Идея написать эти заметки появилась 18 или 19 марта, во время стремительного и неожиданного по своим последствиям марш-броска Севастополь – Москва – Севастополь.

В дороге, во время короткой паузы, мы с Сергеем Кажановым, учредителем и главным редактором сайта Форпост, ставшего (наряду с каналом НТС) одним из рупоров русской весны в Севастополе, попытались восстановить хронологию событий, начиная с 23 февраля. Составили перечень того, что происходило в то памятное воскресенье, кое-что вспомнили из событий понедельника – и всё. Последующие дни смешались в бесконечную вереницу встреч, телефонных звонков, совещаний, поездок, споров. Дневниковых записей мы не вели: на это не оставалось ни сил, ни времени. Кроме того, нам, находящимся в череде событий, казалось тогда, что каждая минута вгрызается в подсознание, и каждую из них мы всегда сможем воспроизвести.

Но нет. Человеческая память не творит чудеса, и сейчас, спустя два месяца после начала событий, можно сомневаться в достоверности этих воспоминаний.

Поэтому автор не претендует на истину в последней инстанции и приносит извинения тем, чей вклад в общую победу по беспамятству или незнанию здесь не представлен или представлен недостаточно. Задача была предельно узкой: по возможности точно зафиксировать личные впечатления, и в некоторых случаях использовать документы, которые удалось собрать и сохранить. Благодарю Дмитрия Жукова, Михаила Чалого, Сергея Кажанова, Виктора Посметного, Александра Караваева – всех, кто сберёг и передал мне документы и предметы, относящиеся к русской весне в Севастополе.

Прежде, чем всё началось

Я вернулся в Севастополь из Москвы 20 февраля. Вечером созвонился с Сергеем Кажановым, узнал, что 21 февраля в 10 часов в условленном месте проводится совещание инициативной группы, состоящей в основном из членов общественного движения «Республика», созданного по инициативе Алексея Чалого в январе 2014 года. Подробности Сергей пообещал изложить при встрече.

21 февраля

Вступительное слово Сергея было коротким. Действующая власть в Киеве была на грани падения. Это могло случиться (а могло и не случиться) в ближайшие дни и даже часы. Несмотря на большое число неясных исходных данных, на ближайшее воскресенье Алексей Чалый предложил нам запланировать проведение общегородского митинга с условной повесткой «О политической ситуации на Украине». Для проведения митинга требовалась подготовительная работа, в том числе оформление заявки.

Почти всю техническую сторону по организации митинга взял на себя Михаил Чалый. Моя же «боевая» задача состояла в том, чтобы сообщить Ленинской районной администрации о проведении мероприятия – действовал уведомительный порядок. Заявку решили оформлять от имени Учреждения объединение граждан (УОГ) «35-я береговая батарея».

Сразу после совещания (оно закончилось в начале двенадцатого) я поехал на 35-ю береговую батарею, где находился Валерий Иванович Володин, директор Музейного историко-мемориального комплекса и руководитель УОГ. Он знал, в каком формате готовятся подобные документы. Составили, распечатали, подписали, поставили печать. С двумя экземплярами заявки я направился в центр города.

Примерно в 13 часов оказался на улице Советской и был допущен охранником в общий отдел Ленинской райгосадминистрации. Но там в тот день явно было не до нас: во-первых, затерялся какой-то важный документ, и сотрудники были увлечены поисками. Во-вторых, это был предпраздничный день, в чиновных коридорах витал запах шампанского и салатов.

Наконец, дело дошло до меня. Уважаемая дама из общего отдела прочла документ, но сразу же отметила две ошибки и зарегистрировать его отказалась. Мы с В.И. Володиным очень спешили, и в тексте заявки на проведении митинга вместо того, чтобы обратиться к Румянцеву О.В. (председателю Ленинской райгосадминистрации) обратились к Истягину И.А. (председателю Ленинского районного совета депутатов), Кроме того, мы не указали, что местом проведения мероприятия является площадь Нахимова, а численность участников заявили в пять тысяч человек.

«Вы представляете, сколько милиции нужно будет вывести, чтобы обеспечить правопорядок?» Я не представлял, но согласен был внести любые правки, лишь бы получить на нашем экземпляре заявки заветный входящий номер.

Тем временем В.И. Володин созвонился с заместителем начальника УМВД полковником Гаврилюком Виктором Ивановичем и проинформировал его о подготовке заявки для проведения митинга. Получил ответ: «Все сотрудники трудятся без выходных, нам только митинга не хватает!». Тем не менее, заверил, что если будет согласование, то милиция свою работу по обеспечению правопорядка и безопасности выполнит.

От Михаила Чалого периодически раздавался звонок с единственным вопросом: «Есть разрешение?» Время катастрофически истекало. Рядом с Михаилом сидел Олег Ткаченко, готовый при наличии согласованного уведомления о проведении митинга начать работу по технической подготовке: монтаж сцены, озвучка, изготовление российских флагов и т.п. Следовало также оперативно получить «добро» на подключение усилительной аппаратуры к электропитанию от силового щита на пл. Нахимова, который обслуживается Севастопольэнерго. За это дело взялись В.И. Володин и Жуков Олег Юрьевич, главный энергетик музейного комплекса.

После отказа зарегистрировать заявку на проведение митинга пришлось бешеным аллюром мчаться на 35-ю батарею и вместе с Валерием Ивановичем переписывать текст. Исправили адресата на Румянцева О.В., указали, что митинг будет проводиться на площади Нахимова с 16.00 до 19.00. Вместо пяти тысяч предполагаемых участников митинга указали «до 2 тыс. чел.». Было понятно, что это число будет многократно превышено, но будущая реальность нас уже не интересовала. По возвращении в присутственное место я не сразу был допущен в общий отдел: нарядные ухоженные женщины поздравляли героических мужчин, все были в приподнятом настроении и слегка подшофе. Знали бы чиновники, с каким нетерпением и для какой цели ожидал их возвращения в кабинеты последний посетитель той предпраздничной пятницы!

Буквально накануне закрытия Ленинской районной администрации в правом нижнем углу нашей заявки на проведение митинга появился заветный входящий номер: 25/753. Любопытно, что первое число нашего исходящего (№ 25/02/14) совпало с первым числом входящего.

Вечером В.И. Володину удалось решить вопрос по подключению оборудования сцены к электрощитку, расположенному на площади Нахимова. Приём заявок на подключение завершался в 16 часов, но специалисты Севастопольэнерго согласились ждать до 16.30. Фактически же Валерий Иванович смог приехать лишь в 17.20. Дежурный на проходной сообщил, что заявку необходимо опустить в специальный ящик. Это означало, что работа по подключению оборудования для проведения митинга будет сорвана. К счастью, именно в это время через проходную выходили В.Д. Дегтяренко, начальник производственно-технического отдела, и С.Н. Головин, начальник районных электрических сетей. Услышав разговор Володина с дежурным и узнав о проблеме, требующей срочного решения, они вместе с Володиным вернулись в здание и сопроводили его к В.А. Шульженко, техническому директору Севастопольэнерго. Несмотря на то, что установленный порядок рассмотрения заявки был нарушен, Виктор Анатольевич под гарантию будущей оплаты дал «добро» на выезд аварийной машины для подключения электропитания.

Дважды в тот день нам удалось подписать нужные заявки в последние минуты. Случайности начинали складываться в закономерность.

Итак, русская весна в Крыму и Севастополе началась с документа, который был составлен на 35-й береговой батарее.

Победный, завершающий этап третьей севастопольской обороны был освящён мужеством защитников города.

