Для нашей страны итоги уходящего года на пространстве бывшего СССР являются разновекторными. Имеются очевидные риски, имеются очевидные достижения, и совершенно понятно, что в ближайшем будущем предстоит серьёзное сражение за собственную геополитическую зону влияния.
Наглядным в плане динамики стало развитие весьма адекватной позиции Грузии, правящее сообщество которой изъявляет готовность к взаимовыгодному сотрудничеству с нашей страной. Кишинёв, напротив, усилил обратные тренды, делая это вопреки собственной социологии. Нынешнее руководство Молдавии делает всё для исключения сотрудничества с Россией. Очевидно, что переизбраться вновь в наступающем году для г-жи Санду (уже даже сделавшей официальным румынский язык) реально лишь посредством репрессивного подавления оппозиции. Действительный рейтинг для её переизбрания критически мал, и ситуация для неё имеет тенденцию только в направлении ухудшения.
Возобновление конфликта в Нагорном Карабахе и расстановка акцентов Азербайджана в минувшем году стали логичным и вполне закономерным событием. Война за Карабах была проиграна армянами ещё в 2020 году. Нынешние попытки г-на Пашиняна поиграть в перекладывание ответственности на нашу страну за ресентимент от деморализующего поражения армян в экзистенциальной войне — всего лишь его средство выживания как политика. Тем не менее, уже в среднесрочной перспективе (не говоря уже о долгосрочной) евразийский вектор для армянского государства практически не имеет альтернативы. Особенно в связи с тем, что оно получает огромную выгоду от импорта в нашу страну. В данной конфигурации Азербайджан также вполне очевидно ориентирован на восстановление конструктивных и выгодных взаимоотношений с Россией.
Минск в 2023 году действовал в московском фарватере. Более того, буквально бросалось в глаза, насколько внешнеполитическая активность президента Белоруссии была направлена на укрепление позиций России на международной арене. Симптоматичен и тот факт, что Лукашенко куда меньше начал выносить в публичное пространство ряд рабочих моментов межгосударственной кооперации, в том числе и в рамках Союзного государства. Интеграция Минска в структуры ШОС также усилила позиции Москвы.
На среднеазиатском направлении имеются определённые тактические сложности, тем не менее российско-китайский союз является определяющим, и ему также нет альтернативы для правящих элит бывших советских республик данного региона. По большому счёту, американские попытки давления на Астану, Бишкек, Ташкент и другие страны оказались слабо результативными. Даже несмотря на то, что у Вашингтона на это ушли серьёзные ресурсы. Стремясь к принуждению стран соблюдать антироссийский «санкционный режим», американцы лишь укрепили собственный имидж мирового жандарма. С которым формально считаются, но которого всё меньше реально боятся. Что в Средней Азии было особенно заметно.
В 2023 году президент США в первый раз за всё время после распада Союза встречался с лидерами бывших советских республик Средней Азии в большом формате «5+1». Но и это, в общем-то, не принесло плодов. Правящие элиты, как, впрочем, и население данных среднеазиатских республик, отлично понимают, насколько выгодно сотрудничество с Россией и каковы реальные риски от «строительства демократии» и дружбы с США. На подобного рода заклинания может вестись только г-н Пашинян, но никак не среднеазиатские политические тяжеловесы. Особенно с учётом того, что политика сотрудничества с Москвой на взаимной основе выгодна для Ташкента, Астаны, Ашхабада, Бишкека и Душанбе и имеет отличную оборачиваемость и отличные перспективы.
Что ж, остаётся лишь победить на фронте. И тогда будет всё. В том числе и в плане СНГ.
Читайте по теме: Как ЕАЭС становится четвёртым центром влияния на мировую экономику
Павел Кухмиров
