Если люди нам поверят, нечего бояться, — Дмитрий Саблин о себе, Севастополе и «ЕдРе»

—Дмитрий Вадимович, добрый день. Вы пришли к нам прямо из законодательного собрания Севастополя, у вас была встреча с фракцией партии «Единая Россия». Вы первый раз познакомились с депутатами в таком составе. Какие у вас впечатления?

— Вы знаете, нормальные впечатления. Конечно, сложно что-то говорить о совместной работе. Я думаю, что выводы можно делать по совместной деятельности, по совместным проектам. Просто фракция «Единая Россия», депутатская фракция — один из инструментов деятельности партии. И с помощью фракции, которая есть в законодательном собрании, фракций, которые есть на местном муниципальном уровне, партия должна реализовывать свою программу, решать свои задачи — и взаимодействие очень важно.

Я надеюсь, что мы выстроим конструктивную работу с нашими коллегами, с депутатами, которая будет выражаться в первую очередь в благополучии горожан города Севастополя.

— То есть у вас сложилось впечатление, что такой контакт удастся наладить?

— Я многих депутатов знаю лично, знаком в разных ситуациях, где-то мы выполняли те или иные поручения. Поэтому я думаю, что мы выстроим работу. Просто надо работать, надо работать вместе, надо ставить задачи — и партия не должна бояться ставить задачи своим депутатам. Потому что когда ты делаешь конкретные дела - они всё показывают. Я, бесспорно, много слышал и знаю о расколе фракции, каких-то ещё вещах, но лично у меня нормальный контакт со всеми депутатами. Я думаю, что он будет дальше сохраняться и дальше будет развиваться.

— Хорошо, время покажет, как всё будет развиваться. Какие у вас ещё впечатления от Севастополя за то время, которые вы здесь провели? Может, были какие-то открытия, как приятные, так и неприятные, что-то оказалось не так, как вы себе представляли?

— Я всегда стараюсь начинать изучать проблему от первоисточника, чтобы понять, чтобы на глубину погрузиться. Первое моё знакомство было – встреча со всеми секретарями первичек. Посмотреть глаза в глаза, поговорить с ними. Вот вчера я был в Нахимовском районе на Северной стороне, был везде, чтобы понять. Общался с бабушками, которые продавали лук и петрушку, был на рынке, был в библиотеке, даже в подвалах в Любимовке, в гарнизоне лазил.

Сразу могу сказать, что мне нравится в Севастополе — люди очень активные. Если, допустим, в Москве можно ходить, говорить, расспрашивать о проблемах — все заняты, мало знают — то севастопольцы, если видят, что ты начинаешь говорить, наоборот, подходят, активно очень рассказывают о своих проблемах, о том, что их волнует, и мне лично это очень нравится. Очень нравится. Поэтому я считаю, что и задача партии — задача партии, задача моя — в первую очередь, максимальный диалог с жителями города. И у нас большой такой коллектив партии — более ста местных депутатов, большая фракция в законодательном собрании, много членов партии в различных органах исполнительной власти и в федеральных уровнях власти. И мы постараемся сделать так, чтобы именно члены партии (я уже не говорю даже о руководстве, о новом руководстве, которое будет выбрано) максимально активно в первую очередь общались с жителями. И мы должны, конечно, добиться того, чтобы оперативно решались очень, может быть, важные какие-то проблемы, которые сегодня возникают, ну и вообще исполнялись ожидания людей. Если люди поверят, то нам нечего вообще бояться.

— То есть ситуация примерно такая, как вы и ожидали? Или что-то хуже, лучше?

— Вы знаете, я вообще очень люблю Севастополь. Я всегда его любил. Для меня всегда с детства самого — я не помню, наверное, лет в пять-шесть в первый раз оказался в Севастополе — это был святой город. Потому что у меня в семье всегда так говорили: дед защищал Севастополь, отец здесь родился. ​И он всегда, несмотря на то, что большую часть жизни работал в Жданове, в Мариуполе, говорил, что он севастополец. Это было в семье. И, конечно, в Севастополь я приезжал, когда это ещё был закрытый город в советский период, наверное, как в храм. Для меня прийти к Севастополю — это было нечто особенное. В 2014 году я видел Севастополь, безумно гордился вообще русскими людьми, Россией, севастопольцами. Потому что, наверное, лично в моей жизни это был самый удивительный месяц на тот период. Сегодня, наверное, есть уже проблемы. Эти проблемы надо ещё оценить. Оценить их сложно за неделю с небольшим. Но я лично постараюсь сам пройти каждую улицу, каждый дом в Севастополе, пройти максимально везде, посмотреть, с максимальным количеством людей, пообщаться, чтобы уже сформулировать то, что необходимо сделать, и понять главную проблему, которая существует.

