Низость и высоты
Президент США Дональд Трамп, считающийся (да и на деле являющийся) большим другом (и даже родственником по линии зятя) американских еврейских кругов и государства Израиль, подписал указ о признании Голанских высот израильской территорией. Это решение вызвало немалый резонанс в мировой дипломатии и особенно в арабских и мусульманских странах, так же, как и перенос американского посольства из Тель-Авива в Иерусалим год назад. МИД России справедливо отметил, что шаг Вашингтона противоречит резолюциям Совбеза ООН и игнорирует международные соглашения, но американцам давно плевать на заявления практически всех МИДов мира, а уж нашего так особенно.
Чтобы лишний раз подчеркнуть высочайшую концентрацию слюны в отношении остальной планеты, американцы сами решили сравнить Голаны с возвращением Крыма в родную русскую гавань – естественно, не в пользу Крыма. Так, госсекретарь США Майкл Помпео заявил, что ситуация с признанием США суверенитета Израиля над Голанскими высотами отличается от признания Крыма российским. Это не политика двойных стандартов, заявил Помпео в интервью телеканалу Sky News. Решение Трампа по Голанским высотам американский чиновник назвал «признанием реального положения дел на местах и ситуации в области безопасности, необходимой для защиты Израиля».
Помпео, явно внутренне ухмыляясь, хотя, возможно, и свято веря в собственные слова, сообщил, что США – «это силы добра в регионе», их намерения благородны, и они хотят работать для достижения стабильности на Ближнем Востоке.
Нельзя сказать, что подобный потрясающий цинизм для нас в новинку. Какая уж тут новинка – мы к нему давно привыкли. Например, во второй половине нулевых высокопоставленные американские лица неоднократно грозно подчеркивали, что признание «независимости» Косово (тогда еще только подготавливавшееся) не может быть примером и прецедентом ни для кого, в частности, для Абхазии и Южной Осетии.
Почему? «Косово – это уникальный случай». Опять-таки – почему? Потому. Потому что американцы так решили.
То, что Голаны именно в эти дни оказались вписаны в один контекст с Косово, весьма символично. Двадцать лет назад, 24 марта 1999 года, начались натовские бомбардировки Югославии – во многом поворотное событие в современной истории. Да, американцы и их союзники на протяжении всего XX века постоянно совершали агрессии против кого-либо, само по себе это мало кого могло удивить. В те же балканские распри на развалинах СФРЮ они лезли, в том числе и военной силой, еще на первом их этапе в 1992-1995 году, причем поначалу роль заводил играли западноевропейцы и особенно немцы, Вашингтон подтянулся позже. Но в 1999-м имела место уже ничем не спровоцированная, массированная агрессия против страны европейской христианской цивилизации, союзницы англосаксов по двум мировым войнам, агрессия, не щадящая мирное население, имеющая поводом вопросы, традиционно относящиеся к национальному суверенитету, агрессия, заступающаяся за откровенных, недолюбливаемых даже единокровными братьями-соседями головорезов, мало чем отличающихся от бандеровцев, «красных кхмеров» и запрещенной в РФ группировки ИГИЛ. Это все было несколько в новинку, пугающую и ужасающую.
Можно лишь горестно вздохнуть, глядя, как сейчас забывшие о совсем недавнем бомбовом геноциде сербские элиты рвутся в НАТО и ЕС и угодливо поддакивают североатлантическому генсеку Столтенбергу, приезжающему в Белград с упоительными историями о том, как бомбардировки имели целью помочь самим сербам.
Мало утешает и то, что простой сербский народ по-прежнему горой за Россию – как-то странно повелось, что этот простой народ из раза в раз голосует за придерживающихся совсем других взглядов политиков. Да, по большому счету, дело не только и не столько в сербах.
Как ни странно, парадоксально и для кого-то, возможно, кощунственно это прозвучит, сильнее всего эти бомбардировки повлияли на нас, русских.
