Суд по делу Моложавенко обнажил глобальную проблему Севастополя

В ходе рассмотрения уголовного дела нескольких бывших севастопольских чиновников выяснилось, что понятие прибрежной защитной полосы для построек, доставшихся в качестве «украинского наследия», вообще трудно установить. А значит, и обосновать претензии к тем, кто легитимизировал подобную застройку уже с точки зрения российского права.

В Нахимовском суде Севастополя продолжается рассмотрение объединённого уголовного дела, где, кроме экс-директора департамента архитектуры и градостроительства Александра Моложавенко, проходят экс-начальник управления разрешительной документации департамента архитектуры Севастополя Сергей Верба и экс-начальник отдела управления Госстройнадзора и экспертизы Севастополя Савелий Бучков.

Напомним, что, по версии следствия, в период с 2016-го по 2019 год обвиняемые незаконно предоставили разрешения на ввод в эксплуатацию корпусов апартаментов без наличия централизованной системы водоснабжения и водоотведения – хотя в отношении понятия «централизованная» сторона защиты представила свои аргументы, разделив «централизованную» и «централизованную городскую» системы.  Поводом для претензий стало то, что апартаменты находятся вблизи моря, а значит к их водяным системам должны предъявляться специфические требования.

Однако, как выяснилось в ходе рассмотрения очередного массива письменных доказательств, определить юридическую близость к морю «украинских» построек не так-то легко.

«Сторона обвинения утверждает - объект не находится в прибрежной защитной полосе. Но ведь можно же и с другой стороны посмотреть: с чего обвинение взяло, что объект находится в прибрежной полосе? Есть ли хоть один документ в природе, который это подтверждает? Такого документа нет, потому что его не может быть», - подчеркнул экс-начальник управления разрешительной документации департамента архитектуры Севастополя Сергей Верба

Как уточнили представители защиты, нормы положенных при строительстве в украинский период градостроительных условий в контексте прибрежной полосы были прописаны «на перспективу», и прибрежная защитная полоса так и не была юридически оформлена, остановившись на стадии разработки проектной документации. Согласно определенному алгоритму, ширина прибрежной защитной полосы могла колебаться в диапазоне от 50 до 100 метров, но где именно и сколько – утверждено не было.

«Она планировалась 50-100 метров, но она так и не была установлена. Она была установлена уже в России, на Украине вообще не было этой зоны», - подчеркнула сторона защиты. Отметив, что градостроительные условия, на несоблюдении которых в случае строительства объекта «Порфир» настаивает обвинение, могли быть применены к объектам, расположенным исключительно в прибрежной полосе. А, поскольку прибрежной полосы юридически нет, то невозможно нарушить и требования, которые к ней относятся.

В российской юрисдикции, прибрежные защитные полосы входят в границы водоохранных зон, их ширина составляет 30 - 50 метров в зависимости от уклона поверхности. В дополнение к ограничениям, установленным для водоохранной зоны, в границах прибрежных защитных полос запрещается распашка земель, размещение отвалов размываемых грунтов, выпас сельскохозяйственных животных и организация для них летних лагерей и ванн.

Николай Сведски