Недавно мне в руки попала книга «Українська ідея як мірило расового розуму», написанная немного неуравновешенным в своем «патриотизме» человеком. Издали эту книгу тиражом 500 экземпляров казаки совместно с фермерами и МАУП. Автор в совершенно примитивном, местами ксенофобском тексте акцентирует на избранности «украинской расы», спекулируя на давних теоретизированиях Юрия Липы, и конкретно предлагает одно — писать на латыни название нашей столицы именно так: «Kyїv», через «величественное и славное» украинское «Ї». Мне сразу подумалось о комплексе национальной полноценности — тут речь идет об ущербности, а не избранности.

Мирослав Попович — академик НАНУ, директор Института философии имени Г.Сковороды, философ, культуролог и историк — считает, что комплексы, в том числе и национальные, вредны для украинцев.

— Можно с определенной метафоричностью говорить о комплексах национальной полноценности или неполноценности, поскольку это перенос на сообщество характеристик, принадлежащих к психической структуре личности. Общество не может быть сумасшедшим. Однако оно может пребывать в состоянии психоза, и к тому же если все участники процесса — здоровые люди.

 Поэтому вообще не удивительно, если мы перенесем названия этих комплексов на состояние здоровых людей, составляющих нацию. Здесь первая аналогия с маниакальными состояниями, ведь комплекс неполноценности может породить манию преследования. А комплекс полноценности соответствует мании величия. Такие больные не опасны для окружения, ведь им кажется, что они на вершине общей любви и уважения. Но с такого состояния они могут легко «перескочить» к мании преследования, поскольку рано или поздно оказывается, что люди не уважают их как императоров, вождей или гениев. Акцентуированных личностей (обладающих яркими особенностями характера, граничащими с патологией) в обществе много, и такие черты, если захотеть, можно найти и в национальном сознании.

Маргинальные же настроения происходят «на полях» истории. Во время инфляции
90-х годов прошлого века люди были преисполнены ожиданий перемен к лучшему, а сегодня оптимистических взглядов становится меньше. Поэтому можно сказать, что сегодня наше общество не пребывает в состоянии политического психоза, он характерен для небольшой, незначительной части населения. Но у нас большая перспектива в этом смысле...

Интересно проанализировать состояние национального конгломерата в Германии 30-х годов прошлого века. Мы видим документальные фильмы, в которых люди неистовствуют, кричат «Хайль!» Понятно, что это люди здоровые, но они ввели себя в состояние возбуждения, непонятное нам сегодня.

Во-первых, это значит, что в состоянии возбуждения пребывает довольно значительный процент населения, но не больше его трети. Во-вторых, на смену этому подъему приходит время больших разочарований, когда эти люди оказываются где-то в грязных окопах или на марше под обстрелом...

Речь идет о том, большой ли процент людей способен перейти к такому состоянию и обладает ли он влиянием в обществе. В Германии во время выборов в 1932—1933 годах нацисты обладали поддержкой едва ли трети населения, но этого было достаточно, поскольку у остальных либо была парализована воля, либо они принадлежали к консервативному, и даже снисходительному большинству. Тогда как за нацистами пошла самая молодая часть населения, неопытная политически, без перспектив, ведь это были годы Великой депрессии...

Видимо, мы должны ответить себе на вопрос, все ли у нас в порядке в этом плане. Сегодня я бы не решился констатировать у общества параноидальные черты. Но грядут времена серьезного возмущения людей, а если дойдет до дефолта — можно ожидать нерегулируемых проявлений протеста, сравнимого с проявлением мании преследования. Поэтому возможны акции вроде «Достали!» или «Геть усіх!» — деструктивные по своему характеру. Тогда нач­нут искать врагов. Мы не видели того, что переживали люди на Кавказе и на Балканах. А общественное спокойствие разрушить очень легко...

— А возможны ли в столь смутное время волнения на национальной почве?

— Они всегда возможны, ведь есть латентное, непубличное ощущение враждебности к определенным национальным группам. Для Украины это всегда были поляки, евреи, татары. Се­годня у нас нет никаких намеков на конфликт. У нас не было украинско-русских конфликтов на этническом уровне. Но сейчас появляются русские националисты, особенно в Крыму, но не только...