В 1999- м мы имели власть, максимально далекую от национально-государственных интересов – и с тех пор, увы, очень мало что поменялось. Мы имели атомизированное, уставшее, подавленное, уже ни во что верящее общество – и, опять-таки, оно изменилось не сильно, разве что внешними деталями. Но и двадцать лет в заморожено-заторможенном состоянии – это хоть что-то по сравнению с совсем мрачными перспективами, вырисовывавшимися накануне Миллениума.
Натовское нападение на «братушек» стало живительным электроразрядом на сердце, позволившим нам окончательно не угаснуть уже тогда. Говорят, что для самосознания любой нации или какой-то еще крупной общности людей крайне важен образ Иного, Чужого. Двадцать лет назад мы увидели самого настоящего Чужого, облик которого заставляет мобилизовать все внутренние силы ради выживания.
Мы вспоминаем разворот Примакова над Атлантикой – однако для Евгения Максимовича это был скорее закономерный поступок, ведь у него имелись специальные органы политической воли, напрочь отсутствующие у его сменщиков. Но даже стекший темным пятном на русскую историю Ельцин через несколько месяцев, уже после начала второй чеченской, передал «другу Биллу» привет – запинаясь и тяжело дыша, но вполне грозно и внушительно напомнил, что Россию, страну с полным комплектом ядерного оружия, не надо пытаться загнать в угол.
То же и с обществом. Если и были у нас в девяностые немногие «скрепы», то одной из главных точно следует считать искреннее, почтительно-уважительное отношение к Западу и конкретно к США – «триста сортов колбасы», «улицы моют с мылом», «опережают нас на века». Боснийская война, горячая поддержка Западом российских людоедских реформ и их авторов – все это умаляло почтительность, но не могло полностью его отменить. Весна-1999 – отменила полностью.
Не прошло и восьми лет с момента знаменитого тушинского фестиваля «Монстры рока», когда на американских и иных заезжих рок-звезд пришло поглазеть до миллиона человека – а гневные антизападные акции протеста с примерно такой же совокупной численностью участников сотрясали Москву и другие города России. Причем американские флаги часто жгли те же люди, кто радостно махал ими в Тушино. Ладно сторонники коммунистов, Жириновского или национал-большевиков – в протестах участвовали и либералы. Даже Гайдар, Чубайс и Борис Федоров сочли нужным отправиться в Белград с маловразумительной «миссией мира». Даже Явлинский осудил агрессию, правда, с весьма экзотическим обоснованием – мол, она обязательно приведет к росту в России национал-патриотических настроений (кстати, так и вышло).
Пожалуй, именно в те дни западнический либерализм превратился у нас из идеологии пусть и теряющей лидерство, но все еще весьма почтенной, в разновидность нетрадиционной политической ориентации.
Запад открыл ящик Пандоры – но это был случай, когда крышка ящика «ходит» в обе стороны. Заявления типа озвученного Помпео, о том что «Крым и Голаны два разных случая, потому что США – сила добра» уже не были завораживающим и парализующим волю заклинанием, чары рассеялись и они стали выглядеть тем, чем и являются, а именно безграничным наглым цинизмом, на который надо отвечать симметрично.
В конце февраля 2008-го, по горячим следам провозглашения «косовской независимости», Вячеслав Николаевич Горелов опубликовал (под псевдонимом «Петр Корсаков») на ForPost поистине великую заметку «Косово как система координат, или Почему им можно, а нам нельзя?».
В ней, в частности, говорилось:
«Народ, переселившийся в сопредельное государство, ценой планомерных этнических чисток, уничтожения церквей, осквернения могил и разрушения исторических памятников отторг часть исконной территории этого государства. Территории, на которой находятся святыни, составляющие национальную гордость государствообразующей нации. Это произошло на Балканах, в сердце Европы, при благословении светочей демократии и ревнивых радетелей за права человека и гражданина. В одночасье мы стали свидетелями становления нового мирового порядка. Порядка, который дает прецедентное право на следующую постановку вопроса: почему им можно, а нам нельзя? Действительно, почему? Ведь зачастую условия, при которых некое государство распространило свою юрисдикцию на ту или иную часть своей территории, куда как более спорны, чем история сербской провинции Косово. И Крым – едва ли не лучший образец для сопоставительного исторического анализа…Найдет Крым свое уникальное место в такой [бандеровской и русофобской] Украине или возникшая после самоотделения Косова новая мировая система координат позволит ему по-иному увидеть свое будущее, покажут время и наше отношение к происходящему».