— Можно, если в двух словах, о вашем деде - он, оказывается, был лётчиком и сыграл какую-то определённую роль в истории Севастополя.

— Дмитрий Иванович Саблин был лётчиком, служил в 82-й разведывательной эскадрилье Черноморского флота бортинженером. Он служил здесь перед войной, перед самой войной его перевели в Одессу, из Одессы обратно в Севастополь, и он уже оборонял Севастополь. И одна из его наград — медаль «За оборону Севастополя», которая в семье у меня сегодня находится. Я всегда хожу 9 Мая с его портретом, причём научили этому меня севастопольцы, потому что всегда они ходили с Бессмертным полком здесь. Когда бывают какие-то сложные моменты в жизни - бывает, иногда устаёшь - я вспоминаю всегда о нём и думаю, что ему было тяжелее. Потому что сложно описать подвиг наших предков, наших ветеранов, ветеранов Великой Отечественной войны, которые действительно делали чудеса. Чудеса, которые в истории беспримерны - ни до, ни после такого не было. Поэтому я очень горжусь им, мои дети очень гордятся своим прадедом. Слава Богу, у меня жив отец — ему восемьдесят лет, и всегда в своих действиях я понимаю, что несу ответственность в первую очередь перед своим отцом и своим дедом. Буду стараться никогда их не подводить.

— Вы сыграли определённую роль в событиях Русской весны, но об этом тоже у нас мало известно. Хотелось бы, чтобы вы рассказали в общих чертах. В чём это заключалось?

— Ну как? Я действительно был здесь. Я вам так скажу: мы выполняли определённые задачи разного плана. К сожалению, я не могу говорить о тех ребятах, которые были рядом со мной, потому что нельзя, наверное, пока говорить — рано. Но всё, что здесь происходило, я видел каждый день, знал каждый день. В 2014 году я познакомился с Алексеем Михайловичем Чалым; Сергея Аксёнова, Константинова, Темиргалиева и Ковитиди я, конечно, знал значительно раньше, с середины, скажем, двухтысячных годов. Сейчас пытаются делать какие-то переоценки… но все люди, которые в этих событиях участвовали, — для меня герои. Это герои, которые занимали открытую позицию, вели за собой людей — для этого надо было иметь большое мужество. Никто не знал вначале, чем это всё кончится. Я даже не знал вначале, чем это кончится и как это всё будет. И ключевую роль сыграли, в первую очередь, жители Севастополя. Потому что то, как Севастополь встал... Это было очень круто.

Скажу о нескольких моментах, которые наблюдал со стороны. Я помню, стоит мама с маленьким мальчиком, года три мальчику. И у нее берут интервью журналисты какого-то иностранного канала — не помню, кажется, немецкого. И говорят как-то так, явно провоцируют: ну вот, вас захватили... Мама очень активно отвечает - да нет, это наша воля! И мальчик стоит, держит маму за руку. А потом подходит и начинает бить ногой этого журналиста. Я думаю: Господи, три годика, а уже севастополец.

— Да, оборона Севастополя.

— Был еще момент: маленький мальчик, наверное, лет восемь было пацану, стоит и плачет. Я думаю, что такое? Развернулся, подошёл - кто обидел-то? А он говорит: «Дядя, мама дала мне деньги, а я решил не обедать, а сдать на самооборону. А у меня не взяли». Я его подвёл, говорю: «Ребята, возьмите, возьмите. Потому что, вы знаете, вот этот мальчик и его двадцать гривен - это наше будущее».

Конечно, было страшно, я могу это сказать. Но в тот период, в тот день, когда я уже понял, что Севастополь и Крым навсегда войдут в Россию, — для меня этот день был самым счастливым в жизни. Ещё помню день референдума, конечно. Это был такой день... Люди делятся, рассказывают друг другу, такая была искренность, такое объединение!

