Севастополь-1841: стройки, цены, люди, раздача земли

Кто из людей, искренне любящих Севастополь, не хотел бы ненадолго оказаться в том городе, который мы никогда уже не увидим, полюбоваться почти первозданной красотой моря и видом бухт, рассмотреть подробности городской застройки? Обычно любителям старины приходится довольствоваться рисунками и фотографиями, на которых запечатлен исчезнувший город. Но есть и другие «ходы в прошлое».

Почти машина времени

Прекраснейшим рассказом о Севастополе эпохи Михаила Лазарева поделилась в своем канале на Яндекс. Дзен экскурсовод Марина Леонова. Статья, дающая массу информации о Севастополе 1841 года, была, по ее словам, опубликована в этом же году в Журнале министерства внутренних дел, который издавался с 1829 по 1861 год. А затем публикации на ее основе появились во многих изданиях, включая газету Санкт-Петербургские ведомости. Уверены – нашим читателям будет интересно погрузиться в Лазаревскую эпоху и взглянуть как на Севастополь в целом, так и на отдельные его районы, каждый из которых был по-своему интересен.

Начинается рассказ с небольшой исторической справки об истории «военно-портового города», на которой мы останавливаться не будем.

«Местоположение города живописное, особенно с северо-восточной стороны. Он расположен в трех бухтах: Корабельной, Южной и Артиллерийской, возвышается постепенно от морского берега по горам, в виде амфитеатра, и оттого имеет редкий ландшафтный вид. Все пространство, заключающееся в черты города, определяется в 2 266 десятины. Из них: 262 дес. занято собственно городскими домами, или строениями, 31 дес. не застроена, 188 дес. находится под 18 частными садами и огородам, 54 дес. под двумя общественными садами и 1,711 дес. составляют городской выгон. В участке, назначенном для выгона, считается: 429 дес. земли удобной для пастбища скота, 215 дес. мелкого дровяного леса, 700 дес. мелкого кустарника и 369 дес. занято кладбищами, дорогами и бухтами; болот нет», – сообщает далее автор.

Такое сочетание цифр с живыми человеческими впечатлениями не может не умилять: видно, что рассказчик на самом деле был впечатлен красотами Севастополя. И при этом точен: описывая главную улицу города, которая почему-то в очерке не называется, он сообщает, что улица эта «длиною до 5 верст с 59 по косогорам переулками и 4 площадями» и «идет вокруг горы».

«Предместья города суть: Артиллерийское, Корабельное и Южное; в них устроены многие казенные здания, офицерские дома и строения, принадлежащие наиболее женатым матросам».

Слова о «наиболее женатых матросах», видимо, стоит читать как «в основном женатым матросам». Разбирает автор и особенности севастопольских почв.

«Почва вообще наносная из глинозема, с примесью железного окисла и известкового щебня, что составляет поверхностный слой толщиною в средней пропорции три четверти аршина; второй же слой состоит или сплошного известкового камни, удобного для строения», – сообщает он.

«Всего замечательнее в Севастополе», конечно же, порт, который «считается один из лучших в Европе».

«Рейд его имеет в длину, в ширину 2 версты; от него идут бухты: Южная, Корабельная и Артиллерийская. Глубина моря от 8 до 10 саж., грунт везде состоит ил мелкого ила. Гавани эти укрыты от всех ветров, и корабли большого ранга могут стоять ошвартовленные под самым берегом; в первых двух бухтах помещаются военные суда, а в последней – купеческие. На северной стороне, противоположной Севастополю, чрез рейдовую бухту устроены каменные пристань и гауптвахты, несколько магазинов для складки провианта и несколько частных домов, занятых постоялыми дворами: тут же оканчивается почтовая дорога из Симферополя чрез Бахчисарай в Севастополь. Приезжающие переправляются чрез рейдовую бухту в город на ординарных катерах и пристают к Графской пристани; промышленники и простой народ с продуктами и поклажами переезжают на откупных вольных яликах в Артиллерийскую бухту, к базарной пристани».

Колодезное водоснабжение и бульвар в английском вкусе

Упоминает автор и «башню с поставленным на ней шестом, на который поднимают столько шаров, сколько видно в море судов». После чего переходит к описанию других частей Севастополя.

