«Сброд политиков разных мастей» — как авантюристы создавали свою Украину

Украинский неонацизм, корни которого уходят в глубь веков, имеет десяток этапов становления и различных интересантов на Западе. Его идеологам и развитию в целом посвящён материал «Как Украина стала оружием Запада в борьбе за новый миропорядок без России». Отдельно рассмотрены возникновение идеи украинства и те, кто её продвигал.

Усиление же этого русофобского продукта, формировавшегося в основном австро-венграми, пришлось на период Первой мировой войны, революционных событий и гражданской войны в России.

Хронология, события, участники и последствия процессов на Украине в 1914–1922 годах описаны и описываются историками. Наш интерес — как и чьими руками «дитя порока», украинский национализм, развивался в то время.

Радикализмом по лояльности

Русский философ Пётр Струве, комментируя «украинский вопрос» в 1912 году, высказал опасение: «украинство» — это тенденция «ослабить и отчасти даже упразднить великое приобретение нашей истории — общерусскую культуру», оно — противник общерусского единства. Ответ ему дали в журнале Александра Саликовского и Симона Петлюры — одного из творцов «украинской государственности»: категорическое отвержение общерусской идеи и утверждение, что союз Малой и Великой России основывался на насилии великороссов над украинцами [1].

Несмотря на такие выходки украинства, использовавшегося тогда враждебными России австро-венгерскими и немецкими силами, отношение к нему в целом русской социалистической и либеральной интеллигенции всегда было благожелательным [2].

Отказ украинских националистов, взятых в оборот врагами России в начале Первой мировой войны, от общих культуры и государственности получил продолжение в 1914 году. Например, в радикальных призывах ко всем украинцам Российской империи поддержать Австро-Венгрию и Германию [1], а также создании украинского подразделения в австро-венгерской армии [3].

Напомним, укрепление украинского национального движения в конце XIX — начале XX века произошло, во-первых, усилиями Австро-Венгрии, поддерживавшей национальную отчуждённость Галиции от русских. Австро-Венгрия русифицировала Галицию (сейчас — Ивано-Франковская, Львовская и Тернопольская области) из-за боязни очень быстрой ассимиляции жителей этого региона и восточнославянских земель в случае их перехода к России [4].

И произошло, во-вторых, при ослаблении Российского имперского центра, отметил доктор политических наук Александр Ирхин. Об этом же сказал один из столпов украинской государственности — Павел Скоропадский. По его словам, украинская идея вылезла наружу и захватила массы, как только ослабла имперская власть [5].

Говоря об этом, историк Надежда Катамадзе обратила внимание на нюанс. Со второй половины XIX века до 1917 года в Российской империи были 240 национально ориентированных партий. Из них 100 действовали к 1917 году. И хотя партии были немногочисленными, но можно говорить о постепенной разработке ими националистической риторики и накоплению опыта революционной борьбы.

Сам факт существования более двухсот партий, а также, например, соотношение количества населения на одного полицейского, ставит под сомнение распространённое и сегодня определение Российской империи как полицейского государства, добавила Катамадзе.

То, что власти Российской империи позволяли действовать такому количеству национально ориентированных партий, отчасти было связано с уверенностью в своих силах и верности политического курса в вопросах регулирования национальных вопросов. Власть в центре, проводя лояльную национальную политику, ожидала лояльности национальных элит, отметила собеседник ForPost.

«С одной стороны, это была традиционная установка, а с другой — проседала деятельность власти по подавлению явно русофобских националистических направлений, возникавших в отдельных регионах.

В западных губерниях Российской империи, на территории современной Украины, подобные идеи получили достаточно сильное развитие. Что было отчасти связано с особым геополитическим положением, более мощной идеологической работой, проводившейся [на её территории враждебными силами], созданием националистических идейных работ непосредственно российскими исследователями и общественниками (например, Николаем Костомаровым), а также давней борьбой между пророссийскими и прозападными силами на Украине», — считает Надежда Катамадзе, кандидат исторических наук, старший преподаватель кафедры истории Филиала МГУ имени Ломоносова в Севастополе.

Интересы «кукловодов»

Поддержка той же Австро-Венгрией этнополитических устремлений украинских шовинистов была связана с решением двух её проблем.