Вообще это были особые дни, которые изменили не только жизнь Севастополя и Крыма и даже не только жизнь всей России - они изменили весь мир. Прошёл, знаете, такой определенный геополитический излом, и мир начал меняться. Потому что мы, наконец, поняли, что нас будут бить до тех пор, пока мы сами в себя не поверим. ИСевастополь и Крым — это наш Сталинград был, где мы остановились - точка. И сказали: «Хватит!» Хватит, и мы должны идти только вперёд. И очень хочется, чтобы мы это всегда понимали и действительно меняли нашу страну.

Мы много сделали за пять лет, очень много сделали за последние пять лет. Очень много в мире всего изменилось. Война — она абсолютно одна была: Киев, Крым, Донбасс, Севастополь. Я в последний раз в Киеве был, наверное, числа пятнадцатого февраля 2014 года — и понятно было, что уже всё, начинается, по сути, война. А в Сирию я в первый раз поехал в январе 2014 года — в том числе чтобы узнать, что будет на Украине. И уже тогда мне президент Сирии Башар Асад сказал - Дима, у вас будет война. Я говорю: «Да ладно! Не может быть войны у нас». Он говорит: у вас та же самая идёт технология, что у нас в Сирии. И мы тогда тоже не верили. И достаточно большое количество боевиков уже уехало в Киев. Всем управляют американцы, американцы уже находятся на Украине, будет захват власти. Но тогда в это не верилось, правда. И когда ты видишь, что  начинает происходить все то, о чем тебе сирийцы рассказывалим - захват областных администраций и так далее, то уже понятно, что они не остановятся ни перед чем. И я действительно очень горжусь нашим Верховным главнокомандующим — Президентом страны Владимиром Владимировичем Путиным, который принял такое решение, очень мужественное решение. Единственно правильное и верное здесь решение - поддержать людей в Севастополе и Крыму. Потому что если бы это не произошло — это была бы трагедия. И трагедия не только для севастопольцев и жителей Крыма, для всей России вообще, для всей нашей истории. Может быть, и возврата обратно уже не было бы. А так отсюда пошёл такой старт новой России.

— Но произошла эта поддержка со стороны России всё-таки благодаря тому, что было такое единение. Если бы были просто какие-то разброд и шатание, то не поддержали бы.

— Народ был абсолютно един. Большего единения народа, я думаю, не было с 9 мая 1945 года. Такое ощущение было: и слёзы радости, и счастья нереального. У меня такие мысли были, что, наверное, вот такое же, как мы - 16 марта здесь, люди чувствовали 9 мая 1945 года.

— Да, совершенно верно. И жаль, что это теряется. К сожалению, после такого замечательного рассказа  не очень приятный вопрос, который, тем не менее, не могу не задать. Севастополь — город вполне определённого настроения в основной своей массе. И люди здесь довольно остро реагируют как на людей с украинским бэком, с украинским прошлым, так и на тех, кто пытается из Крыма как-то повлиять на ход нашей истории. Поэтому люди, которые с вами приехали - почему именно они? Это было необходимо? Вы не боитесь, что это вызовет какое-то отторжение? Потому что севастопольцы — они ведь люди такие. Несмотря на все свои противоречия, они могут в определённом смысле быть едины, выступать единым фронтом, если им что-то не очень понравится. Они могу оказывать некоторое сопротивление, может быть, не активное, но пассивное, причём люди из самых разных, так сказать, течений. Так насколько это было необходимо? Почему именно эти люди?

— Вы о ком говорите? Давайте говорить так: со мной приехали мои товарищи, мои друзья. Мне нужно на кого-то опираться. Бесспорно, мы создадим команду в первую очередь севастопольцев, коренных севастопольцев. Но Приехал, например, Евгений Александрович Зубарев — генерал-полковник, человек, который от капитана до генерал-полковника прослужил на Кавказе. У человека шестьдесят три года выслуги, потому что он  постоянно был на войне.

Если вы имеете в виду замруководителя исполкома - Павел Николаевич Бурлаков, действительно, пять лет исполняющим обязанности вице-премьера Крыма. Но мы не забываем, что именно он был одним из инициаторов такого проекта, как «Стоп майдан», например, который три месяца здесь проходил — и в Крыму, и в Севастополе. Если говорить, допустим, о нём лично, то я его знаю очень хорошо, очень давно, как и многих. Но именно он эвакуировал раненых, покалеченных людей — крымчан, например, из Черкасской области; вы помните, когда спалили автобус, многие о них забыли. Именно он в июне, в июле месяце вывозил всех, и он вывез всех, всех, кто был там.

