какую-то законченную систему, в которой могло бы отразиться все, что нужно – и принципы особого русского пути, и некие общие императивы демократического развития. Если Путин увенчает свое правление реальным созданием именно такой сбалансированной системы, его место в истории – и не только российской - не будет уже вызывать никаких сомнений.

Однако это все надо довести до конца, а пока даже непонятно, кто все-таки формирует правительство – Дума или Президент. Если как прежде Президент, то в чем же обещанное усиление ответственности Думы, а если Дума, то почему Президент пока использует слово «утверждает», не выбирая более привычное для парламентского языка слово «формирует». Все пока требует своего уточнения и разъяснения.

Наконец, какое значение все это может иметь для Севастополя. В течение последних пяти лет в этом городе действовала реальная система разделения властей, приведшая к досрочному прекращению работы двух губернаторов. Город был в какой-то мере опытной лабораторией новой системы. Этот опыт пока не получил правильного и систематического описания, не взвешены плюсы и минусы данного эксперимента.

На мой взгляд, плюсов гораздо больше, чем минусов, но в России много людей, считающих иначе. Они, разумеется, будут указывать на недавний севастопольский опыт как на негативный пример институциональной самостоятельности представительной власти.

Тем, кто поддерживает Путина в его решимости изменить политическую систему, нужно, напротив, показать, что севастопольский политический опыт – это бесценное для России свидетельство в пользу преимущества широких прав народного представительства. Умеющего не преступать закон, не посягать против российского суверенитета и вместе с тем отстаивать интересы своего избирателя.

Так что я, безусловно, оцениваю произошедшее сегодня как позитивный шаг, но вместе с тем предполагаю, что нам всем вместе предстоит сделать еще очень много, чтобы политическая реформа 15 января осуществилась и принесла заметный успех.

Борис Межуев