Разгром «Русского марша» в Татарстане

События 4 ноября показали, что идеологическим знаменем Казанского Кремля стал национал-реваншизм

Отмечаемый в РФ с 2005 года День народного единства в форме «Русского марша» – шествия и митинга – за последние семь лет сформировался как новая традиция постсоветской России. В Татарстане «Русский марш» проводится в Казани с 2009 года. Если первое такое мероприятие собрало всего 10 человек из числа местной русской интеллигенции, а сама акция прошла в форме сбора подписей за право изучать в школах Татарстана русский язык в полном объеме и тем самым разрешить этнолингвистический конфликт в регионе (в республике количество часов, выделяемых на русский язык в школьном образовании, значительно меньше, чем во всех других регионах России, при этом эти «отнятые» часы отдаются на изучение второго государственного татарского языка, знание которого можно считать нулевым у подавляющего числа русских детей, но при этом резко падает грамотность и по русскому языку), то последующие уже проходили в форме митинга, где основным также был вопрос о праве русских детей изучать свой родной русский язык в полном объеме, как и по всей России. При этом уже более половины участников составляла русская городская молодежь.

За 2009-2012 годы в Татарстане резко изменилось отношение к русскому вопросу. Из запретного даже для упоминания он превратился в обсуждаемую проблему, и если резюмировать, то русский вопрос в Татарстане сводится к трем основным аспектам: 1) необходимость восстановления пропорционального этнического представительства русских в органах власти (из 17 министров регионального правительства только 1 является русским, из 43 глав районов Татарстана только 8 – русские, на уровне высшего эшелона республиканской власти русских – ноль, притом, что русские составляют 39,3% населения); 2) проблема русского языка, упирающаяся в сознательно неразрешаемый региональными властями этнолингвистический конфликт, который представляет собой противостояние не между русскими и татарами, а между русскоговорящим населением и региональной этнократией, опирающейся на поддержку татарских национал-сепаратистов; 3) проблема русской культуры: Татарстан, наверное, единственный регион в России, где православные храмы до сих пор используются под музеи, как это обстоит дело с Дворцовой церковью в Казанском Кремле, где разместили Музей истории государственности татарского (!) народа (представьте, какой визг был бы поднят, если бы в здании мечети или синагоги был размещен подобный музей, только истории государственности русского народа).

В 2012 году в Казани произошла активизация русского национального движения. Благодатной почвой для этого стала общая политическая ситуация в стране. Поднявшееся «белоленточное» движение в России после парламентских выборов в декабре 2011 года нашло отражение и в Татарстане, где наряду с либералами, левыми и сепаратистами стали активны и русские националисты. Имперский флаг, известный в народе как «имперка», стал частым и вскоре естественным на уличных акциях протеста. Представить себе любую легальную уличную акцию в Татарстане с «имперкой» до 2010 года было просто невозможно. Русские националисты в Татарстане, объединявшиеся вокруг единственной русской национальной организации в регионе – Общества русской культуры Республики Татарстан, превратились в реальную и, главное, легальную политическую силу, с которой в условиях этнократического политического устройства республики были вынуждены считаться в том числе и региональные власти.

К этому времени сработал и демографический фактор: выросло поколение русской городской молодежи, которое, в отличие от старшего поколения, не собирается терпеть дискриминацию и второсортность, которую русские в Татарстане чувствуют за собой. На волне «белоленточного» подъема в Казани стали возникать неформальные русские национально ориентированные движения, среди которых наибольшую известность получил «Казанский гражданский союз». Начавшаяся политическая реформа после президентских выборов марта 2012 года, согласно которой был облегчен механизм партиестроительства, привела к тому, что в течение весны-осени в Татарстане стали появляться отделения русских национально ориентированных партий, среди которых наибольшую активность проявляли «Российский общенародный союз» (лидер – Сергей Бабурин), «Новая сила» (лидер – Валерий Соловей) и Национально-демократическая партия (лидер – Константин Крылов). Председателем регионального отделения в Татарстане у РОС стал предприниматель-старообрядец Сергей Никитин (его заместитель – Витольд Филиппов), у «Новой силы» – глава немецкой общины Татарстана Виктор Диц (заместитель – Михаил Шаров), у НДП – вузовский профессор, руководитель Общества русской культуры Татарстана Александр Салагаев (заместитель – Михаил Щеглов). Однако ведущую роль и наибольшую активность будут проявлять именно заместители, которые в том числе и в силу возраста (Витольду Филиппову, например, 26 лет) прекрасно умеют находить общий язык с русской городской молодежью, понимая и видя абсолютное нежелание региональных властей хоть как-то решить русский вопрос в Татарстане.

