Я получил оглушительный вал критики с разных сторон за свою прошлую колонку «На что русские имеют право», однако крайне неотложные дела вкупе с футбольными переживаниями помешали мне ответить на все обвинения немедленно.

Придется ответить с запозданием и в общем и целом, а не детально и по пунктам.

Мне действительно хотелось задеть наше националистическое простодушие, согласно которому русские во всем всегда правы, а все несчастия с ними случаются по вине либо предателей начальников, либо ненавистников чужестранцев. А тот факт, что сами русские как то невзначай разрушили собственную империю и отрезали от себя 25 миллионов человек голосованием за политика, который не скрывал своей готовности избавиться, как тогда говорили, от постылого «центра», можно не принимать во внимание.

Типа мы тогда «во хмелю» были, а каких дров не наломаешь «во хмелю».

Есть известная пьеса о баснописце Эзопе – называется «Лиса и виноград». Ее написал в 1952 году бразильский драматург Гильерме Фигейредо. Эзоп там изображен безобразным рабом, которого  купил для развлечения афинский философ Ксанф. Там есть памятный эпизод, когда Ксанф «во хмелю» пообещал одному из своих гостей выпить море и подписал документ, что если он это не сделает, то лишится всего своего имущества.

Потом к протрезвевшему Ксанфу приходит с этим документом его коварный гость и требует выполнить обещанное. Ксанф спасается от разорения только с помощью Эзопа, который объясняет философу как надо поступить: согласиться выпить море, но только при условии, что от моря отделят реки вод, впадающие в него.

По существу, своей колонкой я хотел указать на людей в России, которые смогли сделать то же самое, найти решение, как русские могут «выпить море». 

Ну, конечно, народ, наш «во хмелю» отказался от части собственного населения, и по-хорошему мир может просто развести руками на все их жалобы о собственной разобщенности, но появились некие новые условия, каких не было в 1991 году, которые это идиотское решение отчасти дезавуируют.

И у русских появляется право, если не на сепаратизм, инициированный самой Россией, то на «цивилизационное самоопределение», которое, при определенных условиях, может обернуться и сецессией, как это в Севастополе и Крыму и произошло.

В ответ я услышал кучу странных заявлений о том, что договоры, подписанные в пьяном виде, и голосования, совершенные в состоянии, сравнимым с массовым психозом, соблюдать не нужно. Еще был один поразительный аргумент, что русских в 1991 году еще и не существовало, а они появились только позже – если они появились позже, то кто был обязан в 1991 году и позднее заботиться об их интересах.

В общем, аргументов у моих критиков серьезных не нашлось, кроме того, что я работаю по заданию АП и пишу проплаченные колонки исключительно для того, чтобы дать аргументы нашим врагам.

Я даже не стал отвечать на это простым указанием на очевидное обстоятельство, что наши враги не идиоты, и подобные аргументы для них самоочевидны, а на эти аргументы надо находить какие-то внятные возражения. И в севастопольском восстании меня помимо прочего поразила способность очень разумно такими возражениями воспользоваться.

А я хотел просто сказать, что те доводы в защиту самоопределения, которые в 2014 году выдвинул Чалый, по существу, восходят к идеям моего учителя и покойного друга Вадима Цымбурского.

Любопытно еще и вот что. В ходе дискуссии несколько раз прозвучала мысль, что Союз, в принципе, нельзя было спасти, что он был к 1991 году уже обречен на гибель, и никакое голосование ничего не решало.

Этот аргумент снова заставил меня вспомнить о том, когда, при каких обстоятельствах я первый раз услышал о Цымбурском как политическом теоретике. И мне захотелось воскресить один исторический эпизод, связанный для меня именно с Севастополем, исключительно по личным причинам.

Так вышло, что весь август 1990 года я провел в Севастополе.

Это было первым моим посещением города и  Черноморского побережья в целом. Я застал город в психологически тяжелом состоянии – признаки грядущего развала  - не города, но всей страны - были налицо: уже появились те неаппетитные шалманы на пристани в Северной бухте, которые, кажется, не исчезли и сегодня, в пустующем местном театре в буфете тебе сразу предлагали бутылку «Жигулевского», которое было непросто достать в магазине (так, вероятно, заманивали в храм муз изголодавшуюся по пиву публику), наконец, при личном общении с местным партийным руководителем выяснялось, что партия уже ничем тут не рулит, а кто рулит непонятно. 

На той сцене местного театра, которая располагалась в Херсонесе, ставили пьесу Ф. Дюрренмата «Ромул Великий» о последнем императоре Римской империи, и эффект сходства с происходящими на глазах событиями усиливался тем, что германец Одоакр, который по пьесе торговец-коммивояжер, произносил рекламный мем, только что набивший оскомину всем зрителям тогдашнего Мундиаля, на котором золото, кстати, досталось именно Германии. Что-то вроде «Беги в Адидас-торшн, пружинящих в такт движения твоей ступни».

Намек на то, кому предстоит скупить советское наследство, схватывался моментально, хотя западные товары еще не хлынули на прилавки российских магазинов, нанося кинжальный удар всей легкой промышленности страны.

