Как в СевГУ заплатили миллионы за научные монографии с проукраинскими нарративами?

Громкий материал-расследование ForPost «Миллионы за плагиат: как в СевГУ не заметили фальсификаций в научных работах», в котором мы рассказали о признаках фальсификации научной работы в вузе по определённому направлению, а также о возможном нецелевом использовании государственных средств, получил закономерное развитие.

Во-первых, в СевГУ провели проверку всех четырёх сомнительных монографий и решили, что признаки плагиата в них не выявлены, а высокий процент заимствований, который вуз подтвердил, — это следствие того, что авторы «ссылаются на свои же собственные диссертации».

Забегая вперёд, скажем, что последний тезис манипулятивен, как и многие другие формулировки в официальном ответе вуза.

Во-вторых, фактами, изложенными в материалах редакции, уже заинтересовались в Генеральной прокуратуре РФ, прокуратуре Севастополя, в УМВД по Севастополю, Управлении Федерального казначейства по Севастополю, а также в других серьёзных ведомствах.

В этом материале мы подробно и с документами проанализируем ответ из СевГУ на нашу статью и расскажем о манипуляции, подмене понятий и попытке замолчать проблему.

Но прежде на примере одной из «четырёх монографий» давайте разберём новые интересные обстоятельства, которые были выявлены при её детальном изучении.

Честно говоря, вначале мы даже не поверили, что такое возможно…

Новые украинские обстоятельства

Речь пойдёт о книге «Цифровое регионоведение Большого Средиземноморья. Украина: промежуточные итоги» / М.Г. Большакова, А.Э. Гапич, Г.В. Косов, О.М. Литвишко, А.Г. Маранчак, Д.А. Миргород, С.А. Панкратов, Е.В. Страшко, Д.Б. Татарков, Т.В. Шкайдерова, О.В. Ярмак // Мин-во науки и высшего образования Российской Федерации, Севастопольский гос. университет. — Севастополь: Изд-во СевГУ, 2022.

Оригинальность по системе «Антиплагиат» составляет от 50% до 62,3%. Как следует из анализа монографии (есть в редакции), она во многом составлена из материалов сайта ereport.ru (сайта — агрегатора экономических новостей) и «Википедии».

Рассмотрим несколько примеров из этой монографии, которые будут небезынтересны и неожиданны по акцентам в условиях военного конфликта и регулярных военных атак на Севастополь. Так, например, монография предлагает читателям, которыми преимущественно являются студенты и молодые учёные, материалы, демонстрирующие несоответствие территориальной целостности Российской Федерации.

В этой русскоязычной монографии массово приводятся карты и инфографика на английском языке и из зарубежных источников (которые по большей части не указаны). На некоторых картах Крымский полуостров и вовсе обозначен как часть Украины, а ведь книга писалась и издавалась в 2022 году, когда Севастополь и Крым уже 8 лет находились в составе РФ и уже 8 месяцев шла специальная военная операция.

На стр. 55 — карта на английском языке «Инфляция на Украине» за июнь 2022 г., там Крымский полуостров цветом обозначен как часть Украины.

Оплошность? Недосмотр?

Дальше — больше. На стр. 36 для иллюстрации индекса качества жизни в 2021 г. приведена карта на английском языке, где Крымский полуостров тоже обозначен как часть Украины.

Источник карты-диаграммы и статистических данных, которые указывают, что по показателям качества жизни Россия отстаёт от Украины на 8 пунктов, — англоязычный сайт numbeo.com.

Могут ли учёные использовать иностранную статистику для анализа? Конечно, могут. Но не только её. Существует и наша, отечественная статистика, к которой у российских учёных как минимум больше доверия, особенно сейчас.

Однако авторы монографии приводят в книге иностранную статистику, рассматривающую Республику Крым и город Севастополь как часть Украины, и продвигают на её основе вывод, что Украина опережает Россию по уровню жизни.

Составляя «лингвистический профиль» современной Украины, авторы смело включают в её состав Крым, который к тому же ещё и говорит на цыганском языке!