«К северу находится портовая земля – 723 десятины, с трактиром, отдаваемая на откуп за 2,000 р. серебром. К востоку, вдоль рейдовой бухты, на протяжении 7 верст до самого Инкермана, находятся: почтовый двор, бараки для сухопутных войск с полковою церковью, загородный сад, сухарный завод и место, называемое Голландиею, для складки казенных лесов, дров и угольев; на горе устроены два створных маяка, которые ночью постоянно освещаются для показания линии безопасного входа всякого ранга судов, чрез фарватер, в рейдовую бухту. В смежности с последним створным маяком и Инкерманом находится казенная дача, именуемая Меккензиева, которая содержит в себе 2,300 десятин мелколесной земли. Она разделена на 30 лесосеков, или участков, ежегодно вырубаемых по одному, и дает порту 1 500 саж. однополенных дров».

Корабельная сторона, с которой начинается восточная часть города, «состоит из домов, принадлежащих, по большой части, семейным матросам».

«В конце сего предместья находится острог, в коих живут арестанты, предназначенные для доковых работ, потом Ушакова балка, состоящая из небольшой дубовой рощи, с общественною беседкою в Китайском вкусе. Чрез всю ширину этой балки, вдоль морского берега, построен каменный, на 16 арках, водопровод для сухих доков. За балкою находится Киленбалочная бухта, в которой килюются суда; далее – пороховой погреб, принадлежащий морскому ведомству, на оконечности рейдовой бухты – Инкерманская долина. В одной из Инкерманских скал просечен, в 1835 году, водопроводный канал, или мина, длиною в 133 саж., шириною и высотою в 9 футов, для протока воды в сухой док; к мине сей пристроены, по долине Инкермана, арки, которые соединяются с водопроводным каналом, проведенным от истока Черной речки до сухих доков, на расстоянии 18 верст».

Тема водоснабжения в этом повествовании занимает заметное место: как сообщается далее, перед входом в Корабельную бухту, с восточной стороны, находятся «бассейн с водопускательною сверху цистерною, принимающею воду из канала, для налития ею разного ранга судов. Здесь же предположено выстроить 5 трехэтажных магазина для складки морского и сухопутного провианта и аммуничных вещей, с кранами на берегу для подъема тяжестей; вверху находится канатный завод, а в конце Корабельной бухты строятся сухие доки».

По берегам Южной бухты, «на низменностях и на скатах гор», расположены дома, в которых живут опять-таки «женатые матросы». Правда, здесь к ним присоединяются и «чиновники».

«Строения сии составляют особое предместье города, называемое Южным. <> Южная сторона Севастополя начинается двумя въездами: левый ведет мимо морского госпиталя на Инкерман, Меккензиеву гору и Бахчисарай, а правый – в Балаклаву и Георгиевский монастырь. Между обеими дорогами, на крутовозвышенной горе – до 200 футов вышиною от уровня моря, находится городской бульвар, в Английском вкусе, обзаведенный в 1824 году. Позади его выстроены бараки для армейских солдат, спереди городской фонтан, к которому проведена вода из поместья контр-адмиральши Сарандинакиевой, на расстоянии 8 верст. Сею водою и колодезною из 39 домашних и 18 общественных колодцев довольствуется весь город».

Далее, по информации автора, начинается земля, предназначенная «для раздачи под садоводство» и примыкающая к монастырской земле. Об особенностях раздачи земли – чуть позже.

«Монастырь построен на крутом, к югу обращенном берегу Черного моря, от которого вниз до подошвы берега, на пространстве одной квадратной версты, идут сады, орошаемые превосходною ключевою водою. На западной стороне, в двух верстах от города, находится военный карантин, с 10 ветхими домами и 3 магазинами, окруженный высокою каменной стеною. Здесь очищаются приходящие из-за границы и сомнительных мест суда до выпуска их в практику; таких судов очищено в 1839 году 19 военных и купеческих».

Развалины Херсонеса, «дельфинобойный» промысел и гендерный дисбаланс

Дальнейшее может сильно расстроить тех, кто верит, что до недавнего времени к Херсонесу относились как к святыне. По словам автора очерка, новый карантин предполагается выстроить «на развалинах Херсонеса». Уже оценена и стоимость работ – карантин на развалинах Херсонеса, по составленным сметам, «будет стоить казне 340,000 руб. серебром:

«К нему будет примыкать церковь во имя Св. Равноапостольного Князя Владимира, монумент его и дом на 50 инвалидов».

За развалинами Херсонеса, по описанию автора, «идут бойни», а затем, если двигаться на запад, бухты Песчаная, Камышовая, Стрелецкая и Казачья.

«В них ловят промышленники рыбу и устрицы, и стреляют из ружей дельфинов, для добывания жира, который продают в адмиралтейство на освещение маяков», – пишет рассказчик.

