Президиумом парламента Крыма посмертно награждены медалями «За защиту Республики Крым» два героя Русской весны – Игорь Постный и Валентина Корнева, которые погибли 26 февраля 2014 года в столкновениях с украинскими и крымско–татарскими радикалами.
«Мы должны сделать всё, чтобы эти имена стали широко известны в Крыму и за его пределами», – сказал спикер парламента Владимир Константинов, вручая награды родным Игоря Постного и Валентины Корневой.
Медали из рук Константинова получили отец Игоря Постного Андрей Леонтьевич и муж Валентины Корневой Владимир Ильич. Они–то и рассказали ForPost о людях, отдавших свои жизни за возвращение Крыма в Россию.
«Погиб как герой – на поле боя»
Игорь Постный родился в простой рабочей русской семье, каких много в Крыму. После развода родителей мальчик остался с отцом, и они переехал из крымского посёлка Раздольное на Донбасс. Там отец женился повторно.
В Славянске, о котором в 2014 году заговорил весь мир, Игорь жил в многодетной семье, где, кроме него, воспитывались ещё трое детей. Школу и техникум, в котором учился на плиточника–облицовщика–мозаичника, парень закончил с отличием.
А как только возмужал, начал ездить с отцом на заработки, помогал обеспечивать большую семью. Но сердцем всегда был с Крымом…
26 февраля 2014 года Игорю Постному был всего 21 год…
***
С отцом Игоря Постного – Андреем Леонтьевичем Постным поговорил ForPost.
– Вашего сына наградили посмертно, спустя четыре года – вы добивались этой награды или это стало для вас неожиданностью?
– Трудно сказать. Мы надеялись, что его не забудут, не забудет народ в лице государственного совета Крыма. Надеялись. Но не добивались этого.
– Вы сами себе ответили на вопрос – не зря ли он ушёл, что дала Крыму эта смерть?
– Мы – крымчане. Но в своё время переехали жить на Донбасс. Когда всё это началось, я был на Донбассе. Мы с Игорем только вернулись из Владивостока, где проработали девять месяцев.
В Крым он приехал за два месяца до смерти.
Конечно, я горжусь им. Тем, что он был там. Но мне пока трудно понять и осознать… Жаль, очень жаль. Но, что сделаешь… Главное, что мой сын был серьёзным человеком, я воспитал хорошего человека. И погиб он как герой – на поле боя.
Помню тот день. Мне позвонили на Донбасс и сказали, что сын находится в больнице – в тяжелейшем состоянии. И через полчаса позвонили, что его уже нет…
Воспитание у Игоря было такое, как и моё, в общем, что мы – русские. Я не сомневался бы в нём, даже если бы он не погиб тогда.
Не зря ли он ушёл? Это даже не вопрос. Я не хочу на него отвечать. Как можно так говорить! Я горжусь тем, что мой сын погиб за свою Родину. Он родился в Крыму.
– Ваш сын официально стал героем, и так как сейчас его нет, этот свет падает на вас. Вы это ощущаете?
– Все крымчане, конечно, не понимают, что я ощущаю. Они такой потери не пережили. Они приобрели Крымскую весну благодаря тем героям, которые были там. И я не говорю только об ушедших от нас. Я говорю обо всех тех, кто был в это время там.
Моя семья, я, его брат и сёстры, знают, что наш Игорь – герой. А остальные, я даже не знаю… Наверное, всем всё равно. И мало кто знает вообще, даже в Крыму, что тогда погибли люди. А награду получили – это так, отстрелялись. Знаете, чтобы нас не трогали уже.
– В один ряд с какими событиями в истории вы ставите Русскую весну?
– Это одно из самых великих событий. Я даже не знаю, как слова подобрать… Это всё очень неожиданно произошло. Я вообще был очень доволен, когда всё это началось. Я присягу Союзу давал. И всех своих детей всегда учил, что родина – Россия.
– Вручая вам награду Игоря, Владимир Константинов сказал, что о героях должны знать везде, память их должна жить вечно. Что власти республики должны сделать, чтобы увековечить память героев Русской весны?
– Власти Крыма должны довести до людей, что герои – не только те, кто там погиб, но и те, которые пострадали, те, которые просто были там. Ополченцы сегодняшние – они ведь тоже там были. Медали, бог с ним, людей то уже нет… А те, которые там были, наверное, им и медали не дали, и никто не знает об этом. Скорее всего, наоборот, по судам таскали так, что… О них нужно говорить.
Но я не знаю, что для них нужно сделать, откуда я могу знать? Я простой человек. Так чтобы не забывали, нужно почаще об этом говорить людям, напоминать. Проводить встречи с теми, кто там был, встречи в школах проводить, может, в учебник истории включить эти события.
