Это будет последний и решительный бой

В риторике В. В. Путина после 15 января с. г. случились существенные перемены. Прежде в ней господствовали благоутешительные мечтания – "Хорошо бы, хорошо бы нам моржа поймать большого (или цифрового – тоже неплохо)".

После 15-го интонация стала другой, в ней зазвучали отчаянные нотки.

"Do or die", "история нам не простит". Или дословно: "Другого шанса, другого такого объема денег, который мы сконцентрировали для достижения национальных целей развития, нам в ближайшие годы, а может быть десятилетия, не удастся сконцентрировать".

Aut nunc, aut nunquam – сейчас или никогда.

В какой степени удастся новому правительству, призванному В. В. Путиным, соответствовать этой новой решимости, мы не знаем. Хвали день к вечеру, а сейчас только мишустинское утро.

Но про предыдущее правительство мы можем точно сказать, что это были "ленивые короли", как историки называют эпоху окончательно выродившихся Меровингов (639-751 гг. по Р. Х.). Французы еще точнее – "rois fainéants", дословно "короли, ничего не делающие". Последние Меровинги ели, пили, спали и открывали цветочные выставки (или что там у них было в VII в.).

Сонливого премьера Медведева все видели, но не он же один. Глава МЭР М. С. Орешкин постоянно разъяснял, что никакого роста (т. е. экономического развития) не будет – и не надо. Первый вице-премьер А. Г. Силуанов – по должности экономический диктатор – о развитии помышлял еще меньше, и вся экономическая политика у него сводилась к

"Нам нужно злато, злато, злато,

Копите злато без конца".

В долгосрочном плане такие ленивые короли бесперспективны, и добро бы они просто спали. Но доклады Счетной палаты показывают самый выдающийся бардак в сфере нацпроектов прежнее правительство было не в состоянии сделать даже грамотную разблюдовку отпускаемых денег и предпочитало просто их не выделять. Безусловно, А. Л. Кудрин сильно любит бывшего премьера, но вряд ли он все это сочинил. Скорее непротиворечиво объяснил, почему средства в размере триллиона рублей вообще никуда не шли.

Очевидно, наши министры решили, что В. В. Путин смирился с таким положением дел и так будет вечно. Тогда как В. В. Путин (возможно, подстрекаемый наперсниками вроде А. Л. Кудрина) все более закипал, и дело кончилось кинжальным отрешением. Теперь он стоит над душой новых министров и требует величайшей активности здесь и сейчас. Похоже, Д. А. Медведев выбрал (он очень для этого старался) все резервы путинского попустительства вплоть до конца его правления. Теперь же объявлено и многократно повторено, что времени на раскачку нет. Было, да все вышло.

Разговоры о необходимости роста – тем более, когда материальные предпосылки для этого действительно есть, казна ломится от денег – обыкновенно связывают либо с международной ситуацией – если и далее царствовать, лежа на боку, то сомнут, либо с тем, что долготерпение народа не беспредельно. Застойная бедность имеет свойство плохо кончаться. Да и вообще рост хозяйства – это хорошо.

Но есть еще один резон, имеющий прямое отношение к проблемам преемства власти, конституционного творчества etc.

Рост – это ускорение обмена веществ. Причем не только в экономике – во всех частях социального организма. Не сказать, чтобы он не порождал новые проблемы – вслед за ростом обнадеженное общество выдвигает новые запросы, но по крайней мере рост выводит организм из нынешнего дремотного состояния, в котором царствует дурная бесконечность.

Дурная бесконечность властных фигур, и дурная бесконечность оппозиции. И там, и там засаленная до ветхости колода карт, на которых только поповны о женихах гадают. При хозяйственном подъеме исчезнет множество фигур – и властных, и оппозиционных, которые не только обществу – самим себе давно надоели.

Но при изменении исходных предпосылок и властный транзит, и возможное переучреждение государства перестанут быть той квадратурой круга, которой они являются теперь. У страны появляется не гарантия (ее дает только страховой полис), но некоторый шанс, которого не могли дать ленивые короли.

Промотать такую возможность было бы совсем обидно.

Максим Соколов