Дорогами СВО: Владимир Шелест «Беркут»

Портал ForPost продолжает знакомить читателей с героями проекта «Дорогами СВО» известного севастопольца Евгения Репенкова, о жителях города-героя, ставших на защиту нашей Родины и принявших участие в СВО.

Герой этого материала – Владимир Шелест «Беркут».

Награжден почетными знаками за участие в событиях «Русской весны» 2014 года, наградами ДНР, в том числе за участие в боях за Донецкий аэропорт. Награжден Георгиевским крестом 2-й степени, медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги». Представлен к награждению орденом Мужества.

Далее вашему вниманию предлагаем авторский текст Евгения Репенкова, написанный от имени героя, с небольшими редакторскими правками.

***

Скажу честно, в течение длительного времени у меня не было абсолютно никакого желания давать кому-либо какие-либо интервью. Я пребывал в плохом эмоциональном состоянии, по причине того, что после нескольких лет моего участия в боевых действиях в душе и памяти накопилось столько негатива, что ни думать, ни вспоминать о войне я просто лишний раз не хотел. И ко всему этому негативным довеском прилетело полученное мной ранение. Настроения не подняло последовавшее продолжительное лечение, а также дальнейшее нудное и долгое хождение по кабинетам военно-медицинской бюрократии.

Сами понимаете, что мне было не до интервью и свое согласие на встречу я дал только потому, что с просьбой рассказать об участии в СВО ко мне обратился уважаемый человек Олег Махонин, с которым судьба свела во время событий «Русской весны».

Но прежде, чем начать рассказ о моем участии в СВО, необходимо перенестись на несколько лет назад. Многое из того, что потом определило мои поступки, было заложено именно тогда.

Я считаю себя севастопольцем, несмотря на то, что родился в самой что ни на есть «хохляцкой» Винницкой области.

Но как сказал классик марксизма: «бытие определяет сознание». Наверное, поэтому я, почти всю жизнь проживший в Севастополе и впитавший в себя его духовные принципы, так и не смог в дальнейшем найти общий язык со своим старшим братом, оставшимся на Винничине и вступившим в «Правый сектор»* (террористическая и экстремистская организация, запрещенная на территории России). В итоге каждый из нас сделал свой выбор, и кто его знает, может быть, судьба уже сводила нас в бою.

В качестве еще одного примера моего неприятия философии нацистов приведу тот факт, что я, служивший в севастопольской милиции, принимал непосредственное участие в мероприятиях по обеспечению общественной безопасности во время визита в Севастополь так называемого «Поезда дружбы» Степана Хмары, состоявшегося в марте 1992 года. Не вдаваясь в подробности, скажу, что всю эту компанию мы встретили и проводили «достойно», не дав ей возможности устроить провокацию.

После всего сказанного, думаю, не стоит удивляться моему выбору в феврале 2014 года. Ну а то, что я услышал от моих друзей из севастопольского «Беркута», вернувшихся с киевского Майдана, только укрепило меня в правильности принятого решения.

Я искал себе применение в происходящих в городе событиях, и когда после непродолжительного отдыха ребята – «беркутята» отправились в район Чонгара организовывать первый рубеж обороны Крыма от нацистов, направился в организованный Михаилом Михайловичем Чалым отряд севастопольской самообороны «Рубеж», принимавший самое деятельное участие в событиях «Русской весны».

Из всех многочисленных заданий, поставленных отряду в тот период, особо запомнилось одно, в ходе выполнения которого мы, практически безоружные, смогли за восемь часов овладеть шестью кораблями ВМСУ.

После объявления результатов референдума и вхождения Севастополя и Крыма в состав Российской Федерации боевые будни завершились. Но противостояние на Донбассе только-только начинало набирать обороты, и многие мои знакомые отправились помогать «нашим».

Приглашали и меня. А я ведь как пионер: «всегда готов» на хорошее доброе дело.

Помню посидели мы с супругой, поговорили по душам, и вот уже через какое-то время я оказался на полигоне под Ростовом, где готовились добровольцы. Ну а после окончания обучения в должности командира группы ПЗРК отправился в Краснодон, где мы расположились в помещениях бывшей погранзаставы.