Читаем на страницах стр.136-137: «Территориально, языки распределяются <на Украине> в соответствии с компактным проживанием различных этносов, что можно представить следующим образом: <…> цыганский язык — Закарпатье, Крым, Одесская область».

Что это: намеренное искажение информации или автоматическое копирование украинского источника? И какой из этих вариантов имеет отношение к профессионализму и качеству научной работы?

Этнолингвистический и лингвистические профили современной Украины на стр.134-135 иллюстрируются картами-инфографикой 2011–2013 г., которые значительно устарели и на которых Крым также обозначен территорией Украины.

Неужели за десятилетие не появились более свежие данные?

Какую задачу ставят авторы, зачем читателям карты с «украинским» Крымом?

На стр. 105 авторы монографии приводят «Карту производства зерна на Украине по областям, апрель 2022 г.» из зарубежного источника. Крым и Севастополь на ней обозначены не как российская территория, а как «серая зона», спорная территория, «удерживаемая под российским контролем» (Russian control).

Название карты на английском языке «The eastern regions where Russia has launched its offensive…» — «Восточные регионы, на которые напала (начала наступление) Россия…» — заставляет задаться новым вопросом: авторы, среди которых не только политологи, но и филологи-переводчики, действительно считают, что возвращение Севастополя, Крыма и своих исторических территорий Россией в виде Херсонской, Запорожской, Донецкой и Луганской земель следует трактовать в категориях «военного наступления, захвата, нападения»?

В другой монографии, упомянутой в нашем расследовании, также есть проблемы с российским позиционированием Крыма. 

В книге «Цифровое регионоведение Большого Средиземноморья: Что, как и зачем изучаем?» почти все карты и инфографика тоже взяты из зарубежных источников и приведены в книге на английском языке, кроме того, два рисунка из них — на стр. 93 и 95 — обозначают Крым как территорию Украины.

Таким образом, нам удалось обнаружить не только признаки фальсификации научного материала (путём заимствования из различных интернет-источников с последующей обработкой программой по сокрытию заимствований) коллективом авторов из НОЦ Большого Средиземноморья (НОЦ «БС», руководитель Г.В. Косов; ИОНМО, директор — кандидат исторических наук Д.Б. Татарков), о чём мы рассказали в первой части расследования, но и массовое использование в рассматриваемых монографиях зарубежной статистики и карт, на которых Крым обозначен территорией Украины.

Ни авторы, среди которых есть профессиональные политологи, переводчики-лингвисты, ни редактор монографии почему-то не потрудились сделать перевод этих материалов на русский. Причём в ряде приведённых статистических данных и в пояснениях к картам Россия представлена в негативном свете по сравнению с Украиной.

Таким образом, получается, что авторский коллектив НОЦ за деньги российской государственной программы «Приоритет 2030» (о которой в ответе СевГУ на запрос «Форпоста» не сказано ни слова, руководство вуза свело ответ к этике научных исследований, проигнорировав вопрос о потраченных на проект миллионах из средств этой госсубсидии) в 2022 году опубликовал данные, не соответствующие фактической территориальной целостности Российской Федерации в границах, зафиксированных с 2014 года.

Что не так?

Теперь подробнее об официальном ответе за подписью первого проректора СевГУ Д.В. Ярыгина, в котором выражена позиция университета по признакам плагиата в монографиях.

Мы просили в запросе не только провести расследование признаков плагиата в монографиях, которые создавались за государственный счёт, но и раскрыть размеры финансовых средств, затраченных на работы такого качества, а ещё проверить вероятность их нецелевого использования.

Однако на самые острые вопросы администрация СевГУ не ответила, сузив тему ответа и всего расследования только до плагиата и переведя проблему в плоскость этики и служебного соответствия сотрудников.

Ответ из СевГУ опубликуем в полном объёме в конце статьи, пока же — небольшие выдержки из него.

«Заимствования, выявленные во всех 4 указанных монографиях, не нарушают этику научно-педагогического работника. Наличие относительно высокого процента заимствования в отчёте системы „Антиплагиат” является следствием использования (цитирования) авторами монографий иных изданных научных трудов (включая диссертации), авторами которых они и являются. То же самое относится и к использованию государственных статистических данных или цитированию данных „Википедии”», — пишет Д.В. Ярыгин.