Упоминание о «дельфинобойном» (по аналогии с китобойным) промысле севастопольцев звучит довольно неожиданно. Но не будем осуждать предков, помня, что за два века жизнь вообще сильно изменилась. Заканчивается путешествие на запад описанием «выдающегося в море Херсонесского мыса, на оконечности коего построен в 1815 году каменный круглый маяк, вышиною в 112 футов».

Численность населения тогдашнего Севастополя – мечта всех, кому ненавистно разрастание города.

«Жителей в Севастополе считалось в 1839 г. 41,245 обоего пола: 37,714 мужеского и 3,331 женского пола. В том числе: нижних воинских чинов 31,255. Сверх того в летнее время, при работах: нового адмиралтейства, сухих доков и укреплений находилось сухопутных войск 14,024 чел., вообще же проживало в г. Севастополь 33,269 человек обоего пола», – сообщает нам Журнал МВД.

Подробнейшие данные приведены и по поводу числа домов. Их в городе «2,035 каменных и 2 деревянных».

«Из них 170 казенных, а остальные принадлежат чиновникам морского и сухопутного ведомств, дворянам, духовным, купцам, мещанам, матросам и солдатам. Самые лучшие здания – казенные и несколько частных, построенных в городе и в предместьях. Частные дома большею частью полутораэтажные, каменные, сложенные на глине и покрытые черепицею. В 1839 году построено вновь каменных домов 44».

Тут поневоле вспомнишь сегодняшний критерий оценки региональных органов власти – интересно, как была бы оценена работа властей Севастополя при 44 введенных в строй жилых объектах?

Самые примечательные

Но пойдем дальше. Церквей в Севастополе 1841 года семь, училищ – четыре («флотское, уездное, приходское и девичье». В числе наиболее примечательных городских строений автор называет восемь зданий. Причем на каждом останавливается довольно подробно.

Первым в этом списке стоит «Екатерининский дворец, первый дом, построенный в Севастополе контр-адмиралом Меккензи  в 1784 году» – именно в нем «имела пребывание блаженной памяти Императрица Екатерина II в 1787 году».

Здание это, напомним, стояло на сегодняшней площади Нахимова и было снесено уже в начале XX века.

Второе место занимает «старое адмиралтейство, построенное на западной стороне Южной бухты, в начале заведения порта и города».

«В этом адмиралтействе находится 16 разных мастерских, при коих 688 человек мастеровых и 5 крытых эллингов для построения мелких судов из Крымского лесу. Оно огорожено каменною стеною, и на воротах выстроена каменная круглая башня с часами и указателем ветров; на этой башне поднимают в табельные и праздничные дни портовый флаг. В адмиралтейства направляются все военные суда; в 1839 году построена и спущена 16-пушечная шхуна «Смелая», и строятся вновь на эллингах: 54-пушечный фрегат «Сизополь», 20-пушечный корвет «Менелай» и транспорт-шхуна «Ялта»».

Третье место в списке отводится «деловому двору артиллерийского сухопутного гарнизона с мастерскими». Это «хорошее одноэтажное здание, построенное в 1834 году по Высочайшему соизволению, в Артиллерийской бухте, близ моря». Четвертое – морскому госпиталю, который «состоит из 10 флигелей, обнесенных вокруг саженною стеною; он построен на восточной возвышенности Южной бухты, и помещает в себя до 1500 больных». Между флигелями госпиталя, на площади, находится церковь во имя Св. Петра и Павла.

Упоминание в этом списке «двух двухэтажных казарм для матросов, расположенных по возвышенности восточного берега Южной бухты», для не бывавших в Севастополе могло оказаться довольно неожиданным. Севастопольцев же это вряд ли удивит. Тогда, как видим, их было всего две – одна была построена в 1810-м, другая – в 1818 году. Каждая, по словам автора, вмещала по 1500 человек.

«Сверх того в разных местах города находится 104 казармы и барака. 41 занимаются морским ведомством, в коих живут 18,070 человек нижних чинов, 45 сухопутным ведомством, в которых помещаются 9,536 человек; остальные занимают 1,397 человек инженерной и артиллерийской команд. Приходящая на летнее время для работ одна сухопутная дивизия располагается за городом, в лагере», – излагает подробности расквартирования автор.