Первая — ослабление России как славянского арбитра Европы и недопущение её влияния на славянских подданных Австро-Венгрии. Вторая — создание противовеса полякам на востоке Австро-Венгрии.

Со временем акцент противодействия полностью сместился на Россию, считавшуюся «естественным и неизбежным противником» Австро-Венгрии. А Галиции была отведена роль «заслона от угрожающих нашей западноевропейской культуре нецивилизованных восточных народов» [6], под которыми понимались русские.

«Кроме того, претензии Австро-Венгрии к России были связаны с конкуренцией в Балканском регионе. Потому что Россия защищала интересы балканских народов, опираясь на православное вероисповедание, этнический (славянский) компонент и другие факторы. Австро-Венгрией, которая стремилась аннексировать часть этой территории, Россия рассматривалась как серьёзный конкурент. Поэтому поддержка националистических русофобских сил объясняется весьма прагматичными мотивами [Австро-Венгрии]», — добавила кандидат исторических наук Надежда Катамадзе.

Австро-Венгрия и Германия вкладывали деньги в своих «марионеток». Например, немцы выделили около миллиона марок на финансирование в 1915–1917 годах «Союза освобождения Украины» (штаб-квартиры были во Львове, Вене и Берлине — прим.). Австро-венгры «инвестировали» в создание Украинского королевства [6].

Осуществление планов Германии и Австро-Венгрии, использовавших «украинский вопрос» в своих интересах, было нарушено их поражением в Первой мировой войне и произошедших в этих странах революциях в 1918 году.

Но их старания, Первая мировая война, революционные события 1917 года и последующая Гражданская война в России «предоставили» украинским националистам возможность воплотить в жизнь свои проекты государственности.

«Сброд» во власти

Сперва был образован альтернативный Временному правительству России центр власти — Украинская центральная рада (март 1917 года — апрель 1918 года). Основные её представители: Михаил Грушевский, Дмитрий Антонович, Дмитрий Дорошенко, Владимир Винниченко.

Рада издала четыре универсала, касавшиеся в том числе государственного устройства на считавшихся ей подконтрольными землях, — от объявления национально-территориальной автономии в Российской федерации (первый документ) до провозглашения независимой Украинской народной республики (четвёртый документ). После чего верхушка этого образования, подписав Брестский договор в феврале 1918 года, позволила Австро-Венгрии и Германии, взрастившим украинство, оккупировать страну.

«Ту «украинскую республику» создали немцы посреди полной анархии и политического хаоса, вызванного большевистской революцией в России. Искусственное представительство этой Украины в форме «Центральной украинской рады» должно было помочь немцам и австрийцам прокормить армию и собрать запасы хлеба для голодающего населения», — отмечал польский политик Станислав Гломбиньский, очевидец тех событий [7].

Другой очевидец — генерал-лейтенант Пётр Махров, служивший на Юго-Западном фронте, в своих мемуарах так отзывался о деятелях украинства.

О Грушевском: «своим авторитетом историка включал в пределы Украины Галицию и Угро-Руссию», а «своей учёностью заразил красивый певучий народный язык Малороссии жаргоном русско‑литовско‑польского языка, непонятного для простого народа».

О Грушевском, Винниченко и Петлюре: «настоящая украинизация началась с появления украинской Рады, возглавляемой тремя безголовиями в лице профессора Грушевского, писателя Винниченко и бухгалтера земской управы Петлюры, выгнанного в молодые годы из семинарии за воровство».

О Петлюре и Винниченко: «Петлюра был среднего роста, тёмный шатен с бритым лицом, напоминающий и своей наружностью, и своими развязными манерами провинциального актёра. Он был одет с иголочки, как умеют одеваться парикмахеры и приказчики. Винниченко был высокого роста, грузный с бородкой. Он производил впечатление человека интеллигентного и благовоспитанного... Винниченко держал себя скромно и в разговор почти не вмешивался. Оба они говорили со мной по‑русски, но Петлюра часто щеголял вставлением фраз на галичанском наречии».

Махров презрительно охарактеризовал Центральную украинскую раду как «сброд политиков разных мастей».

