При рассмотрении установочной статьи ув. В. Ю. Суркова о политическом творчестве В. В. Путина, которое в заветной лире его прах переживет и тленья убежит, а также о русском глубинном народе, который негромок и молчалив, но в итоге всегда переделывает политические проекты быстроумных и легкокрылых мыслителей на свой лад, как бы в душе смеясь над всеми их теориями, стоит отделить друг от друга два сюжета.

Один сюжет – теория глубинного народа безотносительно к личности автора. Как если бы ее предложил Иван Иванович Тютькин.

Другой сюжет – явление на авансцене глубинного Суркова, без малого десять лет пребывавшего на обочине политической жизни. Т. е. "что бы это значило?".

Начнем с народа.

То, что после всех бурь и катаклизмов (порой ужасных) вновь и вновь воспроизводится такое устройство жизни, которое весьма далеко от изначальных смелых задумок и решительных преобразований – это объективная реальность, данная нам в ощущениях, причем данная уже не первый век.

Об этом писал Лесков – "Вы мне тоже ужасно надоели с этим немецким железом: и железный-то у них граф, и железная-то у них воля, и поедят-то они нас поедом. Да что это вы, господа, совсем ума, что ли, рехнулись? Ну, железные они, так и железные, а мы тесто простое, мягкое, сырое, непропеченное тесто,— ну, а вы бы вспомнили, что и тесто в массе топором не разрубишь, а, пожалуй, еще и топор там потеряешь".

Наши русские немцы, они же молодые реформаторы, топор именно и потеряли.

И о том же писал Тютчев в стихотворении "14-е декабря 1825" про других реформаторов, смело рассчитывавших дать преображающего пинка Матушке-России –

"О жертвы мысли безрассудной,

Вы уповали, может быть,

Что станет вашей крови скудной,

Чтоб вечный полюс растопить!

Едва, дымясь, она сверкнула,

На вековой громаде льдов,

Зима железная дохнула —

И не осталось и следов".

Это может нравиться или совершенно не нравиться, но упорная повторяемость не может не наводить на мысль, что если желательна устойчивость, тогда надо как-то жить с этой особенностью глубинного народа, безмолвно, но неуклонно подминающего реальность под себя.

А дифирамбы Путину и путинизму опять приводят на ум словесность XIX в. –

"Бояре! Нам твердыня это имя!

Мы держимся лишь им. Давно отвыкли

Собой мы думать, действовать собой;

Мы целого не составляем тела;

Та власть, что нас на части раздробила,

Она ж одна и связывает нас;

Исчезни власть — и тело распадется!".

Оптимизма здесь немного, но и альтернатива невеселая –

"Положим, вы такого б и нашли,

Который был бы по сердцу всей Думе,—

Уверены ли вы, что и народ

Его захочет? Что угоден будет

Он всей земле? А если невзначай

Начнутся смуты? Что тогда, бояре?

Довольно ли строенья между нас,

Чтобы врагам, и внутренним и внешним,

Противостать и дружный дать отпор?".

Опыты в этой области были в русской истории довольно неутешительны.

К тому есть еще одна – часто не замечаемая причина – такой нынешней охлажденности. За четверть века много – слишком много – переменилось в демократическом устройстве стран, некогда считавшихся образцовыми. Англия, Франция, Германия, США – если приложить к нынешнему политическому быту этих государств светлые демократические теории, получится очень большой кассовый разрыв.

"Неуличим в изъяне испытанной монеты вес и сплав – но есть ли у тебя она в кармане?".

Почти век назад один английский дипломат заметил, что выборное правительство в известном смысле является фикцией, но это одна из самых полезных фикций, созданных человечеством. С этим можно соглашаться, но польза тут сказывается лишь постольку, поскольку и управители, и управляемые соблюдают известные правила и приличия. При разрушении правил фикция идет вразнос и перестает быть удобной. Что мы и наблюдаем. Много ли удобств испытывают Трамп и Макрон? А равно их подданные.

