Севнаследие, за кого ты?

В этом году Счетная палата установила, что 5000 памятников российской истории находятся в аварийном состоянии, а 879 – уже в руинированном. Севастополь вполне может проиллюстрировать эту печальную статистику.

Прискорбно – мы теряем своё прошлое, свою память, а ведь без прошлого нет будущего. И, что самое ужасное, наше наследие чаще всего уничтожается не стихийными бедствиями и не в чрезвычайных ситуациях. Это люди, чиновники, которым государство доверило хранить память предков, так относятся к возложенной на них ответственной миссии. Они предпочитают бесстрастно наблюдать и не вмешиваться.

Недавно в Севастополе строители детского сада снесли недрогнувшим ковшом бульдозера греческую усадьбу. Строители будущего «культурного кластера» разрушили найденный на территории военно-механического завода № 54 вход в историческую потерну. А строители церкви добили остатки зарегистрированного объекта культурного наследия – памятника на месте Камчатского люнета.

И за всем этим спокойно наблюдал Михаил Сергеевич Рязанцев, начальник Управления охраны объектов культурного наследия Правительства Севастополя. Вот не могу я поэтому назвать его «хранителем памяти наших предков». И даже «охранником» не могу. Он просто сторож. Сторож из Севнаследия, такой, знаете, в неповоротливом толстом тулупе и с винтовкой с кривым дулом – чтоб наблюдать в прицел из-за угла.

«Мы не осуществляем эти полномочия. Это нужно в МВД обращаться, чтобы выставили охрану, вневедомственную какую-то. Ещё к ЧОПу» - заявил Михаил Сергеевич Рязанцев в 2017 году, когда севастопольцы попросили сохранить от уничтожения античные склепы, обнаруженные в районе Солдатского пляжа

Я напомню, тогдашний руководитель «Интерстроя» Евгений Кабанов только начинал там строить апартаменты у моря, на остатках плантажных стен и могильниках древнегреческой усадьбы. Вот так – обратитесь в МВД. Вообще, высказывания Рязанцева можно узнать даже без указания автора – настолько они «гениальны». Вот, оцените:

«У нас очень четко. Если есть объект культурного наследия и его разрушают, это правонарушение. Если нет этого объекта и сейчас установить, был ли этот объект или не было этого объекта, невозможно. То мы не вправе привлечь за разрушение этого объекта, якобы существующего. Получается на словах объектов много, а де факто и не так много».

Или вот ещё, тоже очень здравая мысль. Особенно – из уст начальника Управления охраны объектов культурного наследия:

 «Парадокс памятников археологии заключается в том, что они разрушаются изучением. То есть, они изучаются только методом разрушения».

Мне это напоминает фразу из фильма, с очень тематическим для нашего разговора названием «Достояние Республики»:

«Нет высшего наслаждения для интеллигентного человека, чем уничтожить мировой шедевр!»

Кстати, Рязанцев о своих методах изучения старины рассказал во время выездного заседания на Солдатском пляже, в бетонном каркасе «интерстроевских» апартаментов, возведённом без историко-культурной, археологической экспертизы участка. Рязанцев тогда даже слова не сказал о каких-то санкциях к застройщику за такое самоуправство и уничтожение «достояния республики» на территории, где невооружённым глазом, без всяких раскопок можно было наблюдать остатки греческой усадьбы. Высказывание сторожа Севнаследия было философским, оцените:

«Ну, понятное дело: наличествующий капитальный объект ставился не на голую землю, а копался какой-то котлован, я не знаю его параметров. Соответственно, вот на месте котлована мы никогда не узнаем – был ли объект какой-то культурного наследия или не было, потому что земля вывезена, ну или куда-то сложена аккуратно. Поэтому вот этот объект с точки зрения археологии никакого интереса не представляет».

Вот такой ответ. Как говорится «нету тела – нету дела». Объекты ценные, может, и были – но сейчас уже нет и тема закрыта. Но ещё более восхитительные ответы Рязанцев даёт в письмах. Вот где чиновничья увёртливость отточена до абсолюта. Один пример.