Да и о событиях, которые были в 2014 году, например, в Крыму. Когда мне сегодня задали вопрос в отношении Партии регионов, я могу сказать: я руководил коллективом, где было две с половиной тысячи человек — членов Партии регионов, и они все газеты по всему Крыму, включая, кстати, и Севастополь, разносили лично своими руками. Разносили русские флаги, активно работали. Когда я набирал коллектив, человек сто, наверное, мальчиков и девочек, я говорил: «Вы знаете, вам никто не скажет спасибо, наград, орденов и денег не будет, но у вас есть величайший шанс поучаствовать в самом великом событии вашей жизни. Кто готов, поднимите руки». Был лес рук, и все побежали работать и в этот же день первый миллион газет разнесли. Вот как я должен относиться к этим людям? Вы знаете, простые севастопольцы - они нормально на всё реагируют, на тех людей, которые готовы рисковать, защищать, жертвовать и трудиться на благо города, на благо страны. И я знаю этих людей как очень профессиональных и очень надёжных товарищей, которые готовы быть всегда рядом.

Конечно, есть определённые риски для них в первую очередь, потому что у них есть товарищи, друзья, может быть, на Украине. И это не пройдёт бесследно, но они готовы идти. Опять же - они не боятся, так чего же мне-то бояться? Но, ещё раз, основа команды, конечно, должна опираться на севастопольцев. Это должны быть севастопольцы сами. И мы ведём подбор команды, и она будет подобрана. Могу сказать даже, что девяносто девять процентов членов нового политсовета — это будут севастопольцы. Хотя, с другой стороны, я всегда, когда встречаюсь с севастопольцами, спрашиваю: «Поднимите руки, кто родился в Севастополе». Как вы думаете, какой процент поднимает?

— Процентов двадцать пять, я думаю.

— Вы всё прекрасно понимаете. И я считаю, что севастополец — это тот, кто любит свой город и ничего не боится. Вот это настоящий севастополец.

—О подборе кадров. Вы же будете менять политсовет? Когда? Ещё в связи с кадрами возникает вопрос (в соцсетях, в частности, раздаются голоса) - что «вот эти крымские люди» всё-таки неспроста, это нас хотят присоединить к Крыму. Насколько эти опасения оправданны? И как вы вообще относитесь к этой идее - присоединить Севастополь к Крыму?

— Вы знаете, во-первых, они не крымские — они московские. Чтобы было понятно, я ещё раз скажу: все, кто приехали, — приехали из Москвы. Причём они — мои товарищи, они работают в первую очередь в «Антимайдане». А что такое «Антимайдан» для Севастополя и Крыма, не нужно объяснять. И будем работать дальше в «Антимайдане» в городе-герое Москве, потому что задачи с нас никто не снимал. Сейчас  так, знаете, говорят: «Вот, сейчас мариуполец придёт». Я в Москве живу с 1985 года — уже достаточно большой срок. Поэтому мы — московская команда, а не крымская. По моему отношению к проблеме: Крым и Севастополь — это два разных субъекта. Точка. Я могу сказать, потому что я остро это очень чувствую. У меня прадед похоронен в Ялте, бабушка похоронена в Феодосии, тётя похоронена в Феодосии. Отец здесь родился.

Крым и Севастополь - два абсолютно разных субъекта, которые несочетаемы. И неслучайно даже в советское время, вы знаете, они всегда были разделены не только потому, что Севастополь - база флота. Это так же, как несочетаемы, очень сложно сочетаемы, например, Москва и Московская область, Питер и Ленинградская область. Это разные субъекты. Вопрос развития стоит, но, когда мы говорим о городе, мы должны в первую очередь думать о его душе, о его прошлом, настоящем и — обязательно — будущем. Поэтому, я думаю, что это не произойдёт никогда. Это не должно произойти. Вопрос об изменении границы - может быть, но в целом Севастополь должен всегда оставаться отдельным, независимым городом.

— Опять-таки к политсовету: вы на сколько процентов примерно планируете его применять? И коснётся ли это руководства местных отделений? По каким признакам, по каким принципам вы определять будете, достоин человек занять этот пост или нет? Какие качества вы цените в этом смысле?

— Во-первых, подбирать буду не я. Это будет подбирать конференция. Сейчас начинаются собрания первичных отделений партий. Они пройдут по всему городу, во всех районах. После этого мы будем формировать местное отделение, руководителей партии. И, я думаю, уже непосредственно конференция будет подбирать, выбирать членов политсовета.