Но в этом случае надо пытаться конструировать политику из того, что есть, не пытаясь сконструировать ее из того, чего нет. Каковой опыт и предпринял автор статьи. Для тех, кто задается вопросом "Ке фер? Фер-то ке?" – а задаются многие, статья будет, как минимум, небесполезна. Как говорил кн. Болконский-старший, "Хоть и врет, да разжигает меня, старика".

Опять же сама жизнь поставила контрольный опыт. По поводу статьи ув. В. Ю. Суркова отметились решительно все, хотя и весьма по-разному, равнодушных не было. Одновременно премьер-министр также выступил с установочной статьей, реакция на которую была примерно как в "Подпоручике Киже" – "Он вывесил ящик для жалоб и писем перед своим замком, потому что ведь он, а не кто другой, был отцом отечества. Сначала ящик пустовал, -- и это его огорчало, потому что отечество должно разговаривать с отцом. Потом в ящике было найдено подметное письмо, в котором его называли: батька курносый, и угрожали. Он посмотрел тогда в зеркало.

-- Курнос, сударики, точно курнос, -- прохрипел он и велел ящик снять".

Из чего, впрочем, никак не следует, что ув. В. Ю. Сурков в Риме был бы Брут, в Афинах – Периклес и полностью чужд грехов и ошибок.

Одна из самых грубых его ошибок, за которую его в декабре 2011 г. и разжаловали из демиургов отечественной политики, заключалась в том, что усиленно пестуемые им "молодежки", призванные в случае чего явить всю мощь лоялизма, когда настал тот самый случай, т. е. зимняя фронда 2011-12 гг., полностью растворились – как в сказке, когда черт приходит за человеком. Или как растворились в феврале Семнадцатого субсидируемые правительством монархические НКО типа "Союза русского народа".

Гроза двенадцатого года настала – кто тут нам помог: остервенение народа, Барклай, зима иль русский бог, -- так и неясно. Но у "Наших" и "Молодой гвардии" тут 150% алиби. Уж точно не они.

Причем, когда сейчас именно вскормленные тогда ув. В. Ю. Сурковым деятели молодежек и окомолодежек смело кусают титьку своего былого благотворителя, это производит довольно гадкое впечатление. А равно и напоминает уже новым, нынешним благотворителям, что предавший однажды предаст вновь.

Но справедливость требует отметить, что симулякрами с активистами, на чем замглавы администрации и погорел, его тогдашняя деятельность не исчерпывалась. И в смысле идеологического обеспечения государственной машины и какого-то ее целеполагания, и в смысле какого-то контроля над темной, молчаливою державой.

Ни тем, ни другим нынешние его преемники на этом посту похвалиться не могут. Если у ув. В. Ю. Суркова кроме симулякров было еще хоть что-то иное, имеющее отношение к действительности, то теперь одни симулякры. Методология-сайентология, да телеграммная "сеточка", в которой кукушка хватит петуха, а тот кукушку.

При том, что положение дел далеко не блестящее. Выборы на Дальнем Востоке выиграли с превеликим скрежетом, бросив все мыслимые и немыслимые ресурсы, между тем новые выборы – хотя бы в Петербурге – это будут ягодки по сравнению с дальневосточными цветочками. Как с ними управится полностью окуклившаяся нынешняя администрация, одному Богу известно. Опять устроит форум "Лидеров России"?

В таких обстоятельствах напомнить о себе и о том, что в принципе возможны и другие подходы к политическому управлению, никак не зазорно.

"Сарафан ты мой, дорогой сарафан! Везде ты пригождаешься, а не надо — так под лавкой лежишь!". Лежал бы и дальше, когда в администрации в огромном количестве цвели политические Эдисоны.

Но когда там Эдисонов нет от слова "совсем", можно не погребовать и ув. В. Ю. Сурковым.

Максим Соколов