Недавно я видел по телевизору молодчиков, кричавших: «Мы рус­ские, с нами Бог!» А я помню пряжку немецкого солдата, на которой был отчеканен лозунг «С нами Бог!» Все, кто слепо идет на какую-то резню, думают, что с ними Бог. Так добавляется еще один источник новейших межнациональных столкновений. А русский национализм опаснее в этом смысле, ведь может быть связан с комплексом национальной полноценности.

Комплекс национальной полноценности способен стать сегодня одной из крупных угроз для мирного существования Украины. Мы переживаем период упадка украинской национал-демократии. Я сам не национал-демократ и никогда им не был. Но признаю, что национал-демократия представляет собой своеобразный национализм без негативных коннотаций к этому слову. Это либеральный, демократический национализм, не агрессивный и готовый идти на мирное и доброжелательное сосуществование с другими общинами. Я не сторонник того, чтобы люди себе находили кружки именно на этнической почве, у меня среди друзей есть кто угодно, в том числе и евреи, и поляки, и татары.

Сегодня мы видим, как падает престиж таких национально-демократических группировок как Рух, «Наша Украина» и возрастает престиж агрессивных националистических течений, таких как «Свобода». Я не думаю, что у них есть большие предвыборные шансы, но то, что так падает престиж национал-демократии, страдающей разве что комплексом национальной полноценности, вызывает тревогу. На ее место может прийти агрессивное националистическое движение, и тогда гражданскому спокойствию в Украине, которым мы так гордимся, придет конец. И найдется достаточно много сил, которых это очень порадует. Поэтому, если сейчас идет предвыборная борьба, мне страшно и больно, что ломаются определенные основы гражданского мира в стране. Это процесс необратимый.

Национал-демократия по своей природе — романтическая, преисполненная уверенности, что достаточно провозгласить первые шаги, а дальше все пойдет само. Социальные проекты разного рода — социал-демократические, либеральные — отличаются от нее тем, что ставят перед собой прежде всего социальные цели, сводя все национальные проблемы к одному: мол, накормим людей — и все уляжется. Но это не так, ведь есть проблемы, которые решаются в историко-культурном процессе. Национал-демократия имеет свой недостаток — сводит все к национальной проблематике. Но есть проблемы чисто социально-экономического характера.

Мы видим процесс потери президентом Виктором Ющенко личного престижа и поддержки в Украине. Он — весьма типичный представитель именно романтического украинского национализма. А сегодня национальные лозунги крайне непопулярны, на них выехать невозможно. И это опасно, ведь у национал-демократии имеется здоровое зерно.

— Стоит ли «национально полноценным» лицам избавляться именно от «комплекса» как признака некой ущербности?

— Безусловно. Он только внешне кажется присущим добрым людям, пока не начинаются обиды на мир. А обиды на мир приходят обязательно, даже на государственном уровне: какое-то государство не так поняло, не такой взгляд бросило и т.п. И это приводит к небольшим конфликтам, но за этим начинается пустыня, разрушение, месть за обиды, которые есть или нет — еще неизвестно. Политики с комплексом национальной полноценности держат правый фланг открытым, а справа от них — политики с комплексом национальной неполноценности: они агрессивны, они будут предпринимать такие шаги, которые приведут к радикальным осложнениям. И это вина и тех доброжелательных националистов, которые сначала хотели все проблемы решать мирно.

— Когда-то перед выборами я увидела газету радикального националистического движения — и все четыре ее страницы были посвящены... истории вышиванки.

— Открыто декларировать свою идеологию сегодня радикальный нацио­нализм не решается. Я видел призывы: «Национализм — это любовь». Но какой тут круг «своих»? К тому же есть «настоящие» и «ненастоящие» украинцы, и первым может быть только политически агрессивный. А о вышиванке тома написаны, но ведь не политиками. Когда нам дают «политику вышиванок» — это уже для втирания очков.

У некоторых политиков я видел «списки скрытых евреев в Верховной Раде». Это из репертуара мании преследования, доказательство того, что политическая психика может быть параноидальной.

Нужно хоть время от времени отмежевываться от этих «комплексов», чтобы человечество видело, что, кроме идиотов и людей с психикой радикального ксенофобского толка, в этой стране есть нормальные люди. В конце концов «закомплексованных» ксенофобией людей примерно равное количество во всех странах — и это маргинес. И нет ничего странного, что они порой даже собирают определенный электоральный урожай...

Автор Ирина КИРИЧЕНКО