Что сказать о том времени и о нашей службе?

В первую очередь отмечу энтузиазм людей, желающих с оружием в руках защищать свою землю от надвигающегося врага. Таких добровольцев было очень много, вот только беда была в том, что оружия было мало. И поэтому иногда бывало, что люди отправлялись на передовую безоружными в надежде разжиться им прямо на поле боя. Сколько таких храбрецов погибло, так и не успев сделать ни одного выстрела по врагу.

Если рассказывать о том, как проходили тогда боевые действия, то скажу, что может у командования ВСУ и у пришедших к нам на помощь российских ВС и были какие-то планы и общее стратегическое руководство, то у нас, ополченцев Новороссии, были просто сплошные «непонятки».

Ни связи, ни взаимодействия между подразделениями. Каждый командир подразделения тех времен действовал как удельный князь или самодостаточный атаман. Этому в немалой степени способствовало то обстоятельство, что среди приехавших в Новороссию добровольцев было много казаков. Воевали они геройски, но дисциплина…

И к тому же выше всего они ценили самостоятельность своего подразделения. Организовать их под единым командованием было очень тяжело. Чистая махновщина!

У меня одно время под началом было казачье подразделение в составе 65 человек на трех БМП-2 под командованием атамана с позывным «Ястреб», так что я не понаслышке знаю о казачьих традициях и нравах.

Не сказать чтобы наше командование не старалось объединить все разношерстные отряды под единым командованием. Помню, когда прислали для координации и связи с командованием целого полковника с позывным «Дельфин» с приданным ему помощником в чине майора и с позывным «Зонтик». Мы этому обстоятельству очень обрадовались. Но «недолго музыка играла».

Как только мы сбили из ПЗРК одну «Сушку», а из зенитки повредили вторую, у наших «координаторов» появилась информация, что нас заметили, определили местонахождение и вот–вот накроют «Градами».

И вот ночью в расположение подразделения прибежал в панике «зонтичный» майор. Крик, ор! Типа «Все пропало! Надо бежать пока не поздно!».

И пока мы пришли в себя и огляделись, наших «координаторов» уже и след простыл. Бежали так, что побросали в штабе и ноутбуки, и рации. Вот так мы и остались не только без какой-либо поддержки и взаимодействия, но и вообще без связи.

Хорошо, что мне удалось по своим каналам выйти на серьезных людей в командовании Новороссии, и они нам приказали срочно двигаться в Донецк, прикрывая от авиации противника колонну брони. В те дни город находился под ударом и очень нуждался в людях и бронетехнике.

Вот мы и подсобили. Ну а по прибытии на базу «Оплота» поступили в распоряжение батальона «Глобус» ГРУ Новороссии, и в дальнейшем именно в его составе принимали участие в штурмах Лутугино, поселка Спартак и боях в донецком аэропорту.

Ну а потом Минские соглашения, и наступила очень длинная пауза, которую каждая из сторон использовала по-разному.

ВСУ принялись возводить оборонительные сооружения и очень серьезно готовить личный состав.

Причем не только в профессиональном плане, но и идеологически.

Ведь если говорить о том, что представлял собой личный состав в большинстве подразделений ВСУ того периода, то надо сказать, что это были дети 18-20 лет от роду, призванные для прохождения срочной службы. Будучи плохо обученными и абсолютно немотивированными, они были в ужасе от всего того, что творилось вокруг, и при первой возможности сдавались в плен.

Фронт неприятеля держался на националистических батальонах. У тех и идеология была на высоте, и мотивация присутствовала, так как «Беня» Коломойский стал выплачивать нацикам весьма приличные деньги. Причем как за участие в боях, так и за каждого пленного или убитого «сепара»! Причем информация об этом совсем не была какой-то тайной.