Сбылся второй вариант – позволила по-иному. И Запад сам сделал для этого все возможное.
Представители Демократической партии США имеют особенность критиковать внешнюю политику республиканцев, верно и обратное. К югославской агрессии демократа Клинтона республиканцы отнеслись без повышенной восторженности, ее критиковал один из главных республиканских авторитетов, Генри Киссинджер. Это не помешало Бушу-младшему, сменив Клинтона, сначала под внешне благим обоснованным предлогом вторгнуться в Афганистан, а затем уже практически без условностей, если, конечно, не считать таковой пробирку Колина Пауэлла, опрокинул в средневековье Ирак. Меняются цели и их идеологическое обоснование – не меняются средства и результат.
Сейчас в элитах США противоборствуют, с проекцией на весь земной шар, два проекта – либерально-глобалистский и национально-прагматический. Либерально-глобалистский предусматривает создание новой всемирной Вавилонской башни, с единым планетарным государством, финансово-экономической системой, со стиранием национальных, культурных, религиозных и цивилизационных границ, а затем и самих наций, культур и религий как феноменов человеческой жизни.
Более того, предусматривается стирание естественных необходимых разграничений даже в человеческой биологии и физиологии, идет беспрецедентная атака на самого Человека. И как на образ и подобие Божие в глазах верующих, и как на Homo sapiens в глазах разумных атеистов и агностиков.
Разные идеологии знала наша планета, но никогда еще она не видела претензии на ТАКУЮ перековку человеческого сознания и сущности.
Например, нам внушают, что биологический пол человека имеет третьестепенное значение по сравнение с гендером, то есть его «социальным полом», и привычная мысль о необходимости или хотя бы желательности мужчине быть мужественным, а женщине – женственной, есть косный, архаический и тоталитарный стереотип. Гендер и биологический пол неотождествимы, каждый может быть, кем хочет.
Вы думаете, все ограничивается разрешением мужчине чувствовать себя женщиной, а женщине – мужчиной? Или, в крайнем случае и для богатства выбора, считать себя 2 в 1 либо вообще не иметь внятного самоопределения? Нормальный рассудок при всей натуге больше вариантов и не придумает. Однако либерально-толерантные политруки измыслили несколько десятков вариантов гендера, причем список постоянно пополняется. И носителям каждого из этих вариантов предлагают, да что там, требуют создать полную отдельную социальную инфраструктуру, образовательные учреждения, туалеты, строчки для самообозначения в анкетах и все остальное.
Даже если человек не вписывается в одну из этих новоявленных маразматических групп, а предпочитает консервативно и архаично совпадать полом и гендером, одним лишь принятием всей этой мозгоедской и людоедской системы координат он наносит себе глубокие личностные и умственные увечья.
Есть, впрочем, альтернативный западный проект – старый недобрый военно-экономический империализм на службе «золотого миллиарда». Он, ведомый идеями Хайека и Айн Рэнд, с перечисленным выше человеконенавистническим маразмом находится в очень сложных, где-то конфликтных, а где-то союзнических отношениях. Но даже если он полностью отринет взаимодействие и в борьбе победит мультикультурно-феминистический глобализм, миру вряд ли будет сильно лучше. За пределами «золотого миллиарда» уж точно.