Порой пытаются утверждать, что Севастополь незаслуженно носит звание города-героя. Основной аргумент: две обороны, первая 1854-1855 гг. и вторая 1941-1942 гг., закончились тем, что город перешёл в руки неприятеля. С теми, кто так считает, спорить бессмысленно. Слова декабриста М.А. Бестужева об итогах севастопольской эпопеи: «…Севастополь пал, но пал с такою славою, что каждый русский должен гордиться таким падением, которое стоит блестящих побед» – это не для них. Ущербные умом и нищие духом, они никогда не осознают, что 23 февраля 2014 года на площади Нахимова рядом с севастопольцами стояли наши героические деды и прадеды. Они стояли в тяжёлом молчании, и в их глазах читался немой вопрос: «Когда-то мы на этой земле сделали всё, что было в человеческих силах. Когда-то мы сделали больше, чем человеку подвластно. А вы – сможете?»

Кто знает, не в том ли был высший смысл свершений русского солдата и матроса, чтобы спустя много лет, когда возник уникальный шанс вернуть Севастополь России, эти свершения и эти люди незримо встали за нашей спиной – встали, и не позволили отступить?!

22 февраля

Состоялось ещё одно совещание, посвящённое организации митинга. Оно ничем примечательным не запомнилось, кроме одного: нам был совершенно неясен сценарий его проведения. Было много идей и много споров, которые только усугубляли всеобщий раздрай. Всё зависело от того, с какими идеями приедет в Севастополь Алексей Чалый.

Несколько дней спустя, когда революция была в разгаре, Сергей Кажанов зашёл по каким-то делам на «конспиративную квартиру». На столе в хаотическом беспорядке лежали оставленные нами записки. Часть для обеспечения секретности была порвана, их потом пришлось склеить. На одной из записок удаётся прочитать: «Чегевара прилетает утром 23 февраля (встретить)». Че Гевара – это Алексей Михайлович Чалый.

Мы с Сергеем задумались над тем, чтобы встретить Чалого в аэропорту Симферополя. В таком случае по пути в Севастополь, а это примерно полтора часа, мы смогли бы обсудить разные варианты развития событий. Требовалась ещё одна машина, чтобы мы, приехав на ней в аэропорт, на обратном пути ехали вместе с Чалым. Этот вопрос решить не удалось, но верно говорят, что хорошие идеи единовременно посещают многих.

Вечером 22 февраля мне позвонил Александр Кулагин, предложил встретиться, ибо «разговор не телефонный». Через полчаса мы уже сидели в его машине, припаркованной у бывшего кафе «Херсонес», что на углу проспекта Гагарина и улицы Ерошенко. Нынешнее название заведения, пиццерия «Челентано», среди старожилов Туровской слободы, она же Стрелецкая, приживается неохотно.

Саша задал вопрос: « Не считаешь ли ты, что Алексея Михайловича в нынешней ситуации нужно охранять? Давай встретим его в Симферополе». Вряд ли мы могли эффективно охранять, не имея для этого ни спецсредств, ни надлежащей подготовки (хотя сопровождение – это уже дополнительный залог безопасности), но встретить было полезно. Созвонились с Сергеем Кажановым и договорились, что втроём выезжаем в Симферополь в воскресенье в половине восьмого.

23 февраля

Около девяти утра мы были в аэропорту. По пути в Севастополь Алексей Чалый изложил план действий. Он состоял из трёх основных положений: а) на митинге мы предлагаем севастопольцам избрать Алексея Чалого советником главы городской государственной администрации Владимира Яцубы, при этом глава города остаётся на своём посту и продолжает заниматься обеспечением жизнедеятельности; б) мы заручаемся поддержкой севастопольского «Беркута», который становится силовым прикрытием наших дальнейших действий; в) мы привлекаем на свою сторону севастопольскую милицию.

Каждый из этих пунктов имел свои нюансы, раскрывать которые нет потребности. Но, главное, запомнились слова Чалого: нам нужно продержаться минимум одну неделю. Если продержимся две – хорошо, три – отлично. На более длительную перспективу мы не загадывали.

Минут через тридцать после нашего отъезда из Симферополя у Сергея Кажанова появилась информация, что в Севастополь уже назначен и выехал новый начальник УМВД из Западной Украины. Это соответствовало законам жанра: новая власть должна была укрепить «взрывоопасный» город своей креатурой. Сведения, однако, не подтвердились. Вообще те несколько дней, пока матерь городов русских приходила в себя от горящих шин и смертоубийства, а депутаты почти единогласно штамповали новые законы, не обращая внимания на Севастополь, оказались для нас очень даже нелишними.

Но главное, что я лично для себя вынес из этой короткой поездки: у человека всегда есть выбор. Ты можешь остаться рядом с соратниками, а можешь сказаться больным и отлежаться дома. В феврале некоторые политики, депутаты и чиновники как в Киеве, так и, увы, в Севастополе внезапно и остро занедужили. Это понятно: конец зимы, организм ослаблен. Но выбор есть всегда.

В Севастополе нас ожидал Вадим Колесниченко, депутат Верховной Рады. Поздоровались, я попытался пошутить: «А вот и один из тех, кто уже оказался в списке из двадцати пяти» (накануне новоиспечённая киевская власть составила список из 25 человек, которые подозревались в якобы преступлениях против якобы государства. – В.Г.). Вадим Васильевич невесело улыбнулся.

План, который мы оговорили по дороге из Симферополя, разрушился в мгновение ока: а) Яцуба на звонки не отвечал, б) «Беркут» после предательства властей на короткое время, по всей видимости, оказался деморализован, в) милиция лишь пообещала нейтралитет (впрочем, и то хорошо). Срочно собрали инициативную группу.

Все понимали, что накал страстей в городе велик, ожидания запредельные, и мы не имеем права «слить» протест. Он либо перейдёт тогда в неконтролируемую фазу, либо угаснет, и мы никогда больше нужное нам количество людей на площадь не выведем. Случится непоправимое – мы навсегда потеряем доверие.

До митинга оставалось два с половиной часа. Сильного решения не было. Как промежуточный вариант промелькнула такая идея: составить, зачитать и принять общим голосованием обращение к президенту Российской Федерации с просьбой о поддержке и защите Севастополя. Но тут слово взял Борис Дмитриевич Колесников, адвокат и правозащитник.

Я восхищаюсь хорошими юристами. Почти любую ситуацию они юридически безупречно или почти безупречно могут выкрутить к нужному результату. И вовсе не потому, что юристы продажны, изворотливы, лживы или «закон что дышло». Дело в том, что совершенной, безукоризненной правовой системы, видимо, нет и быть не может. В любой системе существуют лазейки, оставленные законодателями намеренно или случайно, которые можно использовать к вящей пользе одной из сторон, истца или ответчика.

Итак, слово взял Борис Колесников.

Он напомнил, что Севастополь лишён права избирать мэра, поскольку не существует закона о городе Севастополе и его самоуправлении. «А что, если, – предложил Борис Дмитриевич, – на митинге народной воли нам прямым и общим голосованием избрать мэра?»

Этот вариант, конечно, был небезупречен. Некая, никем и ничем не уполномоченная инициативная группа, на городской площади простым голосованием предлагает избрать руководителя города. Был и ещё один вопрос – мэром формально украинского города предлагалось избрать Алексея Чалого, гражданина Российской Федерации. Одолевали сомнения, но Борис Колесников произнёс убийственный аргумент: «Правовое пространство Украины уже настолько разрушено киевским майданом, что мы также имеем все основания поступать вне правового пространства». Возразить было нечего, но главное решение – возглавить революцию – было за Алексеем Чалым.

Полчаса, которые для этого потребовались, показались вечностью. Про такие случаи говорят «Лучше два часа слишком быстро, чем одна минута слишком долго». В передаче «Прямой эфир с Борисом Корчевниковым», которая двумя блоками вышла на канале РТР 14 и 15 апреля, Алексей Чалый подробно рассказал, сколь непросто он принимал на себя столь тяжкую ношу. Мне же запомнились такие его слова: «Вы меня – как лейтенанта Шмидта… Ладно. Давайте попробуем».

