Невозможно снять «веселую новогоднюю комедию об Одессе» после 2 мая 2014 года

Ворчать на новогоднюю телепрограмму – для России старая добрая традиция, наравне с салатом оливье и просмотром «Иронии судьбы». И этот год не стал исключением.

Комедия «Одесский пароход», премьера которой с большой помпой прошла в первый день нового года на Первом канале, вызвала одни только негативные отзывы.

А ведь, казалось, фильм был обречен на успех. В нем есть все, что нравится публике. И безотказная атмосфера советской ностальгии. И литературная основа – юморески Жванецкого, над которыми хохотало несколько поколений. И режиссер Сергей Урсуляк, однажды (в «Ликвидации») уже успешно воплотивший на экране веселый и бесшабашный дух старой Одессы. И звездный состав актеров.

По отдельности все ингредиенты хороши, а получилось…

«Посмотрел пятнадцать минут, больше не выдержал». «А меня хватило на двадцать». «Смотрела и не понимала: где же смеяться?» «Актеры страшно переигрывают, сплошные кривляния…» «Жалкая и бездарная пародия на одесский юмор» - это еще самые мягкие из зрительских отзывов.

«Ожившие персонажи выглядят до удивления мертвыми. Видно – то в Гайдая хотят попасть, то в Рязанова, то в Данелию. А попадают мимо всего», - вторит публике профессионал, писатель и сценарист Алексей Слаповский.

Можно обсуждать художественные недостатки фильма. Искать причины провала в снисходительно-высокомерном отношении к советскому наследию, в том, что миниатюры Жванецкого созданы для эстрады и плохо поддаются театральному «разыгрыванию», или в чем-то еще.

Но, на мой взгляд, причина глубже.

Не так уж важно, хорош или плох фильм с художественной точки зрения. Будь он даже шедевром – вряд ли покорил сердца зрителей. Просто потому, что его создатели поставили себе невыполнимую задачу.

Невозможно снять «веселую новогоднюю комедию об Одессе» после 2 мая 2014 года. 

После этого страшного рубежа Одесса перестала ассоциироваться с солнцем и морем, с ностальгией и юмором. Для всех, кто видел чудовищные кадры из Дома Профсоюзов, кто с замиранием сердца слушал и читал рассказы выживших, этот город стал другим.

Теперь Одесса – это дым, копоть и запах горелого человеческого мяса. Это мертвецы и беженцы. Это ужас, скорбь и бессильный гнев. Это хладнокровное массовое убийство, которое осталось нерасследованным и неотомщенным. И, аккомпанементом ко всему этому – хор упырей, гогочущих над «жареными колорадами».   

Это было самое потрясающее впечатление тех дней, быть может, даже страшнее самого убийства.

Мы увидели, как целый народ «кровь себе по совести разрешил». Как тысячи обычных мирных людей – программисты, писатели, детские врачи, домохозяйки, говорящие с нами на одном языке, совсем такие же, как мы – увидев зверское преступление, не ужаснулись ему, а принялись с разудалым гиканьем скакать на трупах.

Эта