Здесь стоит отметить принципиально важное отличие русского национального движения в Татарстане от аналогичных в других субъектах России – его интернациональность, как это ни покажется странным. Значительная часть городских татар, особенно молодежи, сочувствуют и симпатизируют русскому национальному движению, полностью или частично разделяют его основные принципы – желание видеть Татарстан в составе России и нежелание превращать его в часть ваххабитского халифата. Объяснение этому также кроется в специфике региональной этнократии Татарстана, где руководящие посты закреплены преимущественно за деревенскими татарами, состоящими с руководством в близкородственных отношениях и кумовстве. Это позволило казанским политологам говорить об «аульной аристократии» в республике. В силу присущей ей кланово-земляческому устройству городская татарская молодежь не разделяет базовых ценностей этнократического устройства Татарстана. А наметившаяся в последнее время исламизация региона в сторону ее радикализации, которое не находит противодействия со стороны Казанского Кремля, неизбежно толкает городских татар на поддержку русского национального движения. «Миниханство» (так называют в народе Татарстан по фамилии его нынешнего главы Рустема Минниханова), постепенно превращающееся в часть ваххабитского халифата, вызывает естественные страхи у светской и традиционалистски ориентированной части татарского населения, которое если пока и не готово публично поддержать русское национальное движение, но, по крайней мере, сочувствует ему и разделяет его базовые ценности. Перспектива жизни в халифате, строительству которого региональные власти пока никак особо не противостоят, не разделяется большинством татар.

Политическая самоорганизация русского молодежного национального движения в Татарстане происходит на фоне роста исламского терроризма и татарского национал-сепаратизма. Последние теракты в Казани, повергшие всю страну в шок (россияне привыкли к подобному, когда это происходит на Северном Кавказе, но явно не ожидали увидеть нечто подобное в Поволжье – центре России), дальнейшие события и реакция региональных властей только показали, что ваххабитское сообщество в Татарстане сегодня состоит из трех звеньев: боевого крыла («моджахеды Татарстана»), политического крыла (участники многочисленных митингов, пикетов и автопробегов, выходящие с флагами «будущего халифата») и лоббистского крыла (та часть региональной бюрократии, которая всячески мешает силовикам осуществлять превентивные меры в отношении фундаменталистов).

В итоге после теракта 19 июля или боевых действий в Казани 24 октября 2012 года, когда о себе заявило боевое крыло, на арену сразу выходит политическое крыло: используя либерально-правозащитную и религиозную демагогию, местные ваххабиты и «хизб-ут-тахрировцы» организуют уличные акции, проходящие в форме либо митингов с призывами свергнуть светскую власть, либо автопробегов с флагами «будущего халифата» по случаю праздников, либо поедания плова в городских парках, явно рассчитанные на привлечение на свою сторону социально незащищенного, но многочисленного населения. Естественно, когда общество начинает возмущаться, требуя от властей принять хоть какие-то действия против радикал-исламистов, способных на своих акциях выстроить «по шариату» даже городскую полицию (женщины – справа, мужчины – слева), начинает действовать лоббистское крыло, которое не позволяет надзорным органам воздействовать на ваххабитов. В итоге самое большое, что грозит им за призывы к свержению светской власти, – штрафы. Так работают лоббисты исламизма во власти.

Накануне «Русского марша» в Казани бывший президент Татарстана Минтимер Шаймиев, при правлении которого ваххабизм как раз и был запущен в республику, на конференции, посвященной 20-летию региональной Конституции, в которой при ее принятии было записано, что Татарстан – это суверенное государство, выступил с национал-реваншистскими заявлениями. На фоне блеклого выступления действующего главы региона Рустама Минниханова речь «Бабая» («деда» по-татарски, как именуют Шаймиева в народе), сбавленная словоблудием про «федеративные отношения» и «необходимость сохранения национально-административного деления России», была фактически направлена на сохранение этнократического устройства Татарстана.