И вот во время моего тогдашнего пребывания в Севастополе в России и мире произошло два события, которые сегодня, может быть, стоит вспомнить. Одно событие – это смерть 15 августа в автомобильной катастрофе Виктора Цоя. Имя Цоя сейчас на слуху по причине выхода на экраны фильма «Лето» Кирилла Серебренникова, и о впечатлении от его смерти нужно будет рассказать в отдельной колонке.

А вот второе событие имеет самое непосредственное отношение к нашей теме распада Советского Союза и ответу на вопрос, можно ли было Союз спасти?

Речь идет о нападении Ирака на Кувейт 1 августа 1990 года и начале формирования антисаддамовской коалиции, которая в январе 1991 года нанесет поражение иракской армии и освободит Кувейт. Многие тогда почувствовали, что это последний шанс для спасения СССР. Горбачев тогда поддержал Буша и осудил захват Кувейта, союзник СССР президент Сирии Хафез Асад, отец нынешнего президента, присоединился к военной коалиции, организуемой американцами. Только что ушедший из жизни публицист Чарльз Краутхаммер назовет этот трогательный эпизод политического единодушия двух сверхдержав «однополярным моментом». А сам президент США Джордж Буш объявит военную кампанию против Ирака началом нового мирового порядка, при котором любая агрессия будет караться коллективным отпором ведущих стран мира.

В общем, это был тот самый момент, когда на волне единения можно было бы попытаться силовым путем спасти расползающуюся империю, прервав процесс суверенизации ее фрагментов. Очевидно, на самом верху в СССР кто-то и в самом деле задумал именно так и действовать: при полной лояльности Вашингтону в иракском вопросе и принципам Нового мирового порядка в целом попытаться укрепить вертикаль власти в Союзе, предотвратив его распад.

Свидетельство таких попыток – события в Вильнюсе в январе 1991 года  и последовавшая за ними волна публикаций в некоторых СМИ о том, что империю по идее можно было спасти, если только сделать ее опорой Нового мирового порядка в Евразии.

Для меня самым ярким из такого рода текстов стала статья Вадима Цымбурского «Бес независимости», опубликованная в мартовском номере журнала «Век XX и мир». Потом, уже после личного знакомства с Цымбурским, я узнал от него, что он собирался написать текст (машинописные наброски к нему я потом нашел в его архиве), где он советовал руководству страны дать жестко понять прибалтийским самостийникам о необходимости примириться с фактом существования Союза, как с собственной смертью, неизбежной, неприятной и неумолимой.

Поскольку существование империи в тот момент зависело от внешнего признания более, чем от внутреннего консенсуса (который был подорван конкретно Верховным Советом РСФСР с его Декларацией о суверенитете 1990 года), эта империя не могла не развернуться лицом к Новому мировому порядку, поставив его авторитет выше народного суверенитета отдельных частей Союза, и в том числе суверенитета самой России.

Такова была идея Цымбурского, но вряд ли его одного.

Мне сегодня не очень понятно, кто конкретно мог стоять за подобным планом: проектом спасения СССР при условии его полной лояльности Новому мировому порядку. Эдуард Шеварднадзе, тогдашний министр иностранных дел СССР, ушедший в отставку в декабре 1990 года, как раз накануне Вильнюсских событий, явно был лишен воли к спасению собственного государства и, судя по всему, уже откровенно мечтал о лидерстве в суверенной Грузии, что он потом и осуществил.

Его системный оппонент Евгений Примаков, видимо отражая мнение и дипломатического, и силового сообщества, считал, что СССР не следует окончательно рвать с Саддамом, потому что «однополярные моменты» приходят и уходят, а нефтяные контракты остаются. Если мы поссоримся с Хуссейном, наше место в Ираке займут другие страны, только и всего. 

Тем не менее из книги Строуба Тэлботта и Майкла Бэшлосса недвусмысленно следует, что подобный расчет, известный мне по работам Цымбурского, существовал где-то на верху советского руководства, хотя заставить Буша и европейские державы закрыть глаза на подавление прибалтийской фронды оказалось невозможно.

Потом те же доводы против возможности спасения СССР как либеральной империи приведет и Егор Гайдар в его нашумевшей книге о «Гибели империи»: согласно Гайдару, Буш не был готов закрыть глаза на сценарий силового подавления Прибалтики, а СССР слишком зависел от внешней финансовой помощи, чтобы действовать вопреки Вашингтону.

Но тут есть одно но, протесты США касались в тот момент одной Прибалтики, союзный суверенитет над другими республиками еще не подвергался сомнению творцами Нового порядка, летом 1991 года Буш лично уговаривал украинцев не разрушать ослабленный СССР требованием полной независимости. Так что шанс сохранить хотя бы что-то в преддверии лучших времен оставался.

Но, увы, столкновение с суверенной Россией и вставшей грудью на ее защиту либеральной интеллигенцией для СССР, желавшего выжить, было неизбежно.