Вот из кого, по его мнению, состояла рада:

• «щирые» сепаратисты» — «самые самоуверенные и глупые», с «необузданной фантазией», считали территориями Украины «чуть ли не все земли до берегов Оки и Дона» и Кубань, верили в украинскую принадлежность Крыма и Чёрного моря;
• «социалисты-революционеры — «всевозможные авантюристы, болтуны и пустоцветы»;
• «так называемые федералисты» — их привлекала красота родного края и музыкальная речь малороссийского языка, они любили «прекрасный народ Украины», признавали превосходство русской культуры и науки, очень боялись «москальской силы», были сторонниками единения с Россией;
• «всевозможные социалисты, малокультурные и невежественные».

Махров, поражённый их развязностью, самоуверенностью и невежеством, констатировал, что «из этой полуграмотной, некультурной среды выдвигались люди на государственные посты и разного рода должности»:

«Мне показалось, что это не действительность, а кошмарный сон. Они уже не говорили по‑украински, а «балакали на мове», которую, кроме Грушевского, никто не понимал» [8].

Держава «джентльмена»

Затем был гетманат Павла Скоропадского (апрель-декабрь 1918 года) — уроженца Полтавской губернии, бывшего русского высшего офицера, служившего Российской империи, перешедшего к Украинской центральной раде после событий 1917 года.

В результате того, что партнёры по проекту украинской государственности, грубо говоря, «кинули» Скоропадского, и того, что между ними обострилась борьба за власть, поддерживавшаяся австро-венгерскими и немецкими властями, рада была разогнана, а Скоропадский — объявлен гетманом всея Украины.

При новом правителе Украинская народная республика была переименована в Украинскую державу. Она пала после заявлений Скоропадского, выкручивавшегося после поражения Германии и Австро-Венгрии в Первой мировой войне и на фоне крайне обострившейся социально-экономической и политической ситуации, об участии в построении Всероссийского государства.

Генерал-лейтенант Пётр Махров так отозвался о Скоропадском (они встретились до объявления последнего гетманом):

«Он был высокого роста, представительный, с красивыми чертами лица. Небольшие светлые усики, совершенно лысая голова, постриженная под машинку, дополняли его облик. Лицо его не выражало ни энергии, ни воли, но на нём было написано то, что по-украински называется: «Не той казак, що победиу, а той, що выкрутився». Несомненно это был человек дипломатичный, тактичный и джентльмен в прямом смысле этого слова. Он держал себя просто и даже скромно...

Генерал Скоропадский беседовал со мной, как русский генерал, хотя в это время он был командиром украинского корпуса. Он был в русском мундире одного из гвардейских кавалерийских полков с георгиевским крестом на груди, но с погонами без царских вензелей. В нашем разговоре он ни разу не упомянул о «вильной Украине» <...> Наша беседа была коротка, чисто деловая. С чуткостью деликатного человека, знающего, что я очень занят, он поблагодарил меня за то, что я охотно пошёл навстречу его желаниям, любезно простился и ушёл» [8].

Недогосударства УНР и ЗУНР

Потом снова была Украинская народная республика (ноябрь 1918 года, Малороссия), восстановленная после свержения Скоропадского, и Западноукраинская народная республика (октябрь 1918 года, восточная Галиция). Декларативно объединились в январе 1919 года.

Наиболее заметные деятели этих образований: Симон Петлюра, Афанасий Андриевский и Владимир Винниченко (УНР), а также Евгений Петрушевич, Константин Левицкий и Сидор Голубович (ЗУНР).

ЗУНР просуществовала до июля 1919 года, УНР — до ноября 1920 года. Первая чуть позже стала частью польской территории, вторая — как социалистическая республика — вошла в СССР.

«Сформировать полноценные государства не удалось из-за целого ряда факторов: отсутствие опыта реального государственного управления, большая роль внешней поддержки, нереализуемость многих целей украинского национального движения», — считают кандидат исторических наук Дмитрий Белащенко и кандидат политических наук Евгения Цымбалова [9].

Хоть попытки националистов создать украинское государство закончились фиаско, уже после Гражданской войны — в ходе политики «коренизации», проводившейся большевиками, — многие цели «формального» украинского национализма были достигнуты [2]. Но это — уже совсем другая история.