А вот то, что творилось на нашей стороне, сложно поддавалось осмыслению. С самой идеей борьбы с нациками вроде бы все было ясно, но вот многие другие вещи…

Особо злили нас непонятные приказы нашего командования. Положив ребят, забираем «опорник» или село, и вдруг приказ – отступить. Чем и какой необходимостью это обуславливалось? Загадка!

Отдельно стоит история с Мариуполем. Вот он город! Заходи – забирай! Тем более мы от местных знаем, что нас там очень ждут, да и у противника людей совсем немного. Мы двинемся, они убегут. Но приказа входить нет, и мы откатываемся на старые позиции.

Я ни на что не намекаю. Да и с моей должности что я мог знать обо всей обстановке на всем протяжении линии боевого соприкосновения?! Но как было обидно!

А были и другие вещи. Например, кто ответит за то, что в тот момент, когда мы впроголодь сидели с одними сухарями, на рынках и на заправках бойко торговали гуманитаркой, присланной из Российской Федерации.

Воистину говорят: «Кому война, а кому мать родная!».

Когда речь заходит о боевых действиях того периода, мне всегда задают вопросы об Игоре Стрелкове, первом министре обороны ДНР. Об его деятельности в должности министра, и об оставлении им Славянска.

По поводу оценки его министерской работы ничего не скажу – не мой уровень. А вот как командир подразделения он заслужил уважение своих подчиненных, хотя порой действовал очень жестко.

Что касается Славянска, то считаю, что удержать его в той обстановке и при тех ресурсах, которыми мы тогда располагали, было просто нереально. Ну протянули бы еще неделю в обороне, но потом бы все погибли. А так и людей сохранили, и Донецку помогли отбиться.

Но сразу скажу, что все это мое личное мнение.

Что касается моего отношения к Стрелкову, то в 2015 году я бы встал рядом с ним! А вот сегодня, после его, мягко говоря, непонятных заявлений, я бы очень и очень хорошо подумал. Может быть, это в нем обида говорила, но только на мой взгляд, никогда нельзя выносить на люди такое. Даже если это и правда. Она ведь не всегда лечит. Бывает и убивает.

После заключения в Минске соглашений активная фаза боев завершилась, и я решил уехать домой. И семью увидеть, и подлечиться после двух контузий.

Но прохлаждаться в мирной обстановке у меня не получилось, так как присоединился к ребятам из подразделения севастопольской самообороны «Севастополь без фашизма», которым командовал Олег Махонин. Они в то время ездили по городским школам, рассказывая школьникам о событиях «Русской весны» и боевых действиях в Новороссии. Хорошее, правильное дело, и я с удовольствием к ним присоединился.

В подшефном интернате, в Инкермане.

Но долго наслаждаться мирной жизнью у меня не получилось. Потянуло в Новороссию.

Знаете, это ведь очень сложно войти в спокойный и размеренный темп жизни после того безумного ритма, той непредсказуемой, адреналиновой обстановки и атмосферы причастности к большому и очень нужному делу.

А еще как можно забыть о ребятах, с которыми ты делил все тяготы и радости жизни на войне.

Они ведь после всего пережитого стали для меня воистину родными, не побоюсь этого слова.

По-доброму, по-хорошему посидели с супругой, и она, как когда-то в 2015 году, снова меня поняла и благословила, сказав о том, что не может запретить мне жить своей жизнью и помогать людям, но просит всегда помнить о том, что здесь меня любят, ждут и будут молить Господа о помощи и защите.

Вы спрашиваете верили ли мы в то, что Минские соглашения завершатся миром на Донбассе?

Отвечу, что однозначно не верили!

Во-первых, потому, что видели, что противник вытворяет с пленными и мирными жителями, уличенными в симпатиях к нам. С такими замириться не получится.

Вот пример из 2015 года. Захватив раненого разведчика из моего подразделения, нацики распяли его на кресте, облили парня бензином и, установив крест так, чтобы мы обязательно его видели, подожгли. Спасибо нашей девушке–снайперу, сжалилась над парнем, застрелила.

И вы теперь ответьте мне, можно ли называть людьми тех, кто сделал такое с человеком?! Да они хуже зверей! Те хоть и убивают, но никогда не глумятся и не мучают своих жертв.