В марте этого года группа севастопольцев  установила в Мартыновском овраге памятный знак, в честь военного парада 25-й Чапаевской дивизии, который состоялся там в 1942 году. В истории Великой Отечественной войны было всего два таких парада, с которых солдаты ушли на передовую, в бой - на Красной площади и у нас, в Мартыновском овраге. И вот в 2019 году сын легендарного комиссара дивизии Владимир Алексеевич Рындин, пожилой и уважаемый севастополец, попросил Вячеслава Горелова ходатайствовать перед Севнаследием о включении памятного места «Мартыновский овраг», с соответствующим знаком – в список выявленных объектов культурного наследия Севастополя.

«При этом Владимир Алексеевич принёс мне целую пачку документов. Там была историческая справка, фотографии, переписка – вся работа, которую он выполнил предварительно. Я направил это письмо-ходатайство товарищу Рязанцеву и получил совершенно обескураживающий ответ. В котором было сказано, что заявитель должен сам позаботиться о том, чтобы этот объект стал объектом культурного наследия. Я получал до этого таких писем – десятки. Все они были написаны по одному шаблону. Там менялась только дата, входящий и исходящий номер, суть вопроса. А всё остальное – это перечисление, ссылки и нормы одних и тех же законов. Абсолютно чёрствые, бездушные, безобразные отписки», - рассказал Вячеслав Горелов.

Абсолютно такие же ответы получали и журналисты НТС, причём – на совершенно разные запросы. Вот не далее как 3 июля Рязанцев сообщил в очередной раз, что задача выявления новых объектов культурного наследия – не его дело. Собирать документальные подтверждения ценности того или иного городского объекта вправе любые организации или обычные граждане. Задача Севнаследия – лишь принять такие документы и решить, достоин ли объект особой охраны. Вот цитата из этой отписки:

«…Физическое лицо или юридическое лицо (далее - заявитель) вправе направить в региональный орган охраны объектов культурного наследия заявление о включении объекта, обладающего признаками объекта культурного наследия, в реестр… Работа по выявлению объектов, обладающих признаками объекта культурного наследия, осуществляется самостоятельно физическими и юридическими лицами...»

И далее этот «сторож-наблюдатель из-за угла Севнаследия» перечисляет, что гражданин должен сделать. Провести визуальный осмотр и фотофиксацию, собрать историко-архивные, библиографические и другие данные об историко-культурной ценности объекта. А потом ещё и провести анализ собранных документов «с точки зрения истории, архитектуры, градостроительства, искусства, науки и техники, эстетики, этнологии или антропологии, социальной культуры» (цитата)!

«А полы тебе помыть не требуется? Ты свистни, я вымою!»

Но самое-то главное, к ходатайству Вячеслава Горелова по Мартыновскому оврагу была приложена масса перечисленных документов. И что? И ничего!

«Из письма я стал понимать, что эти документы никто и не читал. Я звоню, говорю: слушайте, ну как же так? И когда мы стали разговаривать, я стал понимать, что он вообще не поймёт, о чём идёт речь. Тут до меня доходит, что он не был никогда в Мартыновском овраге. Вот смотрите: получить письмо, сесть на машину. Туда – полчаса. Полчаса там, полчаса обратно – и ты через полтора часа будешь иметь полную картину того, по поводу чего к тебе обратился уважаемый, заслуженный, пожилой человек! Я имею в виду Рындина. Ну, стало понятно, что – вот просто всё. Это была просто последняя капля, которая мне показала, что вот этому человеку в Севастополе делать нечего! Он никогда не поймёт этот город, он его никогда не полюбит, он не будет ничего делать в этом городе. Ведь до этого приходили письма, которые касались самого разного: Камчатского люнета…», - возмущается Вячеслав Горелов.

