Самая главная русская трагедия 1991 года

В том политическом «матче» практически не было тех, кто играл бы за русских.

Коммунопатриоты выступали за продолжение существования обречённой системы, которая принесла русскому народу немыслимые жертвы и мучения.

Разумеется, многие, слишком многие люди, доведённые советской дефицитной экономикой до полной потери самоуважения, когда реально начинали поклоняться пустым бутылкам из-под американского пойла, готовы были избавиться от опостылевшей «Софьи Власьевны» любой ценой – о том, что этой ценой будет схлопывание границ и кровавая резня во многих регионах, они не задумывались.

«Демократы» пребывали в революционно-освободительной эйфории. Однако это не была эйфория освобождения России от коммунистического режима. Это была эйфория «сделать демократию как на Западе». Причём делать как на Западе должен был не русский, а советский человек.

Перестройка и демократизация были совершенно советскими по своему стилю и психологическим основам движениями.

Август 1991-го не был и не мог быть реставрацией исторической России, хотя бы потому, что пришёл слишком поздно, тогда, когда видевшие эту Россию вымерли или были убиты.

По той же причине немыслима была и авторитарная диктатура, которая плавно декоммунизировала бы СССР в политическом и экономическом отношениях, переведя страну на госкапиталистические и националистические рельсы. Это было слишком поздно делать в 1991 году, и «Тяньаньмыня» на улицах Москвы не получилось бы. А главное – не было тех, кто мог бы реально осуществить такую диктатуру, тех, кто обладал ясными национальными, политическими и нравственными ценностями для решительного государственного поворота.

Любая «диктатура», которая могла бы установиться в 1991-м, была бы дальнейшей мучительной агонией «Совка». Иногда, как говорил товарищ Сухов, «лучше помучиться», но шансов на принципиально лучшее развитие страны при авторитарном режиме было, мягко скажем, немного.

Основной проблемой позднесоветского общества был полный паралич русского национального самосознания и самоорганизации. Большая часть русского народа не ощущала СССР как русское государство и не воспринимала свою государственность как значимую цель и ценность, а потому и не могла оказать должного отпора сепаратистам, растаскивавшим Россию по заботливо прочерченным коммунистической властью «административным границам».

Нужны были ужас гайдаровских реформ и в то же время свобода мысли и слова, чтобы на место коммунистических и демократических иллюзий пришло трезвое и развитое национальное сознание.

В полной мере оно не возвратилось к нам и до сих пор, но прогресс всё-таки есть. Когда это возвращение памяти завершится, Россия сможет вернуть себе себя – и в политическом и в территориальном смысле.

В каких бы границах, с каким бы политическим и социальным строем эта Россия ни существовала, одно понятно – это точно не будет «СССР 2.0». Эта конструкция исчерпала себя в августе 1991-го раз и навсегда.

Егор Холмогоров



Больше про август 1991 - ЗДЕСЬ.