Я потом снятое теми нациками видео казни показывал захваченным нами пленным, так они не верили в то, что это могли украинцы сделать. Мол, это ваша «кацапская подстава». Вот только говорила та нелюдь из видео на мове, да и какой актер мог так естественно те страдания сыграть.

Во-вторых, из докладов разведки и перехваченных переговоров стала приходить информация о том, что у противника на передовой появились польские наемники. Если дело идет к миру, то зачем их сюда привозят? На сафари, что ли? Или в «войнушку» поиграть? Адреналинчика на «передке» хлебнуть?

В-третьих, «хохлы» перестали сдаваться в плен, предпочитая сражаться насмерть. Видно, что с ними проводилась серьезная идеологическая, и не только, работа.

В общем, однозначно скажу, что наш противник готовился к боям.

Поэтому мы ничего хорошего и не ожидали, понимая, что все это кажущееся мирным времяпрепровождение вот-вот рванет. И оно рвануло.

Как непосредственный участник событий, скажу, что очень даже правильно поступило российское руководство, начав эту операцию. Вот только много вопросов вызывает то, как и в расчете на что она планировалась?!

Но я не буду сегодня перечислять все ошибки и промахи, допущенные командованием на начальном этапе спецоперации. И так уже только ленивый не отметился, критикуя наше военное руководство.

Но мне так жаль ребят, погибших в результате того, что кто-то несерьезно и безответственно отнесся к оценке профессиональной подготовки противника, его морального состояния и его отношения к нам как к братскому народу.

А еще мне так хочется, чтобы виновники понесли заслуженное наказание. Понимаю, что их имена и промахи в сегодняшней ситуации нельзя обнародовать, но повторюсь, что так хочется, чтобы Верховный просто сказал гражданам нашей страны о том, что выводы из неудач сделаны, и виновные товарищи понесли наказание.

Спору нет, за время, прошедшее со дня начала СВО, много сделано и делается для участников спецоперации. И здесь особо остановлюсь на социальных программах и финансовом обеспечении. Это ведь так важно, когда ты, идя в бой, знаешь, что в случае чего с тобой, государство не оставит в беде твоих родных и близких.

Но хотелось бы отметить, что людей, нормальных людей в основной массе в бой ведет все-таки не жажда денег, а желание добиться правды. И я считаю, что нашему государству сегодня не хватает именно государственной идеологии и этой самой правды.

Надо объяснить нашим гражданам, за что сегодня идет война, и за что они должны выходить на бой. Ведь не секрет, что многие россияне считают, что их страна совершенно напрасно вмешалась в «внутренние украинские разборки» 2014-2015 годов. Типа какое нам до этого было дело?

Жили – не тужили, а теперь вот в конфликт ввязались, с Западом поругались, да и ребята наши погибают за какой-то там Донбасс и Крым. Донецкий уголь нам не нужен, так как своего кузбасского хватает, а Крым как курорт давно одряхлел по сравнению с Анталией.

Ну а про СВО я вообще не говорю. Столько явных и тайных противников проведения спецопераций оказалось. Но у меня язык не повернется назвать их всех предателями, ведь многие из этих людей, справедливо ненавидя войну и смерть, просто не понимают, за что идет эта война с бывшей нам много лет самой братской страной.

Им-то доходчиво никто не объяснил, что «братья» нас давно предали, и этот конфликт – знак того, что просто после ухода Советского Союза наши западные партнеры и переметнувшиеся к ним бывшие наши партнеры по соцлагерю, почувствовав нашу слабость, решили заново перекроить мир.

Да и Украина, о которой плачутся наши «пацифисты-доброхоты», она ведь уже за много лет до майдана 2013-2014 годов существовала в формате «Анти-России», причем мнения самих украинцев никто и не спрашивает. Их американцы и европейцы просто толкают в бой против России, в качестве «пушечного мяса».