Что бы мне хотелось, я могу сказать. У нас по уставу, бесспорно, должно быть не менее 30% секретарей первичек. И в этом-то и суть, что мы должны всегда до низа доходить, до простых членов партии, общаться. Второе — хотелось бы сохранить определённую преемственность. Поэтому, бесспорно, значительная часть членов политсовета, я надеюсь, останутся в политсовете. Но, бесспорно, нужны новые лица. Мы не должны никогда забывать о прошлом, которое было, сохранять всё лучшее, но двигаться вперёд. А в Севастополе очень много удивительных людей, очень много удивительных людей.

Я за десять дней с небольшим работы в Севастополе с сотнями людей пообщался, с сотнями, и считаю, что потенциал человеческий в Севастополе просто огромный, просто громадный. Задача, вы знаете, его только структурировать. А кто будет работать, и как будет работать, и как сложится коллектив — всё зависит в первую очередь от нас. Коллектив формируется в совместном делании, в совместном труде. Знаете, как в армии? Чтобы понять, кто будет центром коллектива, надо брать оружие и бежать марш-бросок. И здесь, когда ты помогаешь другу держать автомат и бежишь, бежишь, то на каком-то этапе формируется основа коллектива.

В этой связи могу сказать, что, по крайней мере, я постараюсь сделать всё, чтобы бежать быстро. Потому что у нас очень много проблем, которые надо решать, очень много надо дорабатывать. Мы постараемся сделать абсолютную вертикаль власти, которая будет связывать все органы партии до рядового члена партии, и в том числе и всех представительных органов, как заксобрание, местные Советы. Мы, конечно, будем использовать и возможности членов нашей партии, которые работают в органах исполнительной власти — как федеральных, так и городских.

— Не думаю, что вы нам скажете всю правду, тем не менее не могу не спросить. Вы с кандидатами в заксобрание уже определились?

— Есть такой девиз и принцип по жизни: от малого к большому, от простого к сложному. Во-первых, опять же, кандидатов в заксобрание должны определять в первую очередь люди. Во-вторых, я не думаю даже о том, что будет потом. У меня сейчас первая задача — первички, местные отделения, потом конференция, создать новые органы. Потом начать работать, выстроить работу… Кстати, мысли есть, как выстроить, не хочу раньше времени говорить, а то мне просто на конференции будет не о чем говорить уже. Выстроить работу по определённым направлениям. И я думаю, в этой работе и выберутся, в первую очередь, те люди, которые станут кандидатами от нашей партии в законодательное собрание. Выбор законодательного собрания — это не самоцель. Просто нельзя говорить, что технологии всё решат. Главное — выстроить правильно работу. 

— Технологии всё не решают никогда, в Севастополе, по крайней мере.

— Конечно. Надо выстроить работу таким образом, чтобы сама избирательная кампания прошла и пошли уже дальше работать, не останавливаясь работать. Я много участвовал в разных выборах, проводил много выборов. Я любил всегда быть одномандатником. У меня избирательный округ, наверное, даже побольше Севастополя - там двадцать шесть муниципальных образований. Но он очень похож. Это город-герой Москва - там есть и центральные районы, такие, элитные, и деревни есть, всё есть. И как выстроить работу в целом -не на этап избирательный кампании, а на два, на три, на пять лет вперёд, чтобы она была системная, — мне, в принципе, понятно.

— Вы проговорили некоторые вещи, и уже можно составить представление о том, какие люди вам нравятся, какие качества вы цените. А есть какие-то вещи в человеке, которые навсегда закроют для человека дверь к вам?

— Нет. Вы знаете, во-первых, я стараюсь никого не осуждать. У меня есть такой принцип один, которым я всю жизнь пользуюсь: не важно, как поступают по отношению к тебе — важно, как ты поступаешь. Ты поступаешь, и ты отвечаешь за свои поступки. У нас первый в рай попал — первый за Господом — разбойник. О чём мы говорим?! И каждый человек может в любую секунду измениться.

