Глава правой партии «Национальное объединение» Марин Ле Пен назвала своё третье место на выборах во французский парламент «отсроченной победой».
Хоть французские правые в мыслях уже формировали монобольшинство, но победу одержал их злейший враг — альянс левых партий «Новый народный фронт». Он получил шокирующий успех во время второго тура парламентских выборов во Франции. В итоге правые и левые дали сохраниться позициям их общего врага — г-на Макрона, которому по итогу удался фокус досрочных выборов.
Альянс левых партий взял 182 места в Национальном собрании. Макроновская коалиция заняла второе место — у неё 168 мандатов. А вот правые из «Национального объединения» Марин Ле Пен, побеждавшие с очевидным отрывом в первом туре, получили только третье место — у них 143 кресла. Таких итогов не прогнозировал никто.
Но так или иначе, ни одна политсила не получила монобольшинства в 289 мест, которое необходимо для единоличного формирования правительства. И теперь вопрос как раз в формировании правительства и определении фигуры премьера. Формально правом этого выбора обладает г-н Макрон, и оно не связано с итогами выборов (выбирать премьера из числа сильнейшей политсилы требует обычай, а не закон).
Тем не менее, а кто именно одержал победу? Спешно созданный альянс социалистов, зелёных, коммунистов и «Непокорённой Франции» (движения Меланшона) пока не достиг согласия по своему кандидату на пост главы правительства. Естественно, «Непокорённая Франция», как получающая самое большое число мест среди других левых организаций, имеет наибольшее право на выдвижение кандидата (хотя не факт, что это будет Меланшон).
В рядах меланшоновского движения есть немало открыто критикующих Меланшона и претендующих на премьерство, к примеру, Франсуа Руффен, в прошлом бывший журналистом и кинорежиссёром. Со стороны социалистов на премьерство могут выдвигать главу Социалистической партии Оливье Фора либо Бориса Валло и Рафаэля Глюксмана. Ну или вернувшегося в большую политику бывшего президента Франсуа Олланда (позорно проигравшего выборы Макрону).
Таким образом, по итогам фокуса г-на Макрона Франция после досрочных выборов оказалась в позиции крайней неустойчивости. У неё одновременно и непопулярный президент, и неясно как функционирующий парламент, и вероятный «компромиссный премьер», правительство которого потянет страну в разные стороны. Вероятность коалиции с макроновскими либералами уже исключил сам Меланшон. Взаимность ему выразил пока ещё премьер г-н Атталь, сказавший, что они никогда не разделят власть со сторонниками Меланшона. А работать с правыми не хотят ни те, ни другие.
Однако, договариваться всем им как-то придётся. Причём, уже осенью, когда Франции нужен будет бюджет. Вылиться это всё может в радикализм на президентских выборах в 2027 году, причём, в пользу правых. Которые сейчас совершенно справедливо говорят об украденной у них победе.
Что до нас, то в России снова совершенно заслуженно получили по лицу мечтающие, что в Европе к власти придут какие-то «пророссийские силы». Ребята, лучший для нас вариант — это именно ситуация, как сейчас, когда Франция получила политическую раздробленность и нестабильность. Никакими европейскими выборами проблемы России не решатся. Максимум они могут создать более благоприятную обстановку для достижения тех или иных целей. Это если сами по себе. Реально же поменять что-то может только наша Победа. Или, как минимум, военный успех.
Ни на что другое нам рассчитывать нельзя.
Павел Кухмиров
Обсуждение (1)
Потому что как показывает практика, несмотря на пан или пропал с большинством во власти, максимальная демократия с кучей сторон намного опасней и рисковей. Достаточно вспомнить как в США или даже в той же Украине оппозиция с властью гробила важнейшие инициативы друг друга просто чтобы напакостить и не допустить любых положительных достижений идеологического противника. Что ожидаемо завершилось хаосом.