Образцово-показательные хулиганы
Дело Александра Кокорина и Павла Мамаева стало, без сомнения, самым громким уголовным процессом последних лет – как минимум после процесса над министром Улюкаевым. На его фоне даже арест двух бывших федеральных министров (Абызова и Ишаева), случившийся за то время, пока шло следствие по делу футболистов, не привлек особого общественного внимания.
Теперь, после приговора – Кокорин получил 18, а Мамаев 17 месяцев – можно подвести итоги и попытаться понять уроки.
Первое – первоначальная волна всеобщего возмущения и призывы к жесткому наказанию сменилась сочувствием и сожалением. Да, народ у нас в принципе добрый и отхотчивый – и не только большинство коллег Кокорина и Мамаева возмущаются теперь «слишком суровым» приговором и «показательным наказанием».
И обвиняют государство в жестокости - как же государство может рассчитывать на милосердие своих граждан, говорит Тина Канделаки, если оно своим примером не пропагандирует гуманизм?
Удивительная позиция – все уже забыли, что изначально, когда кадры с хулиганскими похождениями друзей только появились в СМИ, очень многие стали говорить о том, что ничего Кокорину и Мамаеву не будет, отмажут, замнут и «вот все у нас так, богатых и знаменитых никогда не трогают, им все сходит с рук». То есть, если бы Кокорин и Мамаев отделались легким испугом, избежали бы ареста и суд приговорил бы их к простому (хоть бы и большому) штрафу, поднялся бы страшный шум о «несправедливости, ставшей основой путинского режима».
Так что власть, даже если бы и хотела (а она и не хотела), не могла бы спустить дело на тормозах – ущерб не просто для правоохранительной системы, но и власти как таковой был бы чрезвычайно велик. Но нет ничего удивительного и в нынешней неблагодарности общества – для него устроили «показательный процесс» (а в них нет ничего плохого – как иначе воспитывать действительно «потерявшую берега» элиту, которую Путин уже много лет пытается приучить не считать себя неприкасаемыми и избранными?), а оно в ответ говорит о «жестокости».
Таковы законы русского общественного мнения – сначала требуют наказания, а потом жалеют наказанных.
Конечно, Кокорин с Мамаевым не убийцы и не казнокрады – и действительно, теоретически подобная хулиганка в другом случае могла бы закончится для обвиняемых и более мягким сроком, и вообще условным приговором. Все зависело от поведения сторон – в том числе и потерпевших, и от финансовых возможностей обвиняемых, то есть, проще говоря, от их способности откупиться.
Но тут как раз и включается фактор знаменитости – за счет всенародной известности Кокорина и Мамаева к их делу было привлечено всеобщее внимание, и если бы в данном случае им удалось просто договориться с потерпевшими о материальной компенсации, сигнал обществу был бы дан очень плохой. Если ты богат – ты не сядешь, а просто откупишься. У нас уже пытались ввести штрафы (причем кратные – вплоть до 100-кратных) за коррупцию – то есть вместо уголовного срока приговаривать коррупционеров к выплатам. Получил взятку в миллион рублей – заплатишь 100 миллионов. Не сработало – то есть срока люди не получали, но и имущества и денег на подобные выплаты у них не находили (причем не потому что не было – а потому что записано не на них).
Так же и с откупом – применять, конечно, его тоже можно, но только не в делах, имеющих такой большой резонанс и действительно воспитательное общественное значение.
Воспитательное не столько для Кокорина с Мамаевым, сколько для всего общества, и особенно для «элиты».
И вот тут, кстати, была сделана существенная ошибка – общество восприняло бы приговор гораздо с большим одобрением, если бы он состоялся гораздо раньше. Семь месяцев, прошедших после похождений 8 октября и приговором – недопустимо длинный срок, ведь речь идет о деле, в котором почти все зафиксировано на видео.
Понятно, что тут общая проблема всей нашей правоохранительной системы – когда люди порой месяцами и годами сидят под следствием – и дело Кокорина-Мамаева это лишний повод заниматься ее реформированием и гуманизацией в нормальном смысле этого слова. Понятно, что и сами Кокорин с Мамаевым, отказавшись полностью признать очевидную вину, повлияли на сроки следствия – но все равно, его можно и нужно было провести гораздо быстрее.
Для того, чтобы оно стало показательным еще и в смысле организации работы следственных органов – вот, видите, как быстро нужно разбирать понятные и так, простые дела. Естественно, в стране слишком большая нагрузка на следователей и судей, все это знают, но одними сетованиями на это и ведомственными призывами ситуацию не изменишь – нужны и конкретные примеры того, что можно провести всё правильно и быстро.
Если бы следствие было проведено в кратчайшие сроки и приговор был вынесен через 2-3 месяца, а не спустя 7, то и отношение людей к нему было бы куда более понимающим, и общий эффект в смысле повышения доверия к правоохранительной системе куда большим. Не было бы места для спекуляций «это все потому, что они чиновника стулом ударили» и прочих домыслов.
Важна не суровость наказания – а его неотвратимость и скорость.
А сами Кокорин с Мамаевым не досидят свой срок до конца – по условно-досрочному освобождению они скорее всего выйдут на свободу уже через два-три месяца.
Петр Акопов