Я лучше скажу о том, что мне нравится. Знаете, есть такой принцип, как говорили так в армии: «Земля и небо живут вечно, потому что живут не для себя». И мне нравится такой принцип, это слова адмирала Корнилова: «Скажите всем, как приятно умирать, когда совесть чиста. Господи, благослови Россию, императора. Спаси Севастополь и флот». Вот эти слова, это чувство самопожертвования, и люди, которые обладают этими чувствами, готовы не думать ни о себе даже, ни о своей семье, готовы приносить себя в жертву, трудиться ради кого-то, — вот такие мне люди нравятся. Я команду буду стремиться подбирать именно из таких людей, которые готовы жить не для себя. Потому что я убеждён — это и путь к счастью, в том числе для них. У меня здесь действительно есть опора, есть мои товарищи, которые в разных ситуациях со мной были, в разных странах со мной были, и их достаточно много. Есть отделение боевого братства - более семисот человек. У меня есть на кого опереться и есть откуда черпать кадры.

— — Когда вы начали говорить о том, что вы цените, я просто захотела сказать: я знаю таких людей в городе Севастополе, и в том числе и в Законодательном собрании города Севастополя.

— Давайте, давайте.

— Замечательно, если это так.

— Я, вы знаете, общаюсь абсолютно со всеми. Я всем говорю: «Вы знаете, вот чистый лист перевернули, что было — меня не касается. Давайте говорить даже не о настоящем. Давайте говорить о будущем: что нравится, что хочется».

— Вот как раз о будущем. Сейчас в Севастополе есть несколько острейших вопросов, которые мы миновать просто не можем. Я понимаю, что у вас было мало достаточно времени, чтобы в них вникнуть. Но, тем не менее, людям наверняка очень интересно знать ваше мнение. Первое из них, пожалуй, сейчас - застройка мыса Хрустального, которую не приемлют ни жители, ни архитекторы. Вы же знаете уже об этой проблеме?

— Я не знаю, готовится или нет застройка, я просто не видел документов и быть голословным, конечно, не хочу. Но есть моё мнение: историческая часть города должна быть исторической частью города. Хочется, чтобы город стал, знаете, белым городом таким, красивым, историческим. Это очень важно.

— Самое ужасное в этой истории — вот эта идея организовать там парк, такое общественное пространство зелёное, которое городу необходимо, была, так сказать, «освящена» Владимиром Владимировичем Путиным — и вдруг вместо неё возникают какие-то монструозные здания высотой с одиннадцатиэтажный дом. Как сказал один из архитекторов, больше, чем аэропорт в Симферополе. Причём это подаётся как дело уже решённое. То есть это якобы согласовал архитектурно-художественный совет, хотя он категорически отказывается от этого и говорит - нет, мы не согласовывали. Подаётся как уже дело решённое — и люди расценивают это как некий демонстративный жест: вот, смотрите, во что мы ценим ваше мнение.

— Во-первых, вы знаете, мы же живём не в каком-то абстрактном государстве, где идёт строительное беззаконие. Мы живём в России, в России есть законы. Ни одна стройка не может пройти без общественных слушаний. Понятно, что могут быть разные технологии проведения общественных слушаний, но надо быть просто внимательным, и жителям города просто на это реагировать. Но я обязательно разберусь, потому что я об этой застройке не слышал, об этой проблеме. Даже съезжу туда, посмотрю, как депутат Государственной Думы запрошу документы у исполнительной власти, обязательно разберусь.

Опять же, мне сложно говорить о каких-то проблемах или проектах, потому что слишком мало прошло времени, но я постараюсь весь город, весь лично город обойти своими ногами, понять каждую проблему каждой части города, каждой дороги и каждого дома. Бесспорно, хотелось бы, чтобы в городе было больше пешеходных зон. Бесспорно, хотелось бы, чтобы в городе были большие набережные. Бесспорно, хотелось бы, чтобы все жители города гордились городом и приезжали, могли проводить время. Это труд, это время, это не сразу делается. Но я убеждён, что это можно сделать.

— Вторая очень больная тема — очистные сооружения, которые, извините за такое выражение, накрылись медным тазом. После того, как пришла компания, которая не могла победить в конкурсе, но победила, исчезли деньги — два миллиарда рублей. Теперь с этой компанией расторгли договор. Неизвестно, будут ли у нас очистные сооружения, а без них город не может называться цивилизованным городом вообще. То есть он опасен и для местных жителей, и для гостей. Будут у нас, как вы думаете, очистные сооружения? И если будут, то когда и где на них взять деньги уже теперь?