Вот, кстати, о Камчатском люнете. Это – ещё один объект культурного наследия, убитый при содействии Рязанцева. Это небольшое укрепление в дни первой обороны Севастополя было одним из самых опасных мест всей линии. Три месяца защитники Камчатского люнета удерживали его, ежедневно теряя от 50 до 150 человек. На этот пятачок бомбы падали каждые 20 минут днём и каждые 10 минут ночью. К 50-летию первой обороны на месте Камчатского люнета воздвигли памятник, который потом был почти разрушен войнами, но что-то от него оставалось. Ещё при Украине люнет был внесён в список объектов культурного наследия, с соответствующей охранной зоной. И вдруг, в 2017-м, волею господина Рязанцева появился документ, согласно которому Камчатский люнет объявлялся вновь выявленным объектом.

 «Возникает вопрос. На каком основании объекту, который с советских времён имеет соответствующие документы, они защищены шестым Федеральным конституционным законом, был присвоен статус выявленного? С моей точки зрения это произошло потому, что статус выявленного объекта не предусматривает охранную зону вокруг выявленного объекта. И те сто метров, о которых я говорил, они ушли. В 2018 году, в феврале месяце, вдруг неожиданно появляется разрешение на строительство культового сооружения на месте памятника защитникам Камчатского люнета», - рассказывает председатель Севастопольской общественной организации по охране объектов культурного наследия «Морской форт» Григорий Донец.

И тут же, прямо на историческом наследии вырос забор, а на остатки памятника защитникам Камчатского люнета строители принялись громоздить фундамент храма. Эта дичь возмутила многих севастопольцев, которые стали забрасывать начальника Севнаследия письмами, обращениями и просьбами о помощи. Мало того, что это – наше, кровное, севастопольское «достояние республики»! Так ведь снова - ни исследований, ни раскопок! Всё просто так, под бульдозер, ну сколько можно?!

 «Реакция Севнаследия и лично господина Рязанцева: «Мы выписали предписание». Уважаемые севастопольцы! Ну вы понимаете, что название – Управление по охране объектов культурного наследия! И «Мы выписали предписание», в результате которого на месте памятника, объекта культурного наследия «Защитникам Камчатского люнета» стоит часовня, посвящённая архимандриту Гурию. Вот вам конкретный пример деятельности руководителя Управления по уничтожению объектов культурного наследия», - негодует Григорий Донец.

 «Ох и подлец! Это ж добро народное!»

Ну а что? Сторож спит, служба идёт, а всё это наследие – так это простые камни, старые к тому же. Не сокровища Эрмитажа – никто их не украдёт, кому они нужны? Поэтому – наплевательство и отписки, отписки и наплевательство. Это такой стиль работы и существования.

И мы с вами можем хором, до хрипоты требовать, к примеру, спасти Седьмую усадьбу Херсонесской хоры. Мы забросаем Рязанцева фотографиями этой древней усадьбы, заваленной строительным мусором. А в ответ получим письмо, где сказано:

«В рамках мероприятий по контролю в отношении выявленного объекта культурного наследия «Усадьба надела №7», нарушений обязательных требований законодательства в области охраны культурного наследия не выявлено». Точка. М. Рязанцев.

У меня возникает совершенно обывательский вопрос. За что ему платят деньги, этому сторожу Севнаследия? Зарплату он за что получает? Из нашего с вами кармана берёт, кстати. Я не в курсе – сколько точно. Ну да Бог с ней, с зарплатой. Он же и на другие нужды из нашего кармана берёт миллионы, якобы на благие цели – на охрану. Вот, пожалуйста, на паспортизацию объектов культурного наследия за три года контора Рязанцева выплатила фирме «Гуар» 67 миллионов рублей.

И вдобавок 34 миллиона 800 тысяч рублей за такие же услуги ООО «АК-Проект», которое должно было паспортизировать ещё 227 выявленных объектов культурного наследия. Итого, граждане, на паспортизацию нашего с вами «достояния республики»  Рязанцев потратил 101 миллион 800 тысяч рублей городских денег. И возможно, это ещё не всё, о чём мы знаем, но дело не в этом. А в том, как за такие сумасшедшие деньги выполнялась паспортизация.

В апреле этого года город узнал, что кто-то внаглую строит дом рядом с 30-й батареей. Объект – единственный в мире. 12-дюймовая батарея, двухбашенная, шестиорудийная, причём - в боевой готовности. Памятник не просто истории, культуры, это – памятник русской фортификационной инженерной мысли. «Специалисты» из фирмы «Гуар», которых нанимал Рязанцев, при составлении паспорта объекта обозначили границы прост по забору действующей воинской части, игнорируя положенную охранную зону.

«Для того, чтобы составить Паспорт данного объекта, и, соответственно, определить истинные границы объекта культурного наследия, нужно было, как минимум, побывать на этом объекте. За это платятся бюджетные деньги, причём – немаленькие», - говорит Анатолий Пряшников, аттестованный Минкультом как организатор работ по реставрации объектов культурного наследия.

«Паспортизаторов» на объекте не было, утверждает он. Это подтверждают фотографии, что называется «от фонаря» приложенные к разработанному документу.

 «Читаем: Фото №14, 30-я Береговая Батарея, вид на дальномерный пост. Дата съёмки: 1. 12.2016. Видите – какие зелёные дубы, люди на море хорошо отдыхают. Автор съёмки – Фролова Т.В., которая в состав комиссии входит. Следующий снимок – тоже самое! Я уже не говорю о снимке внутри батареи! Командование части чётко заявляет, что никаких людей здесь не было, никакие пропуска никому не выдавались, и представителей данной подрядной организации не было просто. Если снимки не соответствуют, если люди здесь не были, о каких историко-культурных изысканиях может идти речь вообще??? Я уж не говорю про основной исторический материал, который здесь собран. Мало относящийся к самой Береговой Батарее. Тут – всё, что угодно, просто это – реферат 1 -го курса исторического факультета», - недоумевает Анатолий Пряшников.

А варварство в центре города помните? Для ремонта улицы Василия Кучера строители вырвали «с мясом» брусчатку, лежавшую там с дореволюционных времён. А потом сказали, что по проекту её нужно сделать в два раза тоньше и накололи. Причём - на специально купленном дорогом станке, потому что алмазные диски наши камни не брали! Дичь какая. Булыжная мостовая на улице Василия Кучера входит в территорию исторического поселения – это зафиксировано в приказе Министерства культуры Российской Федерации от 11 января 2016 года. Но им охраняется только сам факт наличия брусчатки.

«Для регулирования этих правоотношений по ремонту, реконструкции, какому-то изменению внешнему этих объектов, необходимо утвердить градостроительные режимы, регламенты внутри исторического поселения, что пока не сделано Министерством культуры Российской Федерации. Поэтому мы сейчас знаем, что охранять, а как это использовать, ремонтировать, у нас не зарегламентировано. Поэтому если сейчас брусчатка остается на месте, нарушение законодательства об охране памятников отсутствует», - "объяснился" тогда Рязанцев.

За три года работы в Севнаследии можно, наверное, было что-то сделать для принятия этих градостроительных режимов? А зачем? Ведь тогда придётся оставить «наблюдательный пункт за углом» и начать работать, воевать за историческое наследие Севастополя! Но это – не его город, как правильно сказал Вячеслав Горелов.

И позвольте мне забить ещё один, последний гвоздь, так скажем, в эту крышку. Есть под Севастополем, недалеко от реки Бельбек, Сонное кладбище, памятник времен Крымской войны. Здесь покоятся герои первой обороны Севастополя. Посмотрите, в каком оно состоянии. Некрополь грабится чёрными копателями, надгробья уничтожаются, останки русских солдат и офицеров просто разбрасываются по земле. Только благодаря работе и настойчивости севастопольских поисковиков Сонное кладбище приобрело статус памятника культурного наследия. Но у меня нет уверенности, что главный хранитель этого самого наследия, севастопольской памяти, нашего с вами достояния сделает что-то конкретное для прекращения варварства. В лучшем случае – выпишет кому-то предписание или предложит обратиться «во вневедомственную охрану».

Елена Анисимова, НТС