Это герои! Настоящие герои! Однозначно! Был бы я тогда в Крыму, я бы тоже в этот день был на площади. И многие были бы такие – и кто знал, и кто не знал. Все герои, кто был там в то время со стороны нас, со стороны России.
– В Симферополе вскоре откроется музей Русской весны. Сейчас идёт сбор экспонатов. Вы планируете что–то передать или может быть уже передали?
– А что передать? Кроме медали, у меня от него ничего нет. У нас всё на Донбассе осталось, в Славянске. Мне туда нельзя, у нас там обыск был. Я же тоже на первой баррикаде был.
После смерти его у меня ничего не осталось. А медаль я не отдам. Пусть дети смотрят. Она у меня на стене висит вместе со всеми фотографиями всех детей.
«Чтобы Крым вернулся в Россию – это была её голубая мечта»
Настоящая морячка Валентина Корнева познакомилась со своим будущим мужем Владимиром, также моряком из Крыма, в болгарской Варне. И с тех пор они не расставались на протяжении 27 лет.
Вместе ходили в море на судах «Керчьрыбпрома», вместе возвращались, чтобы растить детей и внуков. До сих пор Владимир Ильич называет свою жену «мадам» и признаётся – не верит, что любовь всей его жизни и верная подруга ушла. Кажется, вот сейчас она откроет дверь и разольётся по квартире задорный девчачий смех.
В своих многочисленных плаваниях Валентина Корнева повидала весь мир. Бывала и в неспокойном Йемене, где могла попасть под обстрел. Но везде смерть обходила её стороной… чтобы настигнуть в родном Симферополе, когда, казалось, она уже на шаг приблизилась к своей голубой мечте – снова увидеть Крым в составе России.
…67–летняя Валентина так и не узнала, что 16 марта 2014 года в Крыму прошёл исторический референдум. Что все мы получили российские паспорта и теперь ворчим, наблюдая за тем, как не просто, оказывается, отстраивать Крым после 23 лет разрухи. Возможно, и она сейчас ворчала бы вместе с нами, но судьба уготовила для неё другое – стать героем Русской весны…
***
ForPost встретился с мужем Валентины Корневой Владимиром Ильичём Леонтьевым.
– Вашу жену наградили посмертно, спустя четыре года после бойни под парламентом Крыма. Медаль стала для вас неожиданностью?
– Это не было неожиданностью. Но я этого и не добивался. Эту награду ей обещали сразу же. Я не помню, кто именно, но сразу после похорон мне сказали, что всё это будет. Должны были в течение месяца после смерти наградить, но всё это затянулось.
И что ж я буду напоминать: «Дайте моей жене награду»?!
Денежную помощь, правда, тогда выдали – аж 38 тысяч рублями! За эти деньги даже памятник приличный не поставишь. И медаль пообещали. Но так всё и осталось. Я надежды уже и не имел никакой. Забыли и забыли…
Прошло четыре года и, наконец, вспомнили. Нет, не вспомнили – девчонки из отдела наград, оказывается, хлопотали и добились всё–таки. Вызвали, наградили. Но жену–то не вернёшь! Что эта медаль? Будет лежать у меня. Ну, внуки посмотрят, какая у нас бабушка.
Я до сих пор не верю, что её нет… Она в Москве у детей, у внуков и скоро должна приехать – до сих пор вот так у меня на душе.
– Не зря ли она погибла?
– Мы и Болгарии искали нефть, и в Марокко были, и в Мавритании, и в Западной Сахаре. И в Йемене она была, и её там обстреляли, у них там не спокойно было. Обстреливали судно и один снаряд в метре от её каюты рванул. И она осталась жива.
В этих странах просто так не погуляешь: мы ходили там по три–пять человек и обязательно с документами. Без документов посадят в яму, и никто не будет знать, что с тобой, и кому ты нужен тогда? Разные были ситуации, тем не менее, мы выжили.
А здесь рядом с домом… Мы с ней вместе вышли. Зашли со стороны улицы Горького. И там, где памятник сейчас Сергию Радонежскому, мы как раз на тротуаре стояли. С нами был товарищ из Днепропетровска. Почему я и отлучился. С мужчиной её оставил. И всё было спокойно, тихо вроде было. Я отошёл всего на пару минут, посмотреть вокруг, сделать фотографии.
Прихожу. Их нет. Раз пять звонил. Телефон отключен. Потом мне звонок. Реанимация шестой горбольницы. Думал ошибка какая–то. В больнице встретил нашего товарища. Он рассказал, то у неё ноги замёрзли, и они пошли погулять… в сторону площади, где была самая давка. Не понимаю, как такое могло произойти. Она не должна была уйти…
Её не замяли и не затоптали. У неё одежда была чистая. Её обработали чётко. Поймите, она не базарная бабка была какая–то, не домохозяйка. Она за границей была, в море ходила, и не такое видела. Поэтому я со спокойной душой её и оставил. Но у неё была голубая мечта – вернуться в Россию. За это её и убили.