— Во-первых, я не сомневаюсь, что очистные сооружения в городе обязательно будут. Это даже вообще не обсуждаемо, они будут. Просто обидно, что — я не глубоко знаю эту проблему, но, насколько понимаю, — деньги пропали. Я считаю, что правоохранительные органы обязательно должны этим заниматься. Те, кто причастен, должны понести наказание, потому что это единственный путь к тому, что в будущем будет построено. Но могу успокоить, вопросов здесь не стоит. Это входит в программу, и они рано или поздно будут построены.

— Ещё вопрос не менее важный. Вы уже высказали по нему своё мнение, за которое мы очень вам благодарны. Я думаю, благодарны те десять с половиной тысяч человек, которые своими ножками в плохую погоду зимой пришли вот сюда к нам в редакцию и подписали обращение по поводу Матросского бульвара.

— Я получал, кстати, обращение.

—За то время, которое вы провели в Севастополе, ваши взгляды на это изменились?

— Очень жалко, что эта ситуация зашла в определённый тупик, что не решена была она каком-то начальном этапе. Я считаю, что тут в первую очередь субъективный фактор. Вот лично моё мнение. Что бы было в городе Москве, в городе-герое Москве, если бы кто-то — не важно, какие у него отношения с мэром города, — если бы кто-то захотел за свои деньги что-то построить или сделать? Я знаю, что Сергей Семёнович Собянин бесспорно бы поддержал. Кстати, у меня в округе очень много парков, различных проектов делается за частные деньги по разным программам. И правительство города Москвы абсолютно помогает. Сейчас уже ситуация, насколько я понимаю, проходит определённые судебные инстанции. Бесспорно, решение должно быть уже в суде.

Хотя у меня есть надежда всё-таки, что могут быть и будут забраны иски, будет какой-то компромисс. Я думаю, что мы будем думать об этом сразу после 22 февраля, после конференции. Потому что, бесспорно, партия не может не реагировать на всё, что происходит в городе. Если не будет решён вопрос суда к этому времени, мы будем уже пытаться высказать конкретно свою позицию. Но для того, чтобы высказывать позицию, чтобы быть опять же не голословным, нужно видеть документы, нужно видеть то, в каком состоянии, чтобы пытаться использовать те инструменты, который есть у нас, а в первую очередь это заксобрание. Я являюсь депутатом Государственной Думы, также у меня есть свои определённые полномочия, которые я могу использовать. Представляете, если у нас вместо одного уже два недостроя будут? Это, конечно, очень неприятно для горожан, для жителей города.

Конфликт между исполнительной и законодательной властью, о котором говорят, бесспорно, все севастопольцы, — это как раз тот субъективный фактор, который мешает городу двигаться вперёд. У нас и так много объективных факторов, которые есть. Много того, что нужно сделать. А когда возникают вот такие субъективные отношения в рамках этого конфликта, и мы ещё тормозим и откатываемся назад — это, конечно, очень плохо. И мы будем, ещё раз хочу сказать, стараться использовать все инструменты партии для того, чтобы пытаться всех объединить и этого не допускать.

— Понимаете, когда мы говорим о конфликте, происходит, наверное, подмена понятий. Есть же просто сложные отношения какие-то, есть противоречия, которые разрешаются в рабочем порядке. Это во многих регионах есть, правда же - некоторые трения между законодательной и исполнительной властью? Но когда правительство Севастополя демонстративно рвёт всякие отношения с законодательным собранием, когда они не приходят отчитываться... Есть план контрольной деятельности, в котором написано - в такой-то срок представитель такого-то департамента приходит в заксобрание с отчетом. Но они не приходят. И на комитеты, где их ждут, на комиссии, где их ждут, на круглые столы — они не приходят уже на сами заседания заксобрания, чтобы представить законопроекты, которые они сами разработали. Это, во-первых, просто нарушение законодательства - и федерального, и регионального. И потом, это же просто вообще нонсенс какой-то. Вот вы как депутат Государственной Думы, как вы вообще на это смотрите? Что это вообще, нормально это?

— Давайте так. Я здесь 10 дней. Я стараюсь говорить о том — всегда и абсолютно не боюсь высказывать свою точку зрения, позицию — о том, что я видел своими глазами. Вот когда я увижу своими глазами, что происходит и как происходит, я об этом буду откровенно говорить.