Видимо, чтобы продемонстрировать, что этнократия, халифатостроительство и дискриминация нетитульного населения – это норма для Татарстана, и был осуществлен разгром «Русского марша» в Казани 4 ноября 2012 года. Его организаторы, заместители региональных отделений русских национально ориентированных партий, столкнулись вначале с откровенным издевательством городских чиновников. В частности, исполком Казани позволил проводить шествие и митинг не вместе, а раздельно, и с огромным интервалом: шествие – с 7 до 8 часов утра, а митинг – с 12 до 15 часов. При этом мало того что в столь раннее время на улице темно, а многие из участников «Русского марша» – православные, которые будут в это время молиться в церкви, так и от этого унизительного разделения единого по организационного схеме мероприятия власти в итоге отказались сами, запретив вообще проводить акцию, сделав это в одностороннем порядке сразу после речи Шаймиева, без внятного объяснения причины запрета. Городские власти совершенно спокойно позволяют устраивать свои митинги, пикеты, шествия и другие уличные акции и фундаменталистам, и национал-сепаратистам, но запретили сделать аналогичное русскому национальному движению Татарстана, которое выступает как раз за сохранение Татарстана в составе России и против превращения его в часть халифата. Однако русские активисты не стали следовать в фарватере двойных стандартов, которые существуют в Татарстане.

4 ноября 2012 года, подняв православный стяг, около 80 человек молча прошлись по центральной улице Баумана в Казани. Никакого митинга не предусматривалось. Организаторы планировали завершить молчаливое шествие коллективной фотографией с заклеенными скотчем ртами, давая понять, какими хотят видеть русских местные власти, – молчащих и только. На подходе к памятнику русскому певцу Федору Шаляпину, где двумя часами ранее проходил митинг «Единой России», посвященной Дню народного единства (который, естественно, был разрешен, но который мало кто вообще заметил), полиция задержала шедшего во главе колонны Михаила Щеглова. Появившаяся непонятно откуда группа сепаратистов из числа членов Татарского общественного центра, клуба пенсионеров-русофобов, начала выкрикивать что-то типа «Это – праздник для всех!». Среди них особенно был заметен Заки Зайнуллин, автор серии статей, доказывающих, что русская женщина – шлюха уже по причине своей национальности. Его книги, кстати, издаются в государственном Татарском книжном издательстве за счет регионального бюджета, пополняемого налогами в том числе и русских женщин, живущих в Татарстане...

Посадив в полицейскую «буханку» Щеглова, полиция ретировалась. Участники марша, в большинстве своем русская городская молодежь, были настроены продолжить свою акцию, которая по задумке организаторов должна была завершиться в Доме дружбы народов Татарстана, где проходил посвященный Дню народного единства концерт «Наш дом – Татарстан», куда и хотели прийти участники шествия в качестве зрителей. Однако в районе здания Баскет-холла 70 человек задержали, погрузили в автозаки и отвезли в разные полицейские участки.

«В этот день запретили не только «Русский марш»: в этот день власти Татарстана запретили русский народ вообще», – так прокомментировал ситуацию заместитель председателя отделения РОС Витольд Филиппов.

Общество русской культуры Татарстана сделало заявление, в котором расценило подобный разгром «Русского марша» как сознательную «акцию устрашения русского и русскоязычного населения в республике, руководство которой взяло курс на этническую мобилизацию и усиление дискриминации по национальному признаку», призвав федеральные власти высказать свою позицию по этому поводу.

Задержанным участникам грозят денежные штрафы от 20 000 рублей, а Михаила Щеглова, не исключено, постараются уволить из Казанского национального исследовательского технического университета, где он работает доцентом, тем более что и. о. ректора в этом вузе сейчас является бывший министр образования и науки Татарстана Альберт Гильмутдинов, снятый со своего поста за коррупцию в министерстве, хотя главное, чем он запомнился в регионе, – это своим упорным нежеланием решить этнолингвистический конфликт в Татарстане.

Национал-реваншизм, который отныне стал идеологическим знаменем Казанского Кремля, похоже, ярче всего был продемонстрирован в Татарстане 4 ноября 2012 года.

И последний штрих к тому, что сейчас происходит в Татарстане. На 11 ноября 2012 года назначен пикет членов «Хизб-ут-Тахрир», признанной Верховным судом России террористической организацией еще в 2003 году. Акция согласована с городскими властями. После этого никаких иллюзий в отношении утвердительного ответа на вопрос, есть ли у фундаменталистов лобби в Татарстане, ни у кого не останется.