После Вильнюсских событий Горбачева покинули почти все либералы, один за другим перебежавшие к Ельцину. Газеты были полны проклятиями президенту СССР, как конформисту, предателю, убийце Сахарова и палачу Вильнюса, московские площади собирали рекордное число манифестантов, клеймивших уже лично Горбачева, а не его коммунистическое окружение, и я могу вспомнить только двух-трех человек, которые в тот жуткий момент истории сохранили голову и понимали, что победа Ельцина приведет к распаду страны, а распад  - к разделению русского народа и экономической катастрофе.

В общем и целом, к марту 1991 года стало ясно, что «однополярным моментом» Россия воспользоваться не сможет, союзному руководству не хватит на это силы воли.

Уже много позже я увидел на прилавках дневник горбачевского советника Анатолия Черняева, где он описывал свои эротические похождения осенью 1991 года. В этом дневнике пожилой советник советского вождя говорил, что никогда не был так счастлив, как в то время – по причине количества молодых женщин, с кем ему удалось, несмотря на преклонные лета, завести роман.

В самом этом факте, конечно, нет ничего зазорного, многие успешные политики  таким образом держали себя в тонусе, начиная с Бисмарка и Талейрана. Но в данном случае речь шла о члене команды, в те самые годы потерявшей власть. Увы, Михаила Сергеевича в тот момент окружали именно такие редкие счастливцы, и помощи ждать было не откуда.

Когда в 1993 году Вадим Цымбурский опубликовал свой текст «Остров Россия. Перспективы российской геополитики», первым моим впечатлением было ощущение интеллектуальной провокации – бывший имперский либерал, пытавшийся спасти СССР, теперь ратует за ту самую «суверенную Россию», освободившуюся от территорий-проливов, которой он в своих статьях 1991 года откровенно бросал вызов.

А Цымбурский хотел сказать то же, что сказал и я в последней колонке: невозможно, совершив «во хмелю» какое-либо историческое деяние, дальше играть в «евразийскую империю» и делать вид, будто ничего не произошло. Желание отменить собственную историю - одна из наших национальных черт – «русские задним умом крепки» - так говорит  поговорка.

Но реальность не обязана быть толерантной к русской беспечности.

Мы не можем просто так отказаться «пить море», не можем просто закрыть глаза на все подписанные нами международные договоренности, включая и те самые пресловутые Беловежские соглашения. Но если мы не хотим терять окончательно Ближнее Зарубежье, нам нужно соотнести свое согласие на невозможное действие с готовностью наших партнеров перекрыть «воды рек», то есть обусловить одно невозможное действие другим невозможным.

Если мы еще раз бросим взгляд на «однополярный момент» и спросим себя, в чем главная причина того, что он был упущен – эгоизм хозяйственных элит, нерешительность Горбачева, коварство Запада, идиотизм одной части интеллигенции или реальная ненависть к стране другой ее части, то для ответа на этот вопрос нам будет уместно вспомнить еще раз пьесу Фигейредо.

После того, как Эзоп нашел вариант спасения имущества Ксанфа, тот приказывает рабу выпороть его. Уродливый умник интеллектуально превзошел своего хозяина и был им наказан. Примерно так ведет себя власть с теми, кто дает ей правильные советы. Власть не только российская, но, к сожалению, почти всякая.

Вадим Цымбурский умер в нищете от тяжелой болезни, которая, весьма вероятно, была вызвана в том числе и ужасающими условиями жизни. А, скажем, слава Богу здравствующий и поныне публицист Виктор Милитарев, который занимал правильные и разумные позиции в том же самом 1991 году, воспринимается нашей политической элитой как заведомый маргинал, которого лучше не пускать в приличное общество, а то вдруг опять скажет правду.

Но разве лучшая судьба у тех, кто в США в 1999 году предупреждал против вмешательства в конфликт в Косово, еще в 2002 году отчаянно призывал против вторжения в Ирак, а в 2011 году выступал против всей ливийской авантюры? Да нет, правота этих людей сейчас всем очевидна, но их как не пускали, так и продолжают не пускать в большую политику, а на самых высоких постах в той же администрации Трампа продолжают сидеть люди, лично ответственные за все прошлые безобразия.

В пьесе Фигейредо афиняне, поняв, каким образом Ксанф попытался избежать уплаты долга, приходят к нему в дом и требуют освободить Эзопа. В нашей ситуации сделать это очень сложно, и тех, кого бы мы могли сравнить с Эзопом, уже почти и не осталось в живых, кто-то махнул рукой с отчаяния и говорит только, что наши Ксанфы прикажут (а там пусть они сами расхлебывают последствия своих глупостей), а кто-то обозлился до такой степени, что вместо разумных советов шлет только проклятия.

Но если поскрести по сусекам, пять-десять-двадцать таких разумных людей в России мы еще обнаружим.

И если они найдут общий язык и будут вести себя как наша футбольная команда, играя друг на друга, вот тогда, возможно, мы и выйдем в очередной тур нашего исторического чемпионата, без провалов, подобных 1991 году.

Впрочем, я обещал ответить на вопрос «Кто виноват?», а случайным образом перешел к вопросу «Что делать?»

Может быть, подобная подмена базовых вопросов тоже должна войти в нашу будущую программу.

Борис Межуев