Мне рассказывали о конфликте, например, внутри фракции партии «Единая Россия», бесспорно, всё рассказывали. Я пришёл на заседание фракции - по крайней мере, при мне конфликта не было. Я не видел его. Дальнейшие действия, опять же, - я постараюсь быть равноудалённым. Моя задача - попытаться именно в работе, в совместном делании как-то объединить. Не руководителей, их не объединишь, хотя я верю, что всё может в жизни всегда измениться - люди, задачи. Это достаточно сложная задача, я отдаю себе отчёт, но далеко не самая сложная, которую приходилось мне решать в моей жизни.

—Вы действительно этого пока ещё не видели, а мы-то насмотрелись уже здесь и поэтому надеемся, что вы послужите таким умиротворяющим фактором и что эти дикости прекратятся. Когда, например, представитель правительства поднимается на трибуну заксобрания и, вместо того чтобы рассказывать о законопроекте, который от него ждут, начинает крыть само заксобрание.

— Я, как депутат Государственной Думы имею право прийти, принять участие в работе законодательного собрания. Я приду. И если я увижу это, я смогу высказать свою точку зрения. И, поверьте, если я увижу какие-то вещи, я обязательно их выскажу. И это будет уже… есть моя точка зрения, но всегда есть ещё точка зрения партии. Я уже сказал, что партия — это действительно большой коллектив. Мы изначально должны в какой-то степени — знаете, я не буду говорить «перезагрузить» — обновить, структурировать немножко. И если она будет выстроена так, как она должна, она будет влиять на те процессы, которые происходят в городе. А она может влиять — и она обязана и должна влиять. И тогда можно выступать не только от имени себя лично, но и от имени партии.

— Уже, собственно, видно, что вы сильный, интересный, энергичный человек со своим мнением. Дай бог, всё будет хорошо. Но не могу не спросить и о том, о чём все постоянно говорят и пишут в соцсетях. Естественно, люди предполагают, что кресло руководителя регионального отделения — это далеко не то, что вам нужно и подходит. Скажите честно, вы хотите стать губернатором Севастополя?

— Я в федеральной политике уже шестнадцатый год. Причём дважды я добровольно складывал с себя полномочия. Один раз — депутата, один раз — сенатора. Я, конечно, слышал то, о чём говорят, и, бесспорно, я не могу сказать, что вот эти разговоры не улучшают возможности работы. Я с Дмитрием Владимировичем Овсянниковым говорил и сказал, что у меня нет таких мыслей.

Но я всё-таки офицер, и я всегда говорю откровенно и честно: я выполню любой приказ, который мне даст Родина. Вот любой приказ. Я член партии, я член Президиума Генерального совета. И мне Президиум Генерального совета отдал приказ, назначил сюда — и я на следующий день уже был здесь, уже работаю. Я это не обсуждаю. На меня все так смотрят и говорят: «Ну как, тяжело? Не жалеешь?». Я говорю: «А что мне жалеть? Глаза боятся, а руки делают».

Поэтому вот таким путём мы будем двигаться. Говорить какие-то вещи… знаете, вот эти все разговоры не решают проблемы, они их усугубляют. Поэтому, я думаю, нужно не говорить, не думать о вещах, которые будут, а нужно потихонечку двигаться вперёд, решая каждый день проблемы и задачи, которые есть.

— Хочется о вас больше узнать в чисто человеческом плане. Вы какой вообще человек? Вы бы себя как охарактеризовали, без ложной скромности скажите?

— Грешный, грешный человек, как и все грешный. Вы знаете, если убрать условности все, для меня счастье состоит из трёх вещей: семья, Отечество и вера. А самая большая радость знаете, когда бывает? Вот я почему счастлив был здесь пять лет назад? Потому что, когда ты что-то делаешь и знаешь… Ладно, здесь уберём, потому что здесь всё-таки Родина достойно оценила усилия. А вот бывает, ты что-то сделал и, может, за это даже подзатыльников получил, грубо говоря, но ты знаешь, что ты делал искренне, и испытываешь величайшую радость. Величайшую радость! И вот это самое главное. Самое главное, что люди скажут о моей деятельности. По крайней мере, я могу сказать, что я постараюсь сделать всё, что от меня зависит, для того чтобы жизнь людей в городе Севастополе улучшилась. Для меня Севастополь — это не просто Севастополь, это вся наша Россия. Я безумно горжусь севастопольцами, так же как горжусь нашим Президентом.

— На этой прекрасной ноте мы попрощаемся. Спасибо вам, Дмитрий Вадимович, что вы у нас были!

— Спасибо!

— Надеемся, что не в последний раз.

— Как пригласите. Приглашайте.

Беседовала Ольга Смирнова