«Бумажная» страна

Авантюрный характер создания украинской государственности был отражён в картах, созданных в 1917–1920 годах.

По словам кандидата архитектуры Петра Панухина, эти карты — вне зависимости от места происхождения — убедительно показывают: революция 1917 года, пробудившая в российских провинциях сепаратизм, привела к появлению политически ложной картографии. Её использовали для антироссийской дезинформации и позиционировали территории России как германские, австрийские, несуществующих проукраинских националистических псевдогосударств.

Эти карты позволяли «жонглировать» областями — их легко перемещали из тысячелетней России в структуры наспех скроенных новых государств, часть которых не просуществовала даже год. Позиционирование таких государств было в большей степени не на реальной территории, а на бумаге — ложными территориями, желаемое обладание которыми выдавалось за реальное.

Например, на карте Украинской народной республики (1918 год) были территории, никогда не считавшиеся этнически украинскими: Слобожанщина, части бывших Воронежской и Одесской губерний, южная Белоруссия, правобережная Бессарабия, Донбасс.

«Любопытно, что даже в то революционное время, когда руководство УНР исповедовало известный принцип «бери сколько сможешь», Крым не вошёл в сферу их интересов. На карте 1918 года он по-прежнему относится к российской территории, а южная граница УНР проходит по перекопскому перешейку», — обратил внимание Панухин.

Он связал это со слабостью УНР, не удержавшей бы Крым при масштабной интервенции Антанты (военно-политического блока России, Великобритании и Франции).

Позже, когда начала формироваться Западноукраинская народная республика, на карту УНР нанесли территории Прикарпатья, принадлежавшие Польше, и территории Закарпатья, которыми владела Австро-Венгрия. Кроме того, националисты «бумажным захватом» присвоили территории от Поволжья до Варшавы.

«Географические границы наносились <...> не как фактологические очертания территории, а как проектные предложения по её позиционированию. Крым <...> залит одной краской в рамках единой украинской границы. Таким же образом на карте изображена территория Галичины, части земель Австро-Венгрии и Польши позиционированы как украинские. Даже при благосклонном попустительстве противников России такая позиция УНР встретила неприятие на Западе, и с конца 1919 года подобные фантазии исчезли с карт. При выходе в свет последующих карт националисты, напуганные австрийскими, германскими и французскими угрозами военного времени, отказались от своих «бумажных» претензий», — подчеркнул Пётр Панухин [10].

Читайте по теме: Крым был чуждым Украине: как киевский режим спекулировал языковым вопросом

Поблёкший национализм

Создание национальных государств на территории России было спровоцировано революционными событиями 1917 года. Когда уже, по сути, не было империи, когда возникло революционное государственное образование, в котором вопрос государственно-территориального устройства решался по ходу дела, считает кандидат исторических наук Надежда Катамадзе.

К тому времени, отметила она, на разных окраинах России национальный сепаратизм получил новый импульс развития. Но при этом, добавила она, многие действовавших к 1917 году национально ориентированные партии в регионах так или иначе были связаны с российскими партиями:

«Лидеры крупнейших российских партий помогали своим коллегам-революционерам, социалистам, либеральным демократам с окраин. Поддержка оказывалась и политиками, и учёными, и предпринимателями, исходя из соображений демократизма, либерализма и, что важно, федерализма. Если проанализировать программы всех политических партий (от монархических до радикально-социалистических, коммунистических), ни одна не выступала за идеи раскола государства. Да, партии спорили о том, надо ли предоставлять автономию, каким народам предоставлять, какой должна быть степень автономии. Но то, что государство должно сохранить единство, не подвергалось сомнению.

С началом Первой мировой войны ситуация поменялась. [Лидер большевистского крыла Российской социал-демократической рабочей партии] Ленин провозгласил право нации на самоопределение (постепенно расширилось до толкования как права нации на отделение). В сентябре 1917 года власти поддержали лозунг о самоопределении (отмечу, речь не шла об отделении). Тем более тогда ещё не существовало объектов национального отделения, кроме, пожалуй, Польши и Финляндии, имевших ограниченную политическую автономию и некоторый опыт государственности. А 5 января 1918 года на заседании Учредительного собрания было провозглашено право нации на самоопределение, но речь шла о переходе к федеративному устройству».