Вот ещё одна важная часть ответа из СевГУ.

«Действительно, заимствование из текстов диссертаций имеет место. Такие заимствования не могут быть отнесены к плагиату, однако понижают формальный процент оригинальности при сверке текстов в системе „Антиплагиат” <…> Утверждение Редакции [ForPost] о возможной фальсификации научных результатов в опубликованных монографиях основывается исключительно на анализе результатов проверки в системе „Антиплагиат”. Однако данная система не является официально признаваемой системой оценки научно-технической деятельности в РФ, результаты проверки носят лишь рекомендательный характер и не могут использоваться для оценки научной значимости/оригинальности труда», — сообщает Д.В. Ярыгин.

Начнём с последнего тезиса Д.В. Ярыгина о том, что «Антиплагиат» — «не настоящий», «не официальный», «не признаваемый» и т.п.

Итак, расследование ForPost про плагиат в монографиях вышло 12 ноября 2024 г., а уже через 19 дней — 2 декабря 2024 г. Д.В. Ярыгин приказом № 27-02-01-09/121 (в дополнение к приказу № 3058-п — документ есть в редакции) принимает новое «Положение о подготовке к изданию научных монографий ФГАОУ ВО „Севастопольский государственный университет”».

В нём чёрным по белому среди требований указано: «наличие отчёта о проверке текста научной монографии в системе „Антиплагиат”», также в документе плагиатом называется «присвоение авторства».

Открываем другой документ — «Положение о проверке выпускных квалификационных работ на объём заимствования», принятое решением учёного совета СевГУ ещё 26 декабря 2022 (есть в редакции). В нём целые параграфы посвящены тому, как студентам работать с системой «Антиплагиат» и почему она важна для самоконтроля качества научной работы.

Как видно уже из второго внутреннего документа, в СевГУ всё же активно пользуются «Антиплагиатом», ежегодно оплачивая подписку на этот сервис, который, как в официальном ответе говорит Д.В. Ярыгин, «не является официально признаваемой системой в России».

Зачем?!

При этом сам вуз в своих документах пишет, что «поверка текстов на объём заимствований производится при помощи системы „Антиплагиат” <…> Не прошедшие проверку на объём заимствований к защите не допускаются».

Скриншот с сайта antiplagiat.ru

Вряд ли для кого-то будет новостью, что именно на систему «Антиплагиат» ориентируется практически всё научное сообщество нашей страны.

А госпрограмма «Приоритет 2030», за средства которой создали указанные выше скандальные монографии, нацелена на повышение научно-образовательного потенциала университетов и научных организаций, на повышение качества высшей школы, а не на финансирование перепечаток старых работ. 

«Цель программы — сформировать широкую группу университетов, которые станут лидерами в создании нового научного знания…» — именно так указано в документах Минобрнауки по реализации Программы «Приоритет 2030».

Сравните, как говорится, цель и полученный результат.

«Мертвые души»?

Ну и ещё про один важнейший аспект.

Мы помним: проректор Д.В. Ярыгин указывал, что авторы монографий цитируют свои собственные диссертации. Давайте проведём несколько простейших действий для проверки этого тезиса.

Возьмём монографию, где система «Антиплагиат» выявила максимально-низкий процент оригинальности — от 8,49% до 3,18% в зависимости от типа проверки. Это монография «Религия как фактор современного ближневосточного политического процесса: проекция Персидского залива: коллективная монография» / Мин-во науки и высшего образования Российской Федерации, Севастопольский гос. университет; отв. ред. Г.В. Косов. — Севастополь: СевГУ, 2022. Коллектив авторов: Гапич А.Э., Гукасов А.В., Демченко Д.А., Косов Г.В., Литвишко О.М., Миргород Д.А., Панкратов С.В., Переяшкин А.В., Потапов В.А., Страшко Е.В., Татарков Д. Б., Ярмак О.В.