Приступили к разработке сценария. Важно было не затягивать митинг, провести его коротко, но сказать и сделать самое главное. Мы понимали, что на сцену потянутся многие, причём некоторые лишь для того, чтобы о себе напомнить. Поэтому решено было так: сначала мы достигаем главной цели, организуем избрание Алексея Чалого народным мэром, а потом предоставляем слово всем желающим.

Вести митинг взялся Игорь Соловьёв. Чтобы предложить кандидатуру Алексея Михайловича, а потом зачитать резолюцию, требовался твёрдый командирский голос – им обладал Донец Григорий Григорьевич. Сценарий включал лишь четыре или пять выступлений, не более.

Не помню, участвовал ли я в разработке резолюции. Скорее всего, да, поскольку текст хорошо знаком, но на моём ноутбуке его электронная версия загадочным образом не сохранилась. Примерно за час-полтора до начала митинга мы с Татьяной Сандуловой уехали на площадь Нахимова, чтобы проверить музыкальное сопровождение, с собой взяли флэшку с записями патриотических песен и севастопольского гимна.

В тот день накануне митинга народной воли состоялась сессия горсовета, которая должна была выразить своё отрицательное отношение к захвату власти в Киеве и принять решение о создании в городе исполкома, как было постановлено на состоявшемся в Харькове съезде депутатов Юго-Востока Украины. Но горсовет чётко свою позицию не заявил, он лишь принял постановление № 7146 «О проведении местного референдума». На подготовку такого мероприятия уходят недели. В условиях быстро развивающихся событий это означало, что Севастополь сдавался Киеву. Беззубая позиция депутатов оказалась как нельзя кстати: проезжая по улице Ленина, мы с Татьяной видели, как разочарованные люди переходили от здания горсовета к сцене, установленной на площади Нахимова.

Передали флэшку. Зазвучали песни, в том числе «Вставай, страна огромная», а также смонтированное для этого мероприятия обращение к севастопольцам. Оно имело такой же эффект, как некогда церковный набат. Кстати, примерно за полчаса до начала митинга должны были ударить колокола севастопольских храмов, но лишь случайность этому помешала. Молитвенную же поддержку благочинного севастопольского округа протоиерея Сергия (Халюты) мы чувствовали постоянно.

Площадь быстро заполнялась народом. Потом места стало не хватать. Люди стояли на прилегающих улицах, на Мичманском бульваре, кто-то поднялся на постамент памятника Нахимову – такого количества людей я никогда ранее не видел. Оценки, которые прозвучали в СМИ, таковы: от 25 до 35 тысяч. Если взять среднее значение, 30 тысяч, это означает, что на площади Нахимова 23 февраля был едва ли не каждый десятый житель Севастополя.

Игорь Соловьёв, Сергей Кажанов и Ольга Тимофеева выехали на мероприятие минут за тридцать до начала, но по дороге сломался старенький «Форд» Соловьёва. Ребята откатили машину на обочину, схватили такси и помчались на площадь Нахимова. Игорь и Ольга поднялись на сцену, ожидая выступающих.

Вскоре, в нарушение всех наших планов, просочились через охрану и явили себя миру председатель горгосадминистрации Владимир Яцуба и председатель городского совета Юрий Дойников. Поступок вполне объяснимый: «Если безобразие нельзя предотвратить, его необходимо возглавить». Чтобы не допустить руководителей города к микрофону, Игорь заслонил его собой, и стоял, проявляя железное хладнокровие, до прибытия Алексея Михайловича.

Люди, которые видели сцену лучше меня (я стоял сбоку, со стороны лестницы) потом рассказывали, что заметили лёгкую толкотню у стойки с микрофоном, но не понимали причину происходящего. Причина была проста: избрание Алексея Чалого народным мэром Севастополя нужно было провести по нашему сценарию, и никак иначе. Не знаю, как у Игоря и Ольги, у меня сердце колотилось бешено: судьба Севастополя ещё не решалась, но судьба протестного митинга решалась точно.

Цель была достигнута: имя Алексея Чалого в городе было известно почти всем, репутация – безупречна. Когда Донец Григорий Григорьевич при голосовании, следуя демократической процедуре, спросил «Кто воздержался?», поднялась и сразу же опустилась чья-то вялая рука: скорее всего, кто-то не успел её поднять, голосуя «За». Поэтому можно смело сказать, что решение об избрании Алексея Чалого руководителем города было принято собравшимися на площади единогласно.

Завершающие слова Чалого на этом митинге были простыми: «Спасибо за доверие. Я пошёл трудиться».

Помнится выступление Яцубы, его встреченный неодобрительным гулом призыв сохранять единство Украины и попытка припасть на правое колено в знак верности городу. В ответ раздалось реденькое «Не надо! Верим!». Не любит наш народ показушные эффекты. Не любит – и не напрасно, как показал последующий день.

Резолюция митинга народной воли

1. В настоящее время на Украине произошёл государственный переворот. Власть захватили украинские националисты, которые немедленно начали репрессии против работников милиции и политических оппонентов.

2. Деятельность Верховной Рады нелегитимна. Севастопольцы её не признают. Чтобы вернуть ситуацию в законодательное поле, мы требуем от депутатов Верховной Рады фракций Партии регионов и Коммунистической партии Украины сложить свои полномочия. Своё решение от имени Севастополя доводим до регионов Украины и Автономной республики Крым.

3. Поручить избранному городскому голове незамедлительно приступить к формированию городского исполнительного комитета, отрядов поддержки охраны правопорядка и создание муниципальной милиции в целях обеспечения нормальной жизнедеятельности города.

Севастополь

23.02.2014

Единственный сохранившийся и распечатанный на принтере экземпляр резолюции передал мне Донец Григорий Григорьевич, который срывающимся от волнения голосом зачитывал этот текст 23 февраля. На листке сохранились рукописные пометки:

Алексей Михайлович Чалый. Ув. севастопольцы! Предлагаю избрать городским головою Алексея Михайловича Чалого! Предлагаю всем, кто готов защищать город и помочь в поддержании общественного порядка, записаться вот здесь за столами (за сценой были установлены столы и организована запись в отряды самообороны. – В.Г.).

После основной части митинга, пока выступали другие желающие высказаться, на территории спортклуба КЧФ в течение часа или более шли консультации Алексея Чалого с экспертами, которых важно было привлечь к управлению городом. В их числе были В.В. Аксёнов, Е.Б. Алтабаева, В.А. Оганесян. Но этого было мало. Требовалось сделать второй шаг: войти в административные здания. Для этого следовало дождаться окончания выступающих, иначе люди с площади могли потянуться за нами и, в случае запертых дверей, начать штурм. Наконец, с началом сумерек митинг завершился, севастопольцы стали медленно расходиться, а мы направились к зданию горсовета.

Как и следовало предполагать, двери были заперты. Кто-то уже стал пробовать их на прочность, но присутствие Вадима Колесниченко оказалось полезным: депутату Верховной Рады отказать было сложно, охрана пропустила с ним Алексея Чалого и ещё несколько человек. Потом эту же операцию мы повторили у здания горгосадминистрации – там, правда, милиционеры довольно долго суетились и бегали вверх и вниз по лестнице, консультируясь с кем-то, но в здание всё же удалось войти без разбитых стёкол и выломанных дверей.

Революция в Севастополе в этом отношении была необычной, а внешнее проявление страстей умеренным. Единственное разбитое стекло на моей памяти – это вывеска Севастопольской городской государственной администрации на украинском языке. Она пострадала вечером 16 марта, в день референдума, и то по-глупому. Как говорится, «при невыясненных обстоятельствах».

Как и о чем шли переговоры Алексея Чалого после митинга – мне неизвестно. Таковое есть предмет грядущих жизнеописаний. Эти воспоминания в основном лишь о том, чему автор был свидетелем и в чём участвовал.

Избрание Алексея Чалого народным мэром Севастополя на общегородском митинге 23 февраля стало первой победой.

