В Севастополе совершается самая большая градостроительная ошибка

В Севастополе на  архитектурно-художественном совете официально представили эскиз музейного комплекса в составе культурного кластера на мысе Хрустальном. Это сделали лично Вольф Прикс и Маркус Проссинг - партнёры-архитекторы из австрийского бюро «Coop HIMMELB(l)AU». Если театр оперы и балета – детище Прикса, то над музеем больше работал Проссинг.

Что в проекте

В предложенных эскизах музейный комплекс представляет собой одно большое, очень сложное по форме и многообразное по функционалу здание. Оно планируется через дорогу от театра оперы и балета и должно стать  «продолжением динамической экспрессии оперы». Сложность формы не повлияет на устойчивость здания – оно проектировалось с учетом сейсмоактивности региона.

Как утверждают создатели проекта, форма музея «подстраивается под условия окружающей среды» и «создает визуально-пространственную связь с памятником Солдату и Матросу». В частности, для посетителей Зала славы Севастополя (постоянной экспозиции, посвященной истории города-героя) окно станет своеобразной рамой памятнику «Солдат и Матрос».

Фасад будет сочетать прозрачные и непрозрачные поверхности. Пространство между входами в театр и в музей планируется использовать для проведения фестивалей и мероприятий. «Гибкое» внутренне пространство позволит реализовывать самые разные сценарии и будет претендовать на роль признанной площадки международных мероприятий по современному искусству, считают создатели.

Если опустить все высокие слова про будущее, интеграцию и чувственный опыт (да, ему тоже нашлось место в презентации), то в сухом остатке имеем крупногабаритное здание, в котором будут музейное, выставочное, творческо-образовательное и реставрационное пространство, кинотеатр, театр под куполом, фондохранилище, ресторан и служебно-бытовые помещения.

Предполагается, что музейный комплекс сможет принять одновременно до 700 посетителей и не менее 60 студентов, при этом еще более 150 человек будут там работать.

«Частные мнения»

«Если бы я здесь жил, этот проект должен был бы тут находиться»,

– так Вольф Прикс, уже знакомый с мнением значительного числа севастопольцев, предварил вопросы негативно настроенных членов архитектурного совета и ряда приглашенных гостей.

Видели ли вы Севастополь раньше («да, а сегодня даже впервые сверху»),  как в Австрии относятся к истории, к памяти войны, к ветеранам, памятникам («конечно же, крайне уважительно»), про предыдущий опыт такого вторжения в историческую среду и реакцию на это населения («ни малейших проблем, мы очень бережны!») – задавая вопросы и отвечая на них, большую часть эмоций обе стороны оставляли при себе. Одна сторона словно тянула резину обязательной программы, а вторая понимала: вот её роль здесь совсем необязательная, но сказать что думаешь – всё равно нужно.

Вольф Прикс утверждал, что его вдохновляло и место, и сам памятник Солдату и Матросу, который неким образом даже отражен в конструкции музейного комплекса. Севастопольские эксперты доказывали обратное: деконструктивизм противоречит классическому стилю центра Севастополя, а громоздкость и расположение объектов кластера полностью обесценивают памятник, который до этого по праву являлся доминантой Хрустального мыса.

Формально штык памятника остаётся самой высокой точкой на Хрустальном.

Это самый выгодный для памятника ракурс.

Функционал комплекса тоже озадачил членов совета: это больше выставочные залы, а не музей, отметили они. Михаил Развожаев напомнил, что большой пантеон будет возведен на Хрустальном несколько дальше и выше, однако в чем смысл разнесения этих объектов, должных дополнять друг друга в том числе и композиционно, – это останется в сфере гипотез и домыслов.

В итоге критический настрой Сергея Комарова, Юрия Падалки, Валерия Дорошко и Наталии Мильчаковой был назван частным мнением – «а есть и другое!».

Действительно, не все севастопольские эксперты были настроены столь негативно. В частности, бывший главный архитектор города Валерий Мухин поздравил проектировщиков с успехом и отметил необходимость создания пешеходной зоны там, где по сегодняшнему проекту между театром и музеем идет трасса. Напомним, это пространство предполагается использовать для массовых творческих мероприятий.

Как выяснилось, предложенную идею тоннеля для машин уже рассматривают, и она, вполне вероятно, будет воплощена.

Начистоту

Не всем доволен был и сам Прикс: он трижды повторил, что не может понять, зачем нужно было передвигать музейный комплекс. Напомним, это сделали ради сохранения памятников истории, обнаруженных во время археологических раскопок, но это Вольфу Приксу или не объяснили, или же он сам счел это недостаточным основанием.

И всё же стоит признать: не австрийские архитекторы выбирали место для заказанного им кластера, не они приняли скоропалительные градостроительные решения и вывернули наизнанку процедуру якобы общественного обсуждения. И хранить нашу историю, и строить нашу мечту – точно не задача нанятых европейских деконструктивистов.

Вот только что для австрийца  – пыль, для русского – память о том, что было, и надежда на то, что будет. Это и про классический архитектурный ансамбль центра Севастополя, и про неслучившийся парк, и про превращение в маленького оловянного солдатика еще недавно величественного и могучего памятника.

«Либо форму другую, либо на 7-й километр»,

 – это заявление главы севастопольского отделения Союза архитекторов Сергея Комарова нельзя упрекнуть в запоздалости, ведь оно звучало с самого начала проекта. Но на 7-м километре, увы, нашлось место только для жилой застройки.

С прямолинейной честностью точки над I расставил молчавший до самого финала Вячеслав Горелов.

«Я не понимаю, почему мы здесь сегодня собрались. Я не понимаю, потому что все уже решено. Взрослые люди – мы потеряли время, приехали сюда. Я понимаю, если бы на этом совете рассматривали варианты концепции – одна, вторая, третья. Мы выбрали бы, например, вторую, или попросили бы сделать четвертую – но всё уже случилось. А теперь мы, соответственно нашей традиции, решаем проблемы: транспортные, энергетические, парковочные, озеленительные и все остальные прочие», – констатировал депутат.

Севастопольцы с самого начала стали заложниками абсолютно нарушенной процедуры, отметил он. Словно нарочно, каждое принятое решение шло наперерез четко выраженной воле горожан – желанию видеть на Хрустальном парк, нежеланию видеть кластер и категорическому протесту против жилья в Артбухте и неуместного здесь деконструктивизма.

И это короткое заявление стало уже не о кластере – оно прозвучало как напоминание о необходимости называть вещи своими именами.

«Мне очень горько это осознавать, но Севастополь эту битву проиграл. И сегодня мы становимся свидетелями самой крупной градостроительной ошибки, которая совершилась за всю историю Севастополя. Самая крупная. Я очень хотел бы, чтобы это случилось в последний раз. Я надеюсь быть услышанным», – сказал Вячеслав Горелов.

Сумел ли переводчик донести до Вольфа Прикса слова Вячеслава Горелова и всех остальных, не согласных с таким воплощением проекта? Впрочем, это не важно, ведь тем, кто действительно должен услышать и понять, переводчик не нужен. Как будто бы не нужен.

Светлана Косинова