И еще. Не было бы Донбасса и Крыма, появились бы другие поводы для развязывания войны. Белгородщина, например, или Кубань, где многие разговаривают на «суржике». В один удобный момент наши «не-братья» объявили бы на весь прогрессивный мир о том, что эти регионы являются историческими украинскими землями, устроили какую-нибудь провокацию, и погнали бы простых украинцев «восстанавливать историческую справедливость». И одурманенный и запуганный народ пошел бы воевать в интересах ненавидящих Россию Запада и США.

Так что то, что сегодня происходит, обязательно бы случилось.

Уж больно богатой с каждым годом становилась Россия, и от этого только разгорались аппетиты коллективного Запада. А выбирается момент, и дальше по классике: «Ты тем уж виноват, что хочется мне кушать!». Вот и все. Просто и ясно.

Но может быть это только мне все просто и ясно, а вот вся страна почему-то не поднялась?

Не хочу обидеть волонтеров и тех, кто собирает для наших сражающихся ребят «гуманитарку»! Спасибо Вам, и низкий поклон, но ведь это факт, что основная масса граждан страны себя не проявила.

И это при всем при том, что российские СМИ вещают о судьбоносном значении нашей борьбы с коллективным Западом в деле создания нового мирового порядка, и о том, что результатом нашего поражения в этой борьбе станет распад России.

Почему так происходит? На мой взгляд, в первую очередь потому, что у простого человека – гражданина России понятие Родина никогда не сможет ассоциироваться:

— с «Ельцин – центром» — памятником человеку, развалившему великое государство, и сегодня объединяющим людей, выступающих против независимости своей страны и против проведения спецоперации;

— с мирно, и чуть ли не с почетом, отъехавшими на Запад за лучшей жизнью бывшими высокими государственными деятелями, много лет разворовывавшими страну. Самый простой пример – ненавидимый народом Чубайс;

— с нашими олигархами и «элиткой», с их капиталами, размещенными в западных банках, дачами и яхтами в красивейших местах мира, с детьми, обучающимися на Западе, как результат всего этого – их огромное желание замириться с западными вождями, и снова зажить жизнью человека — гражданина мира, а не какой-то там России.

Вот по этим причинам, на мой взгляд, и получилось то, что огромная страна живет в обычном мирном ритме, с концертами, праздниками, увеселительными передачами и программами, в то время, как молодые ребята – ее граждане идут на смерть. Какие-то параллельные реальности.

И чтобы исправить ситуацию, руководству нашей страны нужно сделать какие-то шаги, понятные для всех граждан страны и способные сплоить людей одной и понятной всем правдой.

Потому что вот так, «вполноги», войны, тем более такие, не выигрывают! Мы в такой судьбоносный момент должны быть вместе, и вся жизнь страны должна быть посвящена одному – нашей Победе!

Хочу сказать о том, что на сегодняшний день многое изменилось в лучшую сторону в организации нашей армии и ее служб. И я это вижу не со стороны, а изнутри. Нас всех это коснулось! Новые виды вооружений, средства связи и наблюдения, новые законы логистики и управления войсками!

Но самое главное – появились новые люди. Те, кто знает, зачем он здесь и за что сражается, в отличие от тех людей, которые в свое время пришли в армию не Родину защищать, а делать карьеру, или за ранней пенсией и за социальными льготами. И поэтому дезертировали из армии, как только началась спецоперация, и запахло «жареным».

В числе новых людей ребята из моего подразделения, воюющие с 2014 года. Сегодня это золотой фонд. Они-то точно знают, за что воюют. И «заднюю не включат» ни при каких обстоятельствах.

А как знак их решимости идти до конца у каждого из них на груди есть своя именная граната для той, крайне нежелательной, но вполне возможной минуты, когда возникнет угроза попадания в плен.

Новые люди. Сегодня добровольцами все чаще приходят ребята, у которых погибли на этой войне родственники. Они мотивированы этим, и знают, за что пришли сражаться.