24 февраля

День начался тревожно. Предполагалось, что каждое утро, примерно в 10 часов, Алексей Чалый будет выступать с сообщениями для прессы. Шло время, но СМИ тягостно молчали, сайт Форпост тоже. В середине дня я не выдержал и направился к Дмитрию Жукову, директору и главному редактору канала «Независимое телевидение Севастополя» (НТС) – кто, как не тележурналисты, могли знать последние новости?

Дмитрий сообщил, что по его данным Служба безопасности Украины (СБУ) планирует арест Алексея Чалого и надо срочно созывать людей к зданию администрации, чтобы отстоять народного мэра. На предприятии «Таврида Электрик» по внутренней компьютерной сети можно было дать общую рассылку, и я мог это сделать. Попросил Дмитрия составить и по электронной почте направить мне текст. Когда вернулся на рабочее место, от директора НТС на мой адрес уже поступила «заготовка» для сообщения:

Севастопольцы! 24 февраля Севастопольская городская государственная администрация опубликовала заявление, в котором митинг Народной воли назван «попыткой радикальных организаций прибегнуть к майданной демократии». Создание исполнительного комитета объявлено незаконным. Волеизъявление севастопольцев чиновники администрации назвали «экстремистскими заявлениями». Сейчас те, кто вчера голосовал за право самим выбирать руководителя, собираются у здания Севастопольской городской государственной администрации.

Пока переписывал исходный призыв, чтобы сделать его более конкретным, по общему адресу «Всем сотрудникам. Севастополь» прошла рассылка от Алексея Гусарова (здесь и ниже орфография оригинала. – В.Г.):

Поступила информация, что СБУ Севастополя хочет арестовать Чалого Алексея Михайловича. Просьба ВСЕМ сотрудникам, кто неравнодушен к судьбе Севастополя – СРОЧНО приехать на площадь Нахимова.

Люди спешно потянулись на проходную – а затем на маршрутках, на троллейбусах, на машинах двинулись защищать руководителя. Двух или трёх человек отвёз и я. Севастопольцы мобилизовались очень быстро, и вскоре плотная людская масса заблокировала вход в городскую администрацию. Задачи были таковы: либо не пустить в здание сотрудников СБУ, либо не дать им вывести Алексея Чалого, если он уже арестован и находится внутри. Истинное положение дел тогда никто не знал. Оно и сейчас известно мне лишь отчасти. Полагаю, что рассказывать о реальностях того дня преждевременно, и делать это надо не мне.

Постепенно защита народного мэра трансформировалась в требование провести внеочередную сессию горсовета и утвердить Алексея Чалого на должности руководителя города, ибо, как выяснилось, утром 24 февраля Владимир Яцуба (тот, который накануне вечером на общегородском митинге пытался припасть на колено, обещая хранить верность городу) написал заявление об отставке.

Это решение, кстати, можно трактовать по-разному. Например, так: ушёл достойно, чтобы не препятствовать выбору горожан. Эх, если бы Владимир Григорьевич Яцуба в своём заявлении указал ещё и на то, что свои полномочия он передаёт избранному народом мэру, многих проблем удалось бы избежать! В частности, двоевластия, сложившегося из-за того, что по закону полномочия и обязанности председателя горгосадминистрации в случае его отставки переходили к первому заместителю, Фёдору Рубанову, который готов был мгновенно сдать Севастополь нелегитимной власти в Киеве. На борьбу с господином Рубановым и тем саботажем, который он учинил и возглавил, сил и нервов ушло немало, но я был вне этого процесса, и знаю о нём лишь понаслышке.

В телефоне сохранилась отметка об исходящем звонке, который был сделан мной 24 февраля в 15:39 одному из руководителей Черноморского флота. Именно в это время требования горожан о немедленном проведении сессии горсовета достигли своего апогея. Мне показалось, что лучших условий для вмешательства флота потом может не оказаться. Мнилось, что если бы туда, на площадь Нахимова, в тот момент прибыли российские морпехи, то горожане на руках занесли бы их в здание – и все закончилось бы полной и окончательной нашей победой. Конечно, всё это было бесконечно наивно и даже глупо, ибо выиграть сражение, захватив здание севастопольской администрации, отнюдь не означало выиграть войну за Севастополь. Но тот телефонный звонок всё же объясним: он был продиктован жгучим желанием успеха. Я попросил доложить высшему флотскому начальству о происходящем в городе и объяснить важность быстрых и точных решений. Мой телефонный звонок застал контр-адмирала, имя коего я упоминать не вправе, в дверях: он уходил в штаб флота. Пообещал доложить.

Вечером состоялось важнейшее заседание Севастопольского горсовета. Длилось оно бесконечно – собрать кворум дорогого стоило, ибо депутаты не проявляли жгучего желания приходить на внеочередную сессию. Однако в тот день сошлись воедино два фактора: неистовое желание севастопольцев решить проблему именно сегодня, ибо было понятно, что счёт шёл на часы, и ночь могла завершиться решительными действиями как со стороны Рубанова, так и киевской хунты. Кроме того, скорее всего нечто важное, хотя и с минимальным перевесом в нашу пользу, сдвинулось в сознании депутатов. Недаром ведь было сказано великим русским писателем: «Не может быть, чтобы при мысли, что и вы в Севастополе, не проникли в душу вашу чувства какого-то мужества, гордости и чтоб кровь не стала быстрее обращаться в ваших жилах...»

На всякий случай мы с Ольгой Тимофеевой оговорили силовой вариант: если горсовет не примет нужного решения, инициативная группа заходит (вламывается, врывается, вторгается – назвать это можно по-разному, суть понятна) в сессионный зал, объявляет депутатский корпус низложенным, проводит выборы нового, нужного нам состава и принимает решение об утверждении Алексея Чалого руководителем города. Этот сценарий был крайне нежелателен. Ясно, что о легитимности новоявленных и самопровозглашённых депутатов не было бы и речи, но революционность ситуации толкала на революционные поступки.

Стоять на одном месте в плотном оцеплении у входа в здание горсовета терпения больше не было: эту задачу успешно решали другие. Нужно было побыть одному. Покинув ненадолго митингующих, я пошёл по улице Ленина в сторону ДОФа. Говорить об этом, наверно, не следовало бы, слишком личными были мои воззвания – я воззвал к Господу. Молиться нас не научили, все мы родом из советской страны. Потому я просил безыскусно, как мог: «Господи, помоги нам. Ты же видишь, как мы хотим победы! Защити нас и Россию. Помоги, Господи!». Навстречу мне, наверно, шли люди, но я их не видел.

Теперь я истинно знаю, что Господь любит и охраняет наше Отечество. Он порой жестоко терзает нас, испытует, доводит до исступления – но в самый важный, поворотный момент, если мы и боремся, и обращаемся к Нему, Он не оставляет своей непостижимой заботой, даруя защиту и покровительство.

Немного успокоившись, вернулся к горсовету. Снова потянулось неведомое мне время, и вот, наконец, Алексей Чалый вышел из здания и победно вздёрнул вверх сжатую в кулак правую руку. С перевесом всего в один голос – но состоялось! Люди пели гимн Севастополя. Какая-то дама вблизи Чалого, как он потом признался, невыносимо фальшивила. Алексей Михайлович не выдержал и выхватил у неё микрофон – кадры, когда Чалый поёт слова «Легендарный Севастополь…», стали историей.

В решении внеочередной сессии Севастопольского городского совета VI созыва от 24 февраля 2014 г. было сказано:

С целью недопущения дестабилизации управления городским хозяйством г. Севастополя, учитывая заявление председателя Севастопольской городской государственной администрации Яцубы В.Г. о сложении им полномочий председателя <…>, в соответствии с пунктом 6 части 1 статьи 26, статей 54 Закона Украины «О местном самоуправлении в Украине», Севастопольский городской Совет решил:

1. Создать исполнительный орган Севастопольского городского Совета Севастопольское городское управление по обеспечению жизнедеятельности г. Севастополя.