Для меня это до сих пор шок, четыре гора прошло, а я до сих пор не верю, что её нет…
– Ваша жена официально стала героем, вы свет её героизма ощущаете?
– Власти абсолютно ничего не делают. Медаль. Героизма никакого я не чувствую. Чувствую какое–то унижение. Что вот дали медаль, железку – и радуйся… А что ещё?! Общественные организации действительно хлопотали насчёт похорон. И за похороны я должен сказать спасибо не властям, которые выделили аж 38 тысяч рублей (!), на которые один камень какой–то не возьмёшь, а общественным организациям, которые деньги собирали, и очень сильно помогали. Им я действительно благодарен.
От властей я вижу только одну медаль, а что она мне даст? Жену–то не вернёшь...
– В один ряд с какими событиями вы ставите Русскую весну?
– Тут и говорить нечего. Про себя я молчу, что я россиянин. Она душой всегда была за Россию. Она душой и телом была за Россию. Она бы сейчас так радовалась, что мы в Россию перешли. Мне словами этого не передать.
Это её голубая мечта была.
Лучше бы меня убили, а не её. Было бы легче. Так она нужна детям. Так она нужна внукам. А что я сейчас, один… Ну, приезжают дети, внуки бывают… А её нет… И не вернёшь. Ничего не сделаешь…
– Вручая вам награду вашей жены, Владимир Константинов сказал, что о героях должны знать везде, память их должна жить вечно.
Что власти республики должны сделать, чтобы увековечить память героев Русской весны?
– Когда мадам убили, только вот похоронили, на Белый дом (парламент Крыма – прим.) памятную табличку вывешивали о переходе Крыма в Россию. Тогда наши общественники депутатов спросили, а нельзя ли в этой табличке увековечить фамилии людей, которые погибли? Им тогда ответили: «Вам что кладбище здесь, имена их писать?!»
А я считаю, что такая табличка должна быть непременно. И я не говорю, чтобы непременно на Белом доме, но табличку повесить надо, напоминать, что эти ребята погибли! Что не просто их там замяли, затоптали, как сейчас стараются преподнести, а что они действительно погибли. Нужно как–то увековечить их, указать фамилии.
– В Симферополе вскоре откроется музей Русской весны. Сейчас идёт сбор экспонатов. Вы планируете что–то передать или может быть уже передали?
– Никто не обращался. Ничего не знаю об этом. Но если обратятся, даже не знаю, что и передать. Но музей – это хорошо! Это память нашему поколению. Будут ходить в музей, вспоминать и думать о хорошем.
Я просто не знаю, что я могу им отдать туда. Но будем думать, может, что–то найдём.
– Считаете ли вы героями всех, кто 26 февраля вышли под парламент Крыма в поддержку России?
– Все, кто вышли тогда на площадь, – молодцы. Они все герои! Их всех должны были наградить. До сих пор зарубежная пресса выступает: мол, Крым – украинский, его аннексировали, народ мучают, народ голодает.
Народ не голодает – народ сам сделал свой выбор и сам перешёл в Россию. Да, мы хотели перейти в Россию – и мы перешли!
Горькое послевкусие
Лучше всех наград для Владимира Ильича было бы возмездие – чтобы нашли наконец–то тех, кто убил его жену. Он уверен, что это была не случайная смерть в толпе. Но уголовное дело не двигается...
«Врач сказал, что у неё черепно–мозговая травма. Но в сознание она так и не пришла. У неё четыре ребра сломано было и ей поставили аппарат искусственного дыхания. Она дышала. У неё селезёнка была разорвана – селезёнку удалили. У неё печень была разорвана – печень зашили. Малая берцовая кость была сломана, но она роли не играет. У неё два раза останавливалось сердце. Её реанимировали. Третий раз остановилось – уже ничего сделать не смогли.
Сразу сделали экспертизы все. И открыли уголовное дело – умышленное убийство с нанесением тяжких телесных повреждений. Виновных не нашли. Я следователю говорю, как так? Там были квадрокоптеры, журналисты от России, от Украины – должны быть фотографии этих людей, которые её убили. Но фотографии так и не нашли. Передали дело в следственный отдел центрального района Симферополя. Вызвал 28 человек, но они показания не давали. Толку никакого. Потом в прокуратуру передали. Оттуда вызывали меня – я всё рассказываю. Но это только слова, документов нет, и они ничего не могут сделать. Передали в особый следственный отдел. Туда вызывали. И я вижу уже, что толку нет.
Они ничего не найдут, потому что все факты, которые были, оперативно ликвидировали. И чтобы так думать у меня есть основания…», – рассказал муж Валентины Корневой ForPost.
Власта Пидпалая
Фото из личных архивов Андрея Постного и Владимира Леонтьева
