25 лет «не покидая» лодки. Удивительная история севастопольского рыбака
В Севастополе, и в его «рыбном мешке» – в Балаклаве сегодня ещё можно встретить настоящих рыбаков, чем-то похожих на персонажей повести Хемингуэя «Старик и море». Каждый их день похож на предыдущий. Они просыпаются ночью, на много часов уходят в море на своих маленьких лодочках, возвращаются с рыбой и снова готовят снасти.
Владимир Константинович Рошка, который встретился с ForPost по случаю всероссийского праздника Дня рыбака – один из представителей немногочисленного сообщества балаклавских рыбаков, сохраняющих традиции Севастополя как города у моря, города рыбаков и рыбы.
Далее вашему вниманию удивительная история Владимира Рошки, рассказанная от первого лица.
Поворотный 1953 год
Родился я в Балаклаве в 1953 году. Это был сложный год, пограничный для Советского Союза. Умер Сталин, пришёл Хрущёв. Жизнь поменялась. И хотя я не застал сталинскую эпоху, хорошо помню, как страна входила в новые для себя обстоятельства. Но что бы ни происходило, я никогда не оставлял рыбалку, когда в 6 лет впервые взял удочку в руки.
Начинал ловить рыбу прямо на набережной. Первая удочка была бамбуковая. Моряки-подводники, которые ходили в Грузию, привозили в Балаклаву бамбуковые палки метров по 6–7. Мы приходили, выбирали, за символическую сумму покупали. Потом палки разрезали, вставляли трубки для соединения. Катушки были из Питера, фирма «Невская». Леску покупали на барахолке. Плавающие рыбаки, когда приходили из «загранки», привозили немецкую, чехословацкую леску. Она считалась шикарной. Крючки были свои – советские, очень хорошие и дешевые. А сейчас один крючок стоит минимум 5 рублей. Когда же я купил первую пластиковую удочку в Санкт-Петербурге, сразу «царем» стал себя чувствовать.
Где сейчас на набережной в Балаклаве расположены рестораны, стояли пограничники и их катера. Ещё были большие корабли типа плавбаз – такие корабли обеспечения. И мы между ними ловили рыбу. И рыбы было очень много.
После войны в Балаклаве работали шесть рыболовных бригад. И левая сторона бухты была вся уставлена сетями-донниками. Конечно, рыба была не во всех сетях, потому что её поведение предсказать невозможно. Рыбалка – это вам не математика. Казалось бы, ты ждешь рыбу на самом входе в бухту, а она пошла по другому маршруту, и уже возле берега тонна рыбы плавает.
Куда ушла севастопольская скумбрия
До армии я работал на узле связи, а вообще по профессии я музыкант. В армии играл в духовом оркестре, а потом работал как вокалист и бас-гитарист в разных коллективах. Лет 20 отдал этой профессии. Играли по ресторанам, много гастролировали по Союзу и другим странам. Посетил Венгрию, Бельгию, Италию, Германию. В 90-х в ресторанах Севастополя с работой у нашего коллектива не сложилось, и я пошёл работать в народный ансамбль «Орион». Но рыбалку никогда не забывал.
Я когда-то считал, что настоящей рыбалкой занимаюсь более 50 лет подряд, а из них в море – не покидая лодки – провёл, наверное, лет 25. За рыбацкую жизнь у меня было четыре лодки. Первую купил в 1975 году, когда вернулся из армии. Это была маленькая деревянная лодочка «двоечка» с небольшим моторчиком. Потом стал «укрупняться», купил «четверочку». На лодке ходил ловить рыбу из Балаклавы до Ласпи, до Фиолента.
Приезжали на причал к полуночи. Еще были живы наши деды-рыбаки – греки. Два часа играли в домино. Была бабушка Маня, дежурная по причалу. Она прямо на причале и жила в небольшом домике. Она запрашивала отход у пограничников и говорила нам: «Ребята, вперёд!». И вот мы в 2 ночи выходили, чтобы попасть на Фиолент и половить там скумбрию. Сейчас скумбрии в Чёрном море нет. Я застал последние годы в Севастополе. Она пропала в 1968–69-х годах. Почему исчезла скумбрия, есть множество версий, но одна из них, которая мне кажется наиболее правдивой, была опубликована в одесском журнале «Рыболов». Там писали, что в Чёрное море зашла рыба пеламида – страшный хищник, которая вытеснила скумбрию с нашего побережья. И сейчас скумбрия водится у Турции, в Средиземном море. А у нас теперь много пеламиды. Особенно с августа по сентябрь, пока есть корм для неё – килька, тюлька, хамса. При Украине, кстати, пеламиду вылавливали нещадно.
Помню, как в Советском Союзе установили 10-летний запрет на вылов камбалы. Её тогда не могли ловить ни любитель, ни корабли. Зато после запрета камбала восстановила свой баланс в Чёрном море, и её было неимоверно много. Я на рыбалку ходил и меньше 20 штук камбалы домой не приносил.