2. Создать Координационный совет по организации Севастопольского городского управления по обеспечению жизнедеятельности г. Севастополя.

3. Назначить председателем Координационного совета по организации Севастопольского городского управления по обеспечению жизнедеятельности г. Севастополя Чалого Алексея Михайловича…

Это была наша вторая победа.

В тот вечер в штабе восстания я увидел энергичного молодого повесу. Описывать его сложно, но общее впечатление таково: подобные ребята, как нечистый из табакерки, всегда появляются там, где есть возможность понажимать на гашетку. Нам он представился как специалист по противостояниям, имеющий боевой опыт, но мы отнеслись к этому настороженно. Позёрства в нём явно было больше, чем того самого «опыта», а ретивая жажда приключений, которая била ключом, была крайне опасной.

Мы понимали, что как только в Севастополе прольётся кровь, процесс перейдёт в иное качество, и результат его может стать совсем не таким, которого мы добивались. «Бывалый» покрутился среди нас, как бы невзначай задирая футболку и демонстрируя упакованный в кобуру короткоствол, и исчез столь же необъяснимо, как появился. Провокатор пришёл ниоткуда и ушёл в никуда.

25 февраля

В середине дня в помещение, ставшее внешним штабом сопротивления, прибыл Михаил Чалый. Он по просьбе Алексея Михайловича озвучил тезисы, которые нужно было превратить в обращение председателя Координационного совета. Мы с Ольгой Хомяковой и Татьяной Сандуловой набросали их сначала начерно, в рукописном варианте, а потом набрали на компьютере и отредактировали. Привожу текст без изъятий, ибо он наилучшим образом передаёт накал событий.

ОБРАЩЕНИЕ

председателя Координационного совета по организации Севастопольского городского управления по обеспечению жизнедеятельности Севастополя

1. Севастопольцы! Вы дали мне кредит доверия. Я начал работу. Но в тот момент, когда в город движутся многочисленные «поезда дружбы», городской Совет четыре часа разбирался с моим гражданством. Моё присутствие на сессии показало, что мы и депутаты – это два разных народа. Собственные кресла и благополучие для многих из них гораздо важнее, чем судьба города. Тем депутатам, которые равнодушны или просто боятся, которых удалось запугать, предлагаю добровольно сложить свои полномочия.

2. По заявлению политиков, захвативших власть в Киеве, в казне нет денег. В этой ситуации мне удалось мобилизовать денежные средства в размере 100 млн. грн., чтобы обеспечить первоочередные выплаты пенсионерам, работникам правоохранительных органов, учителям и другим бюджетникам. Мы гарантируем выплату заработной платы сотрудникам «Беркута». Кроме того, наши соотечественники в России готовы оказать финансовую помощь Севастополю, для чего создан специальный фонд. Но администрация в лице Рубанова не дает конкретной информации о потребностях города, о его фактическом финансовом положении. Доступ к профильным управлениям перекрыт.

3. Перед лицом реальной угрозы мною принято решение о создании антитеррористического центра, объединяющего и координирующего деятельность отрядов самообороны. Однако, отчаянно цепляющийся за власть первый заместитель бывшего председателя горгосадминистрации Рубанов отказывается предоставлять помещение для размещения антитеррористического центра. Фактически Рубанов блокирует деятельность Координационного совета по организации Севастопольского городского управления по обеспечению жизнедеятельности Севастополя, утверждённого горсоветом 24 февраля.

4. Саботирующие действия Рубанова расцениваю как влекущие за собой тяжелейшие последствия для города и его жителей и предлагаю ему добровольно сложить свои полномочия.

5. В городе множатся различные слухи, в том числе об аресте меня и моих соратников. Чтобы люди могли получать своевременные и достоверные сведения, мною принято решение о создании постоянно действующего информационного поста на пл. Нахимова.

Хочу ещё раз поблагодарить всех севастопольцев за доверие и поддержку. Продолжаю работу!

Сейчас сложно утверждать наверняка, но мне кажется, этот текст так и не был озвучен. Скорее всего, ситуация менялась слишком быстро, и Алексеем Чалым было сделано следующее заявление (оно сохранилось в моём архиве):

1. Обеспечение полной безопасности жителей города Севастополя. С этой целью на основании действующего законодательства формируются общественные формирования по охране общественного порядка и определяется порядок их действий. Перед лицом реальной угрозы принято решение о создании Антитеррористического центра, объединяющего и координирующего действия отрядов самообороны. Место записи добровольцев – у входа в городскую администрацию. Начало работы – 26 февраля в 10:00.

2. По заявлению политиков, захвативших власть в Киеве, в казне денег нет. Нам достоверно известно, что в нашем городе задерживается выплата зарплат бюджетникам. В этой ситуации мне удалось мобилизовать денежные средства в размере 100 млн. грн., чтобы обеспечить первоочередные выплаты пенсионерам, работникам правоохранительных органов, врачам, учителям и другим бюджетникам. Мы гарантируем выплату заработной платы сотрудникам «Беркута».

Вечером в помещение штаба прибыла группа людей во главе с Алексеем Чалым. Некоторых я не знал, но по их внешнему виду стало понятно, что создаётся команда, в состав которой входят специалисты по безопасности и обороне.

Совещание происходило сумбурно, организовать упорядоченное обсуждение почти не удавалось – это запомнилось потому, что я вёл протокол, и мне приходилось неоднократно переписывать уже, казалось бы, окончательно сформулированные положения. В числе прочего мы обсуждали установку блокпостов, ибо неоднократно звучали предостережения о так называемых «поездах дружбы», которые киевские радикалы намеревались направить (по другим сведениям – уже направили) в Крым и Севастополь. Угроза была нешуточной.

Крым и Севастополь для украинских националистов не были рядовой территорией. Если бы «Правый сектор» прорвался в Севастополь, всем нашим памятникам – Казарскому, Екатерине Великой, Нахимову, «Мужеству, стойкости, верности комсомольской» – грозило бы низвержение в прах. Стены наших домой были бы исчертаны свастикой, тризубами и лозунгами «Слава Украïнi!». Ибо Севастополь – это не Полтава, не Винница, не Кировоград. Севастополь – это город-символ. Уничтожить его, запугать население означало бы для украинских неонацистов одержать победу не только над Севастополем, но над Россией. Они стремились бы оттоптаться на Севастополе так, чтобы не осталось ни малейшего сомнения в их победе, а учитывая, сколь трепетно севастопольцы относятся к своей истории, прибытие сюда «поездов дружбы» привело бы к немалой крови.

На совещании было решено направить пикеты самооборонцев, усиленные сотрудниками милиции, в Бахчисарай или Верхнесадовое, чтобы по мере дальнейшего движения проезда к Севастополю и в случае выявления в нём недружественных граждан у горожан было бы время собраться и организовать радикалам «тёплую» встречу на железнодорожном вокзале. Мы несколько раз обсуждали этот план, но из-за суматохи, шума и постоянного отвлечения на другие темы я не занёс соответствующий пункт в протокол. Ответственный за досмотр поезда так и не был назначен.

Совещание закончилось за полночь. В протокол совещания вошло четыре пункта по программе «Антитеррор» (текст приводится без указания телефонов. – В.Г.):

1. Антитеррор.

1.1. Блок-посты. По старым границам. Показать в СМИ (Форпост, НТС). Коля, Потапов

1.2. Столы, запись. Информация об установке столов и записи. Периодическое информирование населения. Подведение итогов вечером. Через СМИ и информационный пост. Сенявский.

1.3. Очистка малого зала от «жуков». Литвинов.

1.4. Погранвзвод по паспортному режиму. Чалый.

Под старыми границами в п. 1.1 имеются в виду границы контрольно-пропускных пунктов, которые существовали в советские годы, когда Севастополь был закрытым городом. В п. 1.2 речь идёт об организации записи добровольцев в отряды самообороны. Малый зал в п. 1.3. – это помещение, в котором предполагалось наличие «жучков», установленных СБУ для прослушки.

Кроме того, в тот же вечер Вячеслав Викторович Аксёнов продиктовал план действий по экономическому блоку, который включал в себя девять пунктов:

1. Определиться с местом работы мозгового центра. Варианты: горсовет, СГГА, Таврида. Лучше – ближе к месту работы руководителя (А.М. Чалого. – В.Г.).

2. Нужна компьютерная техника с выходом на эл. почту. 2-3 ноутбука и принтер.

3. Созвать специалистов, в том числе Яцубу (в качестве советника). Аксёнов.

4. Отработать технологию приёма благотворительных средств. Определиться с юридическим лицом (БО 35ББ?), счетами, взаимодействие с банком по валютным операциям, получению наличных, перечислению в бюджетные фонды. Уманская, Щербакова, Горелов.

5. Определиться с порядком получения информации о необходимых выплатах зарплат и пенсий в разрезе предприятий, организаций и отдельных физлиц.

6. Подготовить предложения по изменению порядка сбора и распределения налоговых платежей. Подготовить проекты соответствующих нормативных документов для исполнителей. Подготовить юридическую защиту предприятий и граждан от контролирующих органов в связи с тем, что их действия будут противоречить ранее действующему законодательству. Колесников, Кулагин.

7. Организовать взаимодействие по сбору информации с финансовым управлением, казначейством, налоговой, пенсионным фондом, департаментом социальной защиты.

8. Изучить возможность использования в обращении российского рубля.

9. Продумать возможность ввести муниципальный налог на неотложные нужды города, не предусмотренные бюджетом, в добровольно-принудительной форме.

Разошлись с пониманием того, что день завершается в организационном отношении лучше, чем предыдущий: во-первых, полным ходом шла установка блок-постов на дорогах, соединяющих Крым и Севастополь, во-вторых, началось формирование внятной, с распределёнными полномочиями, структуры управления революционными процессами.

26 февраля

Я проснулся в начале пятого от прорезавшей меня мысли: «Забыл! Не настоял, чтобы в протокол внесли пункт о проверке поезда. Этим никто не занимается!». До прибытия оставалось часа полтора, что-либо организовывать уже было поздно: люди не успели бы доехать до станций, предшествующих Севастополю. Стояла жуткая предрассветная тишина. За то, что она могла быть взорвана прибывшими из «незалэжной» молодчиками, я чувствовал свою личную вину. Но обошлось: наутро узнал, что наши самооборонцы осознавали, какую опасность представлял поезд из Киева, пришли на вокзал и проверили состав, прибывший в половине шестого. Вагоны оказались полупустыми. Если радикалы и ехали в них, то покинули поезд где-то раньше, растворившись в крымских просторах.

Возможно, так оно и было. Вот, например, смс-сообщение, полученное мной 25 февраля в 18:00 от Валерия Ивановича Володина, и чудом сохранившееся в мобильном телефоне:

Инф-я: в п. Солёное Озеро под Джанкоем прибыли 2 автобуса с воор. людьми, установили палатки, сместили Голову. Передали по тел. через родственника офицера в/о.

«Поезд дружбы» или «автобус дружбы» – какая, в сущности, разница? Это было логично: прорываться в Крым малыми подвижными группами, потом концентрироваться для решающих и мощных ударов. Я переправил это сообщение для справки Михаилу Чалому, который отвечал за силовой блок, и кому-то ещё из нашей команды. В те, самые первые дни, все занимались всем. Попутно – нелирическое отступление.

После победы почти все смс-сообщения я удалил из мобильного телефона. Показалось, что необходимость хранить их исчезла. Позже я многократно пожалел об этом, ведь набранные второпях, содержащие опечатки и порой отправленные глубокой ночью, эти смс-ки лучше многих оперативных записей отражали накал событий и позволяли по минутам восстановить хронологию. Случившееся – хороший урок с точки зрения архивоведения: виртуальные электронные ресурсы неустойчивы и ненадёжны. Ничего лучшего, чем архаичный бумажный носитель, для хранения информации человечество пока не придумало.

Любопытно, что уже через два дня после митинга на площади Нахимова в адрес Алексея Чалого стали поступать предложения неравнодушных севастопольцев на тему «Как обустроить город». Некоторые из них были по-детски наивными – например, такое:

«Выйти на связь с Москвой и просить материальной помощи (за счёт средств за размещение российского флота) для восстановления моста от Карантинной бухты на Северную сторону – до 01.01.2016 г.»,

или

«Сделать автостоянку для транспорта вокруг цирка на 1500-2000 тыс. единиц (так в тексте. – В.Г.) и освободить кольцо города».

Какой мост (тем паче, что такого моста никогда ранее не было)? Какая автостоянка? Или, как шутят филологи, какое ваше что? В те дни речь шла об элементарном выживании – но сам по себе шквал писем председателю Координационного совета есть свидетельство беспредельной веры в избранного руководителя.

В 9 часов утра у здания администрации должен был начаться митинг в поддержку Алексея Чалого. Нужно было запитать звукоусилительную аппаратуру, которую предоставил Владимир Тюнин. Около восьми часов мы вместе с Александром Селицким, высоким и сильным парнем, который трудится в одной из авторемонтных мастерских, загрузили в мой УАЗ полностью заправленный топливом тяжеленный дизель-генератор, и к началу митинга он уже тарахтел под зданием горадминистрации. Было ветрено и дождливо, но горожан собралось изрядно: Севастополь пробудился, и мелкие неприятности в виде дождя уже не могли заставить людей отсиживаться по домам.

Я не могу вспомнить содержание выступлений, прозвучавших в то утро. Бессонная ночь и тревожное утро, постоянный поток информации сделали своё дело. Наступало отупение. Показалось даже, что я зря привёз этот громоздкий агрегат: могли бы и обойтись, взяли бы электропитание из здания администрации, как и предполагалось (генератор рассматривался нами как резервный вариант, на случай, если не разрешат подключить удлинитель к розетке в общественной приёмной). Но вот митинг закончился, и выяснилось, что в середине дня на площади Нахимова состоится важное мероприятие, для которого всенепременно потребуется звукоусиление. Дизель-генератор для этой цели оказался как нельзя кстати. Дружными усилиями мы вручную перетащили его к подножию памятника, где уже собирались люди.

Через какое-то время подъехала пара легковых авто, и охрана попросила людей расступиться. В образовавшийся живой коридор стремительным шагом проследовал председатель партии «Родина», депутат Госдумы Российской Федерации Алексей Журавлев. Я внутренне сжался: ситуация в городе была революционной, люди на площади ожидали соответствующего пафоса, и вялое выступление вызвало бы в ответ раздражение, свист и крики. Но оратор это отлично чувствовал: его выступление было коротким, напористым и блестяще точным. Если предположить, что руководители Госдумы специально отбирали кандидатуру одного из первых посланников в Севастополь, то выбор оказался безупречен. И главный посыл был нами услышан: Россия о Севастополе помнит, Россия с нами, Россия будет действовать. Значит, нужно держаться.

Появилась первая, пока ещё робкая надежда. Надежда на то, что наше многолетнее стремление вернуться домой на этот раз состоится, и никогда уж более Россия не допустит того, чтобы южный форпост, её слава и гордость, город, воистину достойный поклонения как по названию, так и по факту своего исторического существования – никогда и никому не будет передан или подарен.

На площади Нахимова тем временем мокли под дождём три автобуса, на которых севастопольцы должны были направиться в Симферополь, чтобы обозначить отношение к проходящей в тот день сессии крымского парламента. На сессии решался вопрос о признании или непризнании Крымской автономией киевской хунты. Два автобуса заполнились довольно быстро и уехали, третий же, напротив, оставался полупустым. К микрофону время от времени подходил Иван Комелов, призывая людей поехать на митинг, который проходил у стен парламента.

Понимая, что время уходит, и выезд третьего автобуса скоро станет неактуален, я обратился к Александру Караваеву с предложением отправить этот автобус, даже если он не заполнен. Попутно спросил, как дела в Симферополе. Саша обескураженно махнул рукой и тихо ответил: «Там уже мясорубка». Я не обратил внимания на эти слова, а следовало бы. Не обеспокоили меня и призывы Комелова, который неоднократно упоминал в своих обращениях, что для поездки в Симферополь прежде всего требуются молодые мужчины. На вопросы женщин «Почему такая дискриминация?» ясного ответа не было, и фактически в автобусах оказались все, кто хотел или считал себя обязанным помочь симферопольцам.

Людей никто не посчитал, не проинструктировал, не назначил старших. Они, в большинстве незнакомые друг с другом, по душевному порыву устремились в Симферополь на мирный, как им казалось, митинг.

В Симферополе же в тот день столкнулись два гигантских людских массива, русскоязычные жители Крыма численностью около пяти тысяч, и крымские татары, коих было около трёх тысяч. Известна видеосъёмка, сделанная оператором с верхней точки – на ней хорошо видно, как две бушующие многоголовые волны поочерёдно, с переменным успехом пытаются вытолкнуть друг друга с площади перед парламентом. Это не было массовой дракой, людей было столько, что они не имели возможности для рукопашной; это было яростное противостояние двух кричащих толп. С одной стороны – обычных городских обывателей, собранных примерно так, как в Севастополе, с другой – рекрутированных молодых мужчин. Численность не победила молодость, молодость не одержала верх над численностью. Потолкались, измяли, отмутузили друг друга и с наступлением темноты разошлись.

Итог дня: трое погибших, несколько десятков раненых. Так в Крыму пролилась кровь. Далее нас ожидали два основных сценария: либо эскалация конфликта, либо осмысление происшедшего и успокоение сторон. Слава богу, что в силу неведомых мне причин – точнее, причин, о которых пока можно только догадываться, Крым пошёл по второму пути.

Случившееся в Симферополе коснулось моего товарища, Виталия Хвороста. Его тесть Николай Николаевич Порядин, интеллигентный и уже не молодой человек, почти сразу по выходу из автобуса был сбит с ног, упал на асфальт и оказался под ногами толпы. В результате – сотрясение мозга, переломы нескольких рёбер, потеря сознания и симферопольская больница. Лишь спустя пару недель Виталию удалось перевезти его в Севастополь и организовать эффективное лечение. Виталий был прав, когда пенял на то, что мы не должны были отправлять в Симферополь неорганизованных, необученных и незащищённых людей – прав, кто же спорит? Но в те дни многое происходило не так, как должно.

Система выстраивалась в процессе, мы учились на своих ошибках по ходу дела. Нас, в отличие от «Правого сектора», для силовых акций никто не готовил, не инструктировал и не оснащал. В феврале 2014 года наш бронепоезд оказался далеко на запасном пути, но, к счастью, в укомплектованном виде, и в боевое состояние мы привели его довольно быстро. Кто знает, не сработала ли в нас генетическая память о «бессмысленных и беспощадных» бунтах, мятежах, революциях, когда бедному собраться – только подпоясаться?

Вечером я отвёз генератор обратно в автомастерскую. Никто и словом не обмолвился об арендной плате, о стоимости израсходованного дизельного топлива. Севастопольцы стояли, как монолит. Малознакомые прежде люди теперь обращались друг к другу «ты», ушли прочь старые обиды, размолвки, дрязги. Перед угрозой родному русскому языку, культуре, традициям, вере, истории – перед угрозой самому образу мыслей, который казался нам цельным и праведным, всё мелочное ушло на второй план, оказалось пустым и ничтожным. За три дня Севастополь сплотился и перешёл в страшную, глухую, по-русски упрямую оборону.

18 марта в Георгиевском зале Большого Кремлёвского Дворца Президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин произнёс такие слова: «…Руководство Крыма и Севастополя, депутаты законодательных органов власти, формулируя вопрос референдума, поднялись над групповыми и политическими интересами». Это справедливо не только в отношении руководителей и референдума – это справедливо по отношению ко всем севастопольцам и особенно в первые дни русского возрождения. В те дни, когда ещё никто не знал, чем всё закончится.

В ночь на 26 февраля Киев преподнёс Крыму и Севастополю бесценный подарок. Исполняющий обязанности министра внутренних дел Украины Арсен Аваков на своей страничке в Фейсбуке, то есть в стиле, свойственном высококлассному руководителю высшего уровня, сообщил о расформировании специального подразделения «Беркут». Накануне, 25 февраля, Алексей Чалый заявил о готовности принять в Севастополе бойцов спецподразделения «Беркут», выплачивать им зарплату и обеспечить безопасность семьям. Стойкость и мужество беркутовцев во время событий на Майдане вызывали восхищение в Севастополе. Известна репортажная съёмка оператора НТС, когда автобусы прибыли из Киева на площадь Нахимова: бойцов «Беркута» встречали с цветами, как героев, вернувшихся с войны. На глазах у крепких взрослых мужиков были слёзы.

26 февраля председатель Координационного совета Алексей Михайлович Чалый подписал распоряжение № 1 «О создании специального муниципального подразделения милиции “Беркут”». Исполняющим обязанности командира был назначен подполковник милиции А.В. Чередниченко.

Севастопольцы дважды вставали на защиту своих парней: попытки разоружить «Беркут» и опечатать оружейные комнаты, расположенные в бывшей Артиллерийской слободке на улице Щербака, завершились полным фиаско. И в важнейший момент севастопольский «Беркут» занял оборону на Перекопе и Чонгаре, опередив бандеровскую гопоту, которая ринулась наводить в Крыму и Севастополе свои порядки. Гопота, увидев перед собой вооружённых людей, замешкалась, остановилась, ожидая подкрепления – и в этот момент на перешеек подтянулись три сотни лихих кубанских казаков. Дранг нах Крым не состоялся. Можно сказать, что судьбу полуострова решили минуты – великие минуты.

Пройдёт время, и учёные мужи станут дотошно препарировать события, располагая материалом более полным, чем автор этих скромных заметок. Кто-то наверняка примется рассуждать о соотношении случайного и закономерного. Наверно, это будет полезно. Лишь бы не утонули в иллюзии, что история – это якобы совокупность фактов, которые не должны были произойти. Потому что Крым и Севастополь не могли не вернуться в Россию: великие минуты русской весны вершились конкретными людьми, преданными идее. А идея – она как красота: великая сила.

В эти же дни и ночи на одном из предприятий в сверхсрочном порядке были изготовлены 130 комплектов щитов и обрезиненных палок. Для этого использовались эскизы, начерченные со слов Антона, человека знающего, не чета ранее упомянутому «бывалому». Вопрос возник только в том, какую толщину материала использовать. Было два варианта, два миллиметра и три. Во время испытаний двухмиллиметровый щит был пробит ударом наугад выбранной железяки и потому забракован. После этого все щиты делались из металла толщиной три миллиметра. Была разработана простейшая система распознавания «свой – чужой»: на щиты севастопольских самооборонцев нанесли наклейки со словами контр-адмирала Корнилова «Отстаивайте же Севастополь». Все комплекты, щиты и палки, были распределены по блокпостам.

Ограждение Севастополя и Крыма от агрессивного бандеровского мира и обеспечение, хотя и начальное, безопасности севастопольцев и крымчан справедливо можно считать нашей третьей победой.

27 февраля

В ночь с 26 на 27 февраля я проснулся от звука пришедшей на мобильный телефон смс-ки. Сообщалось, что здание Совета министров Крыма в Симферополе захвачено вооружёнными людьми. Я переправил это сообщение Сергею Кажанову с вопросом, знает ли он подробности? Сергей не спал, ответил быстро и коротко: знаю, разбираемся, возможно, что это наши.

Остаток ночи и утро прошли в поиске информации. Вдруг на каком-то сайте я увидел сделанную в предрассветной дымке фотографию крымского Совмина с водружённым над ним российским триколором. Тогда это приписали появлению в Крыму «вежливых зелёных человечков» – людей в военной форме без опознавательных знаков. Они это были у здания Совмина, или же это была крымская самооборона – вопрос не первый, не второй, и даже не десятый. Важно, что в тот день переломилась ситуация в Симферополе.

Позже я несколько раз встречал «вежливых людей» в Севастополе: у штаба ВМСУ, когда мы «выкуривали» оттуда несговорчивого Сергея Гайдука сотоварищи, у банковского офиса на улице Ленина, у здания горгосадминистрации. Молчаливые, уверенные, отлично экипированные – и действительно вежливые. По сравнению с теми, кого мы привыкли видеть с шевронами збройных сил Украины или ВМСУ, – неухоженными и какими-то пришибленными, как подёнщики на плантациях, переодетые в военную форму, – «вежливые зелёные человечки» были пришельцами с другой планеты. Он незаметно появлялись и незаметно исчезали, но результатом их незаметности стала вполне заметная аннигиляция украинских «подёнщиков». Именно аннигиляция: потенциальные защитники Украины рассеялись, как туман после восхода солнца.

Не хотелось бы унижать украинских военных – не их вина, что служили такому государству, но случившееся было закономерным. Ибо государство – это не флаг, не герб, не гимн, и уж тем паче не президент, что талантливо доказал господин Янукович. Государство – это прежде всего люди. Не важно, гражданские или военные, но готовые за него отдать свои жизни. Недаром ведь говорят, что границы государств пишутся кровью.

Однако границы Украины не начертаны кровью только её народа. Они суть причудливая конфигурация подарков – либо от душевных щедрот Российской империи, либо от бестолковых щедрот Советской власти. И когда со стороны Крыма возникла угроза сиим границам, оказалось, что украинским военным они как телеге пятое колесо.

Для потери полуострова киевская власть сделала больше, чем все пророссийские организации Крыма и Севастополя, вместе взятые, за двадцать три украинских года, умноженных на два. Отдельное спасибо Евромайдану: он забил первый гвоздь в крышку проекта, имя которому «Украина – не Россия».

В этот день севастопольцы снова выезжали в Симферополь, но теперь в автобусах находились хорошо организованные и проинструктированные люди. Мы с Александром Караваевым постоянно были на связи, и отбой на возвращение наших ребят в Севастополь был дан только тогда, когда нужные решения были приняты крымским парламентом. Беспорядков в городе не было, активное участие севастопольцев не потребовалось.

Вечером на обратном пути Саша сообщил, что кто-то из высокого киевского начальства прибыл на аэродром в Бельбек и направляется в столицу Крыма. Возникло предложение заблокировать проезд. Я сомневался, что ВИП-персону удастся легко разыскать: было уже темно, дорог несколько и могли разминуться, а люди в автобусе были голодны и устали, поэтому предложил возвращаться в Севастополь.

В середине дня я по каким-то делам оказался у Дома Москвы на площади Нахимова. Было промозгло и дождливо. Вдруг моё внимание привлёк не совсем обычный микроавтобус, который подъехал к зданию. Легко отодвинулась дверь и некто, глубоко нагнувшись, вышел на площадь. Когда человек распрямился во весь свой гигантский рост, оказалось, что это был Николай Валуев, в прошлом известный профессиональный боксёр, ныне – депутат Государственной Думы РФ. Вслед за ним из автобуса вышли руководитель фракции «Единая Россия» Владимир Васильев, Валентина Терешкова, Ирина Роднина и ещё несколько человек. Делегация Государственной думы прошла к Мемориалу защитникам Севастополя, потом, по аллее городов-героев, проследовала к городской ратуше. Странно, но я хорошо помню, что не удивился этому визиту. Видимо, российский стяг, который утром был поднят над административными зданиями в Симферополе, исчерпал отведённый тому дню лимит изумлений. Кроме того, в голове начала выстраиваться логически осмысленная последовательность событий, и последующие дни её подтвердили.

28 февраля

Два сопряжённых события: выдающееся и личное.

К первому относится визит Владимира Вольфовича Жириновского, его встреча с председателем Координационного совета и пламенная речь перед севастопольцами: «Если у них есть Майдан, то у нас в России есть Магадан!».

Личное: по наитию взял фотоаппарат и снял выступление трибуна, депутата и бессменного лидера ЛДПР. Привыкший «стрелять» из любого положения, то есть снимать много, всегда и везде, за три недели русской весны в Севастополе я сделал всего восемь снимков. Спасибо коллегам, в том числе Антону Пархоменко из пресс-службы Координационного совета, которые взяли на себя тяжкий труд фотохроникёров.

1 марта

В моём телефоне сохранилось смс-сообщение, отправленное в 00:24 Леониду Денисову, начальнику испытательной лаборатории (ИЛ):

«Завтра утром планируется назначение нового начальника УМВД. Штаб просит для мирного протеста собрать максимальное число людей к 9 часам. Дай клич по своим знакомым и сотрудникам ИЛ».

Люди подтянулись к зданию УМВД на улице Пушкина задолго до предполагаемого времени, и это сыграло решающую роль: новому начальнику взять милицию под свою команду было не суждено. В тот же день председателем Координационного Совета Алексеем Чалым было издано распоряжение № 2 «О создании муниципального Управления внутренних дел»:

«В связи с назначением нового начальника УМВД в г. Севастополе действующим и.о. министра МВД Украины, без согласования с действующей властью г. Севастополя, с целью поддержания в Севастополе общественного порядка, недопущению противоправных действий, провокаций, массовых беспорядков и мародёрства сформировать муниципальное управление внутренних дел. Назначить исполняющим обязанности начальника муниципального управления внутренних дел г. Севастополя полковника милиции Поддубова А.А.».

Ещё одним знаковым событием стало заседание Совета Федерации в Москве. Совет Федерации предоставил президенту право использовать вооружённые силы за пределами страны. Многие в России видели это заседание – но, скорее всего, не многие понимали, сколь волнительным было оно для Крыма и Севастополя. Вечером на площади Нахимова состоялся концерт, и я хорошо помню ощущение светлого и душевного праздника. Мы обнимались и поздравляли друг друга, звонили друзьям и знакомым. Решение Совета Федерации воспринималось как победа. Да, впереди нас ещё ожидали многие трудности, но в тот вечер никто об этом не думал. Главное, что мы были под крылом у матушки-России.

Странными бывают мысли человека, причастного к древлехранилищам. Сразу после голосования в Совете Федерации у меня возникло опасение, что не останется ни одного российского флага из тех, с которыми севастопольцы вышли на судьбоносный митинг 23 февраля. Олег Ткаченко, который отвечал за подготовку атрибутики, сообщил, что почти все флаги горожане забрали себе, чтобы использовать для последующих мероприятий, но пять или шесть штук сохранились на складе Музейного историко-мемориального комплекса «35-я береговая батарея». Нужно было срочно забрать реликвию. Я направился на батарею и из оставшихся флагов выбрал один – типичный, с длинным трёхметровым древком. Флаг целиком в машине не поместился, и полотнище выглядывало наружу через окошко правой задней двери.

Я возвращался в город со стороны Казачьей бухты. Справа от дороги, у КПП российской воинской части, стоял часовой. Увидев УАЗ с развевающимся российским стягом, он улыбнулся и приветственно взмахнул рукой. Стало ясно, что он уже знает о решении, принятом в Москве, и понимает, что русский солдат и матрос в Севастополе – всегда на родной земле. Есть во Вселенной высшая справедливость, и первый день марта стал днём её торжества.

Так закончилась первая неделя из трёх, отведённых нам для того, чтобы выстоять.