Хватает и тех, кто пришел по зову сердца, потому, что «наших бьют». А много парней просто хотят почувствовать, кто они на самом деле. Вспоминаю одного мальчишку из крымских татар, который, попав на передний край, сильно переживал из-за каждого близкого разрыва. Я спросил, зачем же он добровольно пришел к нам. А он ответил, что пришел сознательно, чтобы, переборов себя, стать сильнее и добиться победы. Скажу о том, что впоследствии из него получился хороший боец.

Есть у меня еще одна мысль о новых людях, проявивших себя на СВО. Мне кажется, что именно сегодня появляется новая элита нашей страны.

Этот процесс обязательно коснется и штабных офицеров. Говоря о них, я ничего конспирологического не имел в виду, но считаю, что многие сегодняшние штабные, никогда не воевавшие, ничего не знают о современной войне, и к тому же обладают мертвыми знаниями. Вот на их места и должны прийти новые люди. И я уверен в том, что именно те, кто сегодня командует взводами и ротами, те, кто на себе понял, что такое современная война, те, кто ценит своих подчиненных и старается сохранить их жизни, именно они, эти новые люди, буквально завтра займут высокие командные должности. И им надо смелее давать дорогу.

Рассказывая о ребятах, находящихся в зоне СВО, скажу о том, что на войне очень ценится дружба. Настоящая, такая, чтобы «за други своя» в огненный ад человек смог пойти. Вот такая настоящая дружба, и такие настоящие люди смогут добыть нашей стране победу.

И, конечно, говоря о войне, нельзя не привести всем известную фразу о том, что на войне атеистов нет. Вот и у нас в подразделении был свой батюшка, у которого был походный храм для проведения служб. Конечно, храм — это круто сказано, так, обычная армейская палатка, но по большому счету ведь не играет никакой роли, откуда ты обращаешься к Богу. Главное – иметь его в душе. Поэтому ребята в соответствии со своим состоянием и заходили к батюшке помолиться или просто поговорить, а перед выходами — рейдами здесь собиралось все подразделение. Сюда же приходили поблагодарить Господа, вернувшись с заданий, и здесь же поминали погибших друзей. Нельзя без Веры на войне.

В завершение интервью разрешите мне немного поплакаться вам. Со мной случилась беда. Я получил ранение, в результате которого мог потерять руку. Но слава Богу и врачам, до этого дело не дошло.

Выписавшись досрочно из московского госпиталя имени Бурденко (спасибо Сергею Николаевичу Колбину, командиру севастопольского «Беркута» за помощь, поддержку и заботу, поверьте, это там дорогого стоит.), подлечился в нашем госпитале (спасибо Екатерине Борисовне Алтабаевой за помощь и содействие) и стал искать возможность вернуться на фронт.

Но тут такая напасть! Рвусь вернуться к своим ребятам, а мне говорят, что я инвалид, и мне не место на передовой. Все мои аргументы о том, что правая рука у меня в порядке, и у меня большой боевой опыт, который может очень пригодиться ребятам, на военных чиновников от медицины не действуют.

Ладно, говорю! Тогда давайте ВВК, и буду оформлять пенсию по ранению. И снова что-то не так, снова какие-то бюрократические игры. Типа ты ведь через «БАРС-1» (Боевой Армейский Резерв Специальный) в Новороссию заходил, а они нам никаких документов на таких, как ты, просто не представили. Вот те раз. Довоевался защитничек. Это что, мне теперь придется ходить и доказывать, что я эти ранения действительно на фронте получил?

В Южной Осетии на праздновании Для Победы, 2023 год:

Обидно конечно, но я уверен, что прорвусь. Ведь пенсия — это так, сгоряча. Я же не смогу жить, как пенсионер, а «на гражданке» вообще с ума сойду. Вон жена смеется, что я дома уже всех достал своим брюзжанием и придирками. А ведь это от безделья, от невостребованности. Мне бы снова в дело, к своим парням. Так, где они находятся, – настоящая жизнь, а здесь, дома – просто существование, и пусть супруга на меня за эти слова не обижается.

Но есть, есть у меня уверенность в том, что я обязательно вернусь на фронт, встречусь со своими ребятами, и мы вместе добудем победу и мир.

Евгений Репенков