Кроме этого, в список наиболее примечательных зданий включены «контора над портом, двухэтажный каменный дом, в котором помещаются все присутственные места Севастопольского порта»; «двухэтажный каменный дом, в коем помещаются кондукторы корпуса штурманов и библиотека, содержащая в себе до 3,000 экземпляров книги на российском и иностранных языках», и «дом Командира Севастопольского порта, одноэтажное казенное строение, со всеми удобствами и фруктовым садом».

Сгоревшее вскоре после открытия здание Морской библиотеки на Центральном городском холме, напомним, начали строить в 1837 году и закончили в 1844-м. В данном случае речь идет о каком-то другом здании, в котором тогда помещалась библиотека. В качестве наиболее возможного варианта историк, создатель группы «Архитектура Севастополя» Степан Самошин называет построенный в начале 1830-х дом Карпова (он находился на месте, где сейчас находится здание Севастопольского городского суда на ул. Суворова).

О строительстве сухих доков, которое «имеет предметом вывод из воды на сухое место кораблей, фрегатов и других большого ранга судов, для исправления их, как в подводной, так и во всех частях», рассказывать не будем, дабы не травмировать всех печалящихся о судьбе севастопольского судостроения и судоремонта. Хотя описаны работы довольно подробно. «Производятся» они, по словам автора, ежегодно с 1 апреля по 1 ноября.

«До сего времени срыто 50,390 кубических сажен. Удобный камень оставляется для строения, а щебенистый и мелкий вывозится, устроенными на этот предмет судами и пароходом, для засыпки болотистой оконечности Южной бухты, которая, во время сильных жаров, испарениями заражала воздух; теперь эта бухта образует обширную и ровную площадь, которая, по местности Севастополя, будет лучшая», – пишет он.

Торговля, бизнес и объемы потребления

Рассказ о севастопольской торговле содержит интересное замечание: она, по словам автора, «ограничивается одним только удовлетворением потребностям жителей».

«Ярмарок здесь не бывает; товары для продажи привозятся купцами с Харьковской ярмарки, два раза в год. Лавок в городе –179. Из них: 19 с красными товарами, 51 – с бакалейными, 71 – с черными товарами, 11 хлебных лавок, 35 погреба с виноградными винами, 50 питейных домов, 4 мясных лавки и 10 трактиров. Рынок построен при Артиллерийской бухте, близ морского берега с городскою пристанью. Здесь перевозят с северной стороны, чрез рейдовую бухту, на яликах, состоящих на откупе в пользу города, татар и других поселян, которые собираются в город; разные продукты, привезенные ими продаются в раздробь до узаконенного времени, а по спуску базарного флага, остатки закупаются матросскими женами и продаются в разных частях города».

Как видим, матросские жены занимались не только домашним хозяйством, но и своего рода бизнесом. Упоминаются и трудности, с которыми и по сей день приходится сталкиваться жителям Севастополя. Но если теперь из-за закрытия рейда страдают жители преимущественно Северной стороны, то в те далекие времена доставалось всем.

«Хотя рынок этот и построен на хорошем и удобном месте, но во время сильных ветров привоз продуктов на гребных судах делается затруднительным, и оттого жители терпят иногда недостаток в продовольствии; ибо привоз берегом, вокруг рейдовой бухты, по неустройству дорог, вовсе невозможен. Все вообще деревни и города лежат по другую сторону рейдовой бухты; в городовой же стороне находятся только бедные поселения: Балаклава Кадыковка, с несколькими огородами и садами. От сего народоселение города, увеличиваемое сухопутными войсками, проходящими ежегодно для работ и вольнорабочими, состоящими из каменщиков, плотников и других ремесленников, стекающихся из Великороссийских губерний, при малом количестве лавок, отдаленности деревень и неудобства в сообщения с прочими городами, не имеет вообще тех выгод, которые доставляются дешевизною потребностей. Для отвращения сих неудобств, Его Императорское Величество даровал городу льготу, привлекающую ныне сюда многих купцов и ремесленников из разных Российских губерний; для сообщения же с городом, намерены исправить дорогу к нему с северной стороны», – делится планами властей автор.

Как видим, проблемы с ценами в Севастополе были и тогда. А вот сколько продуктов требовалось горожанам для «удовлетворения потребностей» (отдельно обратим внимание на упоминание о рыбе – как видим, и тогда она была на столах севастопольцев не самым частым гостем):

«На продовольствие жителей Севастополя, в течение 1859 года, убито: быков – 7,315, коров – 532, баранов старых и молодых – 8,784, телят – 113, что составит: свежей говядины – 92,036 пудов, баранины – 4,724, телятины – 84, всего – 96,844 пуда. Рыбы свежей употребляется жителями немного; она ловится в бухтах, находящихся в окрестностях Севастополя. Муки ржаной употреблено 2,513 кулей, пшеничной муки – 4,217 кулей, пшеницы – 3,711 четвертей, круп – 869, овса – 3,597, ячменя – 607 четв., хлебной водки – 68,000 ведер, дров – 2,537 саж. трехполенных. Дрова привозятся с южной части Симферопольского уезда и Байдарской долины, принадлежащей адмиралу графу Мордвинову».