При Украине в Балаклаве камбалу начали тралами ловить, нарушили экосистему дна, уничтожили её пастбища, потому что со дна все сгребали вместе с камнями, и после этого камбала перестала подходить к берегу. Сейчас её можно встретить только на глубинах 80–85 метров.
Помню, много было катрана. Он тоже любил кильку и тюльку. Но лично я катрана даже не брал, мне с гастрономической точки зрения эта рыба не нравится. Да и почти никто её в Балаклаве при Союзе «не уважал». А сейчас эту рыбу почему-то покупают в рестораны, сделали из неё какой-то деликатес.
Поверье о «рыбном мешке»
Рыбаки-любители, как я, раньше рыбу почти не продавали. Мы же ловим рыбу для себя, для удовольствия. Бывало, луфаря на блесну наловишь, кидаешь в мешок из-под сахара, домой приносишь – все довольные: и домашние, и знакомые. Дома – полный холодильник. И коптили, и вялили. Сейчас все поменялось, рыбы стало намного меньше. И Балаклава как «рыбный мешок», которым её нарекли ещё турки, утратила свой статус. А когда-то было поверье: если запустить пустое ведро в Балаклавскую бухту, то можно вытащить полведра рыбы.
Когда начинал рыбачить в 1975 году, рыбаков-любителей в Балаклаве было очень много. Весь рыбацкий причал был заставлен маленькими лодочками с сотнями удочек, устремлённых в небо. Это сейчас здесь почти все лодки используют для извоза – туристов катают по морю, а рыбаков не так много осталось.
Лодки тогда были все деревянные. Брали их на кораблях. Договаривались, чтобы старые списанные лодки отдавали рыбакам. Ставили туда моторы и каждый год поднимали, очищали от ракушки, красили, сушили – дерево от воды пропитывается и становится тяжелым.
Прелести зимней рыбалки
Здесь в Балаклаве около 12 лет я проработал в рыболовецкой бригаде. Это очень тяжелый и неблагодарный труд. Люди много здоровья на этой работе теряли. Но и рыбы тогда было – не сравнить с нынешним временем. Вот мы тогда одну сеть поднимали и в деревянный ялик сразу 1,5-2 тонны барабульки (султанки) вываливали. А то, что не помещалось, завязывали в сеть, оставляли, потом возвращались, перебирали её и шли на второй рейс. Рыбу эту продавали оптовикам: в Москву, Питер и другие регионы. Работала компания, которая здесь на причале упаковывала рыбу в пакеты без воздуха, замораживала и перевозила.
Летом рыбалка не самая хорошая. Рыбы мало, потому что она начинает метать икру. Только потом она отъедается, а к осени по мере похолодания воды рыба сбивается в стаи. Осенняя рыба с октября до января, февраля – самая лучшая и жирная. А с марта рыба начинает худеть. Осеннюю рыбу посолил, повесил, а она даже не высыхает: шкура обветривается, а жир не дает ей стать сухой. То ли весенняя или летняя рыба: высыхает за полтора дня так, что сквозь нее можно смотреть на солнце.
В Балаклаве хорошо ловятся луфарь, окунь, ставрида, сарган, султанка. А вот селёдки маловато. Селедка – это чисто севастопольская тема. В бухтах Севастополя глубины намного меньше и вода стабильнее, а селёдке только это и надо, вот её и много там.
Суеверия балаклавских рыбаков
Балаклавское сообщество старых «рыбаков-разбойников» – это очень специфическое явление. Мы в основном обсуждаем рыбалку и рыбу. О жизни, конечно, тоже говорим, но понять наши разговоры порой можем только мы сами. И шутки у нас специфические. И, конечно, мы люди суеверные: верим в приметы и им следуем.
Если утром приходишь, а лодка мокрая, то будет сильный южный ветер. Вышел в море, если появились барашки, волны, надо сразу уходить – начнется сильное волнение, а кому хочется рыбу ловить в качке. Если над мысом Айя туман, значит, с запада придет нехорошая погода. Если сильный западный ветер задул, на следующий день жди резкое похолодание воды. Бывает, что вода с 25 до 9 градусов сразу опускается. И эти приметы работают почти на 100%.
Сейчас балаклавские рыбаки – это в основном пенсионеры. А пенсии маленькие. Нам, конечно, много и не надо. Лишь бы места для стоянок лодок были, и цены не повышали. Сейчас мы на рыбацком причале платим около 2500 рублей в месяц, а на причалах рядом с ресторанами стоянка лодки в месяц может потянуть 13–15 тысяч рублей.
Сейчас активно строят марину. Мы грустим от этого. Рыбаков со временем вытеснят яхты хорошо обеспеченных людей.
Сергей Абрамов
Фото автора