Дело семейное: в Севастополе девочка пожаловалась полиции на жестокость отца

Реальный случай насилия по отношению к ребенку или банальный конфликт отцов и детей, отягощенный наркологическим анамнезом матери, гипертревогой отца и переходным возрастом девочки? Истину в этой истории, всколыхнувшей субботние соцсети, сейчас ищут севастопольские омбудсмены, полиция и органы опеки.

Отцы и дочки

Сигнал SOS поступил из Москвы, из Совета по правам человека при Президенте России, в субботу, 11 декабря. Звучал он не только тревожно, но и обвинительно.

«У вас там органы опеки и ОВД Балаклавского района города Севастополь не просто отказались защищать девочку, избиваемую регулярно родным отцом, так еще и издевались, не выпускали из ОВД, советовали «терпеть по-женски». Девочку в итоге отправили домой с мучителем, он ее угрожает убить», - написала член СПЧ, журналистка Екатерина Винокурова.

Сообщение было опубликовано около 18 часов вечера, и события стали развиваться стремительно. Екатерине дали контакты детского омбудсмена Марины Песчанской и омбудсмена Павла Буцая, и вскоре она сообщила, что правозащитники уже занялись ситуацией.

К девочке тут же выехала помощница Марины Песчанской. После этого омбудсмен рассказала ForPost то, что удалось выяснить во время этой встречи и после нее.

Мать 15-летней девочки находится на наркологическом лечении, и отец очень боится, что дочь пойдет по ее пути. При этом в школе, в которой девочка (сейчас она учится на 1 курсе колледжа) закончила 9 классов, дали о семье только позитивные отзывы. Классный руководитель, с которой связалась Марина Песчанская, рассказала, что девочка выглядела всегда благополучно, хорошо себя вела, выполняла задания, а папа прилагал массу усилий, чтобы она училась хорошо.

В поле зрения комиссии по делам несовершеннолетних или опеки девочка никогда не попадала, так что обвинения московской журналистки в адрес Балаклавской опеки не обоснованы – там ничего не знали о визите в полицию. И это еще одна проблема, к которой вернемся позже.  

Во время телефонного разговора Марины Песчанской с девочкой та ничего сама не рассказывала, только отвечал односложно «да» или «нет» - видимо, потому что рядом был отец. В СПЧ, как поняла правозащитница, обратилась не сама девочка, а педагог ее колледжа.

У девочки на ноге действительно есть большой синяк, и полиции предстоит выяснять его происхождение.

Фото: Екатерина Винокурова / facebook

Девочка сейчас хочет не жить в одном доме с отцом, говорит Марина Песчанская, и синяк является основание для того, чтобы поместить ее в приют. Правда, он заполнен, но в таких случаях принять ребенка может больница.

Для самого отца девочки визит полиции и представителя детского омбудсмена после сигнала в соцсетях стал шоком. Он не ожидал, что его тревога и усилия по воспитанию дочери обернутся подозрением в избиении собственного ребенка.

В том, что же на самом деле происходило в семье, еще предстоит разобраться, говорит Марина Песчанская, но ее сегодняшнее впечатление таково:

«Это не выглядит как случай регулярного насилия. Девочке 15 лет, и, возможно, у нее было желание большей свободы. Я допускаю, что с переходным возрастом пошли конфликтные ситуации, и папа тоже мог быть в состоянии нервного срыва. Сегодня мы можем только предполагать, но я не склонна думать, что папа садист, просто он сам напуган жизнью, переживает и очень контролирует дочь. И возник конфликт».

Всем спасибо

Своё слово глубоким вечером сказала и полиция, которую ForPost попросил прокомментировать ситуацию. Там информацию назвали не соответствующей  действительности.

Как сообщила пресс-служба севастопольского управления МВД ведомства, 9 декабря в балаклавское отделение по делам несовершеннолетних обратилась педагог учебного заведения с сообщением о жалобах своей студентки на тотальный контроль отца.

«В этот же день сотрудники полиции опросили несовершеннолетнюю. Она рассказала , что отец заставляет её убирать в доме, мыть посуду, запрещает общаться с теми знакомыми, которые употребляют алкоголь и курят». 

Полицейские проверили условия жизни девочки и пришли к выводу, что причиной конфликта стал постоянный контроль отца.

«В то же время опубликованная в одном из телеграм-каналов информация о регулярном насилии в семье и грубом отношении полицейских к несовершеннолетней не соответствует действительности».

С девочкой и ее отцом теперь будет работать психолог, а ситуация в семье взята на контроль балаклавским отделом по делам несовершеннолетних.

Это заявление вызвало негодование Екатерины Винокуровой, и она опубликовала еще один пост в котором обвинила правоохранителей в сознательном желании не давать жалобам девочки никакого хода, а так же в том, что «допустили контакт жертвы с агрессором прямо в ОВД» и «отправили ее домой с отцом».

«Ребенок с синяками говорит, что боится отца! У вас там ничего не екнуло?» - возмутилась правозащитница.

Ближе к полуночи Екатерина сообщила а своей странице, то девочку отправили к тете.

«Кажется, мы спасли жизнь! Люблю такие дни! Севастопольцы, спасибо!!!!!!!!! Храни вас Бог!» - написала она.

А воз и ныне…

Что стало причиной конфликтов – немытая посуда, непутевые товарищи или всё вместе – предстоит разобраться психологам, которые, надеемся смогут помочь семье из отца и дочери. А всё случившееся  демонстрирует – система защиты детей в Севастополе после скандального случая с 12-летней Алиной так и не наладилась.

«Меня крайне не устраивает, что у нас опека и социальные органы – отдельно друг от друга. У нас полный разрыв начиная с профилактики. Понятно, что это сложно, это финансы – но это неправильно. Соцзащита должна быть в одном подведе с опекой. Но решили однажды неверно, и теперь часто приходится слышать: "А это не наше!"», - говорит Мария Песчанская.

Очень сожалеет она и о том, что в опеке нет круглосуточного дежурства:

«Хотя бы дежурный номер телефона круглосуточный, чтобы ребенок мог позвонить! Но у всех время делится на рабочее и нерабочее».

Есть и еще одна сторона проблемы, отмечает омбудсмен: даже в случаях, когда органы опеки знают о сложных ситуациях, порой они не торопятся вмешиваться в дела семьи – «не хотят быть той самой злой ювенальной юстицией».

Но если взрослые законники не всегда знают, где грань, за которой нужно вмешиваться, то как современному, осведомленному о своих правах подростку отличить справедливые требования от насилия?



Впрочем, дети вырастут и сами поймут. А когда поймем мы, взрослые?

 Светлана Косинова