Севастопольский режиссер еще раз заплатит за защиту «старого» Херсонеса

Гагаринский суд Севастополя счел чрезмерными претензии директора музея-заповедника «Херсонес Таврический» Елены Морозовой, желавшей получить от севастопольского режиссёра Андрея Маслова 200 000 рублей. В такую сумму директор оценила собственную честь, достоинство, деловую репутацию и моральные страдания.

Об истинных потерях и мотивах  

Напомним, речь идет об очередном иске, который прилетел со стороны «Херсонеса» Андрею Маслову. Прошлые тяжбы касались публикаций режиссёра в соцсети Facebook*, а данный эпизод финансового измерения чести директора «Херсонеса» касался публикаций ВКонтакте, куда Андрей Маслов транслировал те же тезисы, что уже прозвучали в Facebook*.

В аллегорической и, иногда, художественной форме режиссёр излагал свои впечатления от кипучей концертной и строительной деятельности на территории античного городища. По его мнению, с которым согласны многие в городе и за его пределами, подобная активность в этом месте недопустима, и идет вразрез с сохранением объекта всемирного наследия ЮНЕСКО.

При этом абстрагировано использовались различные термины – «резиновые изделия» и прочие,   которые показались Елене Морозовой связанными лично с ней и потому обидными.

Суды стали примечательным событием в жизни города-героя – в ходе заседаний звучали аргументы о роли «проклятья Тамерлана» в судьбе Елены Морозовой, подробно изучалось творчество художника Сурикова и угрожающие интонации картины «Боярыня Морозова», и другие высокодуховные аспекты.

Представитель Маслова, правозащитник Николай Скребец, в уже традиционной яркой манере изложил аргументы своей стороны.

В частности, он выразил удивление, что Елена Морозова ждала целых два года, чтобы подать иск в отношении публикаций ВКонтакте – хотя тяжбы по тем же записям в Facebook* идут третий год.

«Длительный срок, прошедший с момента публикации до возбуждения дела, может говорить разве что об отсутствии этих самых страданий. Или, не приведи Господи, некой склонности получать удовлетворение от висящих два года публикаций», – предположил Николай Скребец.

Кроме того, со ссылкой на официальный сайт «Херсонеса Таврического» было указано, что о финансовом вреде говорить вообще не приходится: на фоне судебных тяжб с Масловым доход от коммерческой деятельности «Херсонеса Таврического» вырос с 96 млн  рублей в 2020 году до 143 млн в пандемийном 2021-м.

«Так называемый моральный ущерб сопровождался ростом доходности учреждения и, не исключено, учитывая повременно-премиальную систему оплаты труда его директора», – сообщил Николай Скребец.

Также правозащитник назвал цифры официального годового дохода Андрея Маслова и Елены Морозовой, из которых явственно следовало, что режиссер живет куда как скромнее.

С учетом всех обстоятельств, в том числе материального положения сторон, суд принял решение взыскать с Андрея Маслова в пользу Морозовой 50 000 рублей вместо 200 000, и чуть больше 12 000 рублей судебных издержек.

«Эффект Барбары Стрейзанд»

Комментируя очередной итог очередного иска, Андрей Маслов в очередной раз сравнил происходящее с Кафкой и заподозрил, что его оппоненты ведут «процесс ради процесса».

С учетом прозвучавшего мнения позитивной для хозяйственной деятельности «Херсонеса Таврического» роли Андрея Маслова режиссер заявил о готовности работать в том же ключе рекламным агентом музея-заповедника.

«Я готов отрабатывать проигранные деньги рекламной кампанией такого рода, чтобы люди сами приходили и сами видели то, о чем я говорю», – сообщил Маслов.

Кроме того, режиссер не имеет ничего против публикации решения суда – на чем настаивала сторона Елены Морозовой, но суд не поддержал эту идею. Маслов напомнил о существовании «эффекта Стрейзанд», когда попытка «задавить» информацию о положении дел приводит лишь к ускорению её распространения.

Сумма в 50 тысяч плюс судебные издержки, по словам Маслова, для него большая. Но деньги он намерен получить от результатов своего творчества.

«Книги буду свои продавать. Втридорога», – озвучил бизнес-план режиссер.

Николай Сведски

*  Facebook принадлежит компании Meta Platforms (запрещена в России как экстремистская организация)