Как мы писали в первом расследовании, система «Антиплагиат» указывает, что 69,6% текста данной монографии совпадает с вышедшей в 2020 году кандидатской диссертации Д.А. Демченко, на 8,82% монография совпадает с текстом кандидатской диссертации В.А. Потапова 2016 года, а на 9,96% — c кандидатской диссертацией А.В. Переяшкина 2015 года.

Но в самой монографии, в её библиографическом списке, присутствует только диссертация А.В. Переяшкина, «перекрывающая» чуть меньше 10% текста.

Закономерно возникает ряд вопросов. Во-первых, нормально ли в 2022 году финансировать за счёт программы «Приоритет 2030» «прорывные» исследования, опубликованные в виде рукописи кандидатской диссертации 7 лет назад?

Во-вторых, не потому ли начали трудиться в НОЦ «Большого Средиземноморья» Потапов, Переяшкин и Демченко, что согласились разместить свои фамилии в общем списке из 12 человек и таким образом «узаконить» использование текстов их диссертаций под видом новых научных работ?

В-третьих, не фиктивно ли они числились в университете — с учётом того, что за всё время «работы» не опубликовали ни одного научного труда, аффилированного с СевГУ (если не считать перепечатанных в виде монографии текстов их диссертаций многолетней давности)?

Что же касается обильного цитирования в научных трудах данных из «Википедии», то сотрудникам вуза, которым руководит доктор политических наук В.Д. Нечаев, наверное, хорошо известно, что «Википедия» — сугубо западный проект и как это может отразиться на российской академической гуманитарной науке.

Российские политические аналитики — из того же журнала «Международная жизнь» об этом пишут. В Китае, Турции и ряде других стран, где ощутили идеологическое давление извне, доступ к «Википедии» закрыли, создав национальные аналоги.

А в севастопольском университете, выходит, вместо собственных научных изысканий — активно её цитируют за государственные финансовые средства, выделяемые на разработку новых научных знаний (цель Программы «Приоритет 2030»).

Цитируют и не смущаются, что СевГУ под руководством ректора Нечаева В.Д. «Википедия» обозначает как вуз, «расположенный на спорной территории то ли России, то ли Украины».

Какие выводы?

1. В СевГУ признали факт массового перепечатывания неоригинальных работ и их выпуска под видом научных монографий. Перепечатки названы самоцитированием, в то время как анализ работы «Религия как фактор современного ближневосточного политического процесса: проекция Персидского залива» показывает, что заимствования выглядят именно как плагиат.

2. После нашей первой публикации в СевГУ разработали и приняли положение о подготовке и изданию монографий. Однако почему проблема свелась только к плагиату, а не к тратам средств государственной субсидии?

3. Каким образом в монографии, изданные за государственный счёт в 2022 году, прокрались — не единично, а многократно — антироссийские акценты и проукраинская трактовка фактов и территориальной принадлежности Крыма?

И как на произошедшее должен отреагировать губернатор, возглавляющий наблюдательный совет вуза?

4. Система «Антиплагиат» закреплена нормативно, признаётся и активно используется не только ведущими вузами всей страны, но даже в самом СевГУ, однако это не позволило администрации вуза признать собственные ошибки. А если не ошибки — то что?!

5. Ответы на все поставленные вопросы, возможно, станут более чёткими и по существу по результатам наших запросов в федеральные и силовые ведомства.

Завершить хочется словами известного советского и российского учёного, кандидата исторических наук и профессора А.И. Фурсова:

«Представьте, мы с вами решили установить контроль над сферами науки и образования, монополизировать их. Что мы должны сделать в первую очередь? <…> Мы должны разрушить науку и сконцентрировать исследования не в НИИ, а в закрытых структурах <…>

Деградация <…> проявляется по-разному: детеоретизация знания, мелкотемье, подмена серьёзных фундаментальных исследований (часто посредством политкорректности) не просто третьестепенными, а тем, что можно назвать фрик-наукой или информационно-мусорным, туфтовым комплексом <…> Сознательная дебилизация огромных групп населения посредством фейкобразования в его различных формах <…> — это не что иное, как создание будущего андеркласса социальных животных».

Продолжение следует…

Сергей Абрамов