Катамадзе отметила, что националисты в разных уголках бывшей Российской империи воспользовались не просто ослаблением имперского центра, о чём сказано в начале, а революционной ситуацией, тотальной разрухой, гражданским конфликтом, переросшим в Гражданскую войну, и изначально демократической политикой властей, ранее проводившейся в отношение разных народностей.

«Но надо понимать, что внутри национальных окраин силы националистов были не такими многочисленными, как может представляться сегодня. Большевики же смогли [в дальнейшем] воссоздать единое государство федеративного типа.

Кроме того, возможность [ведения] дискуссии между [лидерами большевистского крыла Российской социал-демократической рабочей партии] Лениным и Сталиным о федерализме, автономизации свидетельствует: внутри национальных регионов, ставших протогосударствами, были представители радикальных революционеров, поддерживавшие тенденцию к дальнейшему объединению, возвращению в единое государство, единую хозяйственную систему.

В самой Украине, — учитывая, что она вошла в состав Советского Союза, — были политические силы, поддерживавшие курс на единое коммунистическое государство. Можно вспомнить, например, председателя Всеукраинского революционного комитета Григория Петровского, который со стороны Украины подписывал договор об образовании СССР.

Хотя после 1917 года внутри украинской элиты были разные силы, которые боролись друг с другом, выиграла в конце концов партия просоветского направления. Это частично было связано с тем, что партийная борьба, которая шла в Российской империи, не ставила в приоритет национальный вопрос: и русские, и украинцы, и белорусы выступали за достижение более высоких идей и глобальных идей (мировое братство, социальная справедливость, построение нового мира). На их фоне национальный вопрос казался анахронизмом. И в рамках политической борьбы, борьбы идеологий фокусировка на национализме воспринималась не всегда как адекватная. Поэтому, возможно, социалисты отодвинули на какое-то время националистов в сторону», — заключила Надежда Катамадзе.

Читайте по теме: В Севастополе нашли первый камень в фундаменте украинской национальной идеологии

1. Трофимов Р. В. Журнал «Украинская жизнь» VS П. Б. Струве: дискуссия вокруг украинского вопроса // Ученые записки. Электронный научный журнал Курского государственного университета. 2022. №1 (61).
2. Ланцов С. А. Украинский национализм как дестабилизирующий фактор на евразийском пространстве: некоторые аспекты генезиса // Евразийская интеграция: экономика, право, политика. №1 (15) — 2014.
3. Иеромонах Тимофей (Ясеницкий В. М.). Система общественно-политических взглядов митрополита Андрея (Шептицкого) в начале XX века // Современная научная мысль. Научный журнал НИИ истории, экономики и права. — М.: НИИ ИЭП, 2017. — №3.
4. Братчик А. С., Курылёв К. П. Процесс формирования антироссийской политики на Украине: история и современность // Постсоветские исследования. Т.5. №5 (2022).
5. Таирова-Яковлева Т. Г. Украинизация армии в 1917 г. как результат национальной политики российской империи // Вестник СПбГУ. Сер.2. 2011. Вып. 4.
6. Баринов И. И. Украинская доктрина в политике Австро-Венгрии и генезис украинского национализма // История и современность, №1, март 2012.
7. Булахтин М. А. История Украины и украинский вопрос в начале XX века в трактовке польского политика Станислава Гломбиньского // Вестник Пермского государственного университета. Серия: История. 2017.
8. Ганин А. В. «Фронт представлял из себя взбаламученное море солдатской массы...» Воспоминания генерала П. С. Махрова о Юго-Западном фронте в сентябре — декабре 1917 г. // Журнал российских и восточноевропейских исторических исследований №2 (29) 2022. 
9. Белащенко Д. А., Цымбалова А. Е. Особенности возникновения и развития украинского национального движения в середине XIX — конце XX вв // Via in tempore. История. Политология. 2018.
10. Панухин П. В. Точные и ложные карты в пространственном позиционировании Крымского полуострова в период Первой мировой (1914-1918) и Гражданской (1918-1920) войн // Architecture and Modern Information Technologies. 2022. №3 (60).