Возьмем, скажем, Донбасс, являющийся сейчас форпостом Русского мира и русской православной цивилизации. В борьбе против Донбасской Руси оба проекта стратегически сомкнулись, но тактически видят путь покорения мятежного региона по-разному. Одни, в первую очередь американские «ястребы», хотели бы втоптать Донбасс в землю (и это не метафора), как сербов. Другие, в первую очередь союзные глобалистскому проекту лицемерно-гуманные европейцы, хотели бы задушить липким ползучим апартеидом, как русскую общину Прибалтики, не убивать, а сажать в тюрьмы, лишать гражданских прав и возможности высказывания, а заодно всеми способами «европеизировать» и перековывать на свой салтык.
Но если говорить о большой общности и масштабах нескольких поколений, то для нормального человека нет принципиальной разницы, зальют его напалмом с воздуха под музыку Вагнера, как в «Апокалипсисе сегодня» Копполы, или заставят принять инициацию «57 гендерами», а его детей в будущем, скорее всего, еще и завербуют в один из этих гендеров.
Тем более компромисс двух проектов, подозреваю, заключается в том, чтобы сначала разбомбить, а затем и расчеловечить.
В неравной, но не имеющей альтернатив борьбе против этих двух проектов мы должны быть отражением обоих.
Античеловеческой нигилистической идейности мы должны противопоставлять свою идейность, высокую, основанную на наших национально-культурных и цивилизационных ценностях, объективно служащих и сохранению иных наций, культур и цивилизаций, - и, вместе с идейностью, твердую уверенность, что если и есть на свете высшая объективная Правда, то она на нашей стороне.
Зубастому же нахрапистому прагматизму мы тоже должны противопоставить свой оскал. Мы должны невозмутимо и уверенно рассуждать, что Крым и Голаны это и вправду две большие разницы, только в том смысле, что мы имеем права на Крым, а Израиль на Голаны – нет; тем более, что так оно и есть, и это даже скорее объективная Правда, чем голое право сильного.
Совместить две эти линии, взболтать, но не смешивать, отражать врага, но не быть его копией – задача чудовищно сложная. Но, повторюсь, безальтернативная.
На эти, последние дни марта приходится еще одна знаковая печальная годовщина – 23 марта 2009 года умер великий русский мыслитель Вадим Леонидович Цымбурский. Постоянные читатели моих заметок могли заметить, что я цитирую его очень часто. Не потому, что ограниченность ума мешает изобрести собственную меткую формулировку, а лень – разнообразить список источников для цитирования. Нет, просто Вадим Леонидович обладал очень редким сочетанием глубины мысли и виртуозности ее оформления, и признавать невозможность высказаться лучше, чем он, по множеству вопросов – совершенно нормально.
Так вот, Цымбурский как-то сказал: «В начале 90-х годов некоторые либералы из института философии ходили по коридорам и говорили: «Ребята, мы ведь все в одной лодке», — на что я им отвечал: «Вот именно потому, что мы в одной лодке, стратегическая задача — выкинуть другого за борт, и если он будет цепляться — стукнуть веслом по голове». В рамках экипажа «космического корабля Земля» ближайшее столетие будет идти свирепейшая борьба за то, кого вышвырнуть за борт без скафандра. Скажу вещь, которая может показаться диковатой, — хватит толковать о выживании человечества, вопрос надо ставить так: достойно ли оно выживания?».
Тот случай, когда я позволю себе поправить себе покойного гения, точнее, соединить три пункта его мысли: наша задача – самим усидеть в лодке, вытеснить не просто другого, но Чужого, и тем самым позволить выжить человечеству, возможно, и не ставя прямо такой глобальной цели, просто в качестве приятного и благородного дополнения к собственному выживанию.
А начнем с того, что повторим аксиомы: Крым (как и Донбасс) – это Россия, Косово – Сербия, Голаны – Сирия.
Станислав Смагин
Придёт новый правитель России и начнёт становится на колени перед Западом. Налаживать с ними дружеские отношения. А взамен на дружбу потребуют вернуть Крым. Для более сильной привязки Крыма к России надо провести всероссийский референдум о принятии Крыма в Россиию. Россияне должны своим голосованием взять ответственность на себя за крым. А так россияне скажут- невиноватая я, это он взял (Путин 1-й) пусть Путин 2-й и отдает- я не возражаю.