Вырубка лесов в Байдарской долине – еще один нерв нашего времени, в который попадает автор. Но вернемся к потреблению. Приведенная выше статистика, подчеркивается в статье, не учитывает «сухопутный провиант для всех воинских команд морского и сухопутного ведомств, который составляет в год 106,426 четвертей ржаной муки и 10,600 четв. крупы», а также «такие разные потребности, которые доставляются подрядом из южных Российских губерний, на каботажных судах, для госпиталей морского и сухопутного».

«Сверх того употреблено на военных судах, бывших в море: сухарей – 102,750 пуд., крупы – 38,084, солонины – 22,762, свежего мяса – 10,911 пуд., живых быков – 80, солоду – 723 четв., гороху – 23,008 пуд., масла коровьего – 7,465, вина полугарного – 32,100 ведр., уксуса – 6,012 вед.; соли – 4,026 пуд».

А вот что в Севастополе 1941 года с предпринимательством.

«Фабрик в Севастополь никаких нет. Цеховых ремесленников считается 449; в том числе: портных – 73, сапожников – 13, кузнецов – 37, оловянщиков – 3, слесарей – 13, каменщиков – 85, плотников – 93, столяров – 74, маляров – 3, печников – 37, серебряников – 3, часовых мастеров – 3».

По крайней мере, сшить одежду горожанам было где. Надеемся, что и с другими потребностями дело обстояло неплохо.

33 счастливчика

Еще одна интересная тема – раздача земли под «виноградные и фруктовые сады». Ради этого «по Высочайшему повелению, последовавшему в 1832 г.», было разделено на 160 участков «пространство земли от Херсонесского маяка до Георгиевского монастыря и Балаклавы», общей площадью 4.814 десятин. Получавшие участки «чиновники, купцы и мещане» обязались «развести» сады и виноградники в течение 4 лет. Многие получали «по два, по три и более участка». Всего, как можно понять из заметок, получателей было 33. И вот результат.

«По сие время посажено 1.021.300 виноградных лоз, получено в 1839 году 19,470 ведер вина. Фруктовых деревьев посажено до 13,000; теперь они еще молоды, но со временем владельцы будут получать от них изрядное количество миндалю, персиков, абрикосов, слив, яблок, дуль, айв, черешней, шпанских вишен и разных орехов. Тутовых дерев здесь весьма мало, потому шелка не выделывают. На обзаведение сих имений издержано 33 хозяевами 182,410 р. сер. (рублей серебром. – Ред.).»

Далее следуют расчеты: если «на 7 год 25 кустов дают одно ведро, a 1.021.500 кустов – 40,860 ведер, и полагая среднею ценою по 1 р. 14 к. сер. за ведро, владельцы должны получить 46,580 р. сер.; если выключить из сего 20,000 р. на необходимые ежегодные расходы, то останется чистой прибыли 26,580 руб. сер., что составит почти по 15 процентов на рубль. Следовательно, употребленный на обзаведение капитал возвратится в продолжения семи лет, и имения останутся доходными».

Порадуемся за 33 избранных, подивимся, почему их так мало (тем более что нарезано было 160 участков), и запомним, что есть еще «18 садов, находящихся внутри города, которые содержат в себе до 80,000 виноградных кустов и до 6,000 фруктовых деревьев».

Это описание города, который вскоре будет разрушен войной, не может не вызвать щемящей грусти по утраченному. Но и удовольствия от возможности взглянуть на него – тоже. Может показаться, что в нашу эпоху, когда человек, не вставая с дивана, способен заглянуть в любой (ну почти любой) уголок мира, подобные рассказы потеряли свою ценность. На взгляд автора пересказа – это большое заблуждение. Целиком полагаясь на технические средства, мы забываем, как много значат живые впечатления, изложенные  доступным стилем и в то же время насыщенные информацией и статистическими данными. Автор заметок о Севастополе 1841 года, имени которого мы, к сожалению, на знаем, сделал нам большой подарок. Большое ему за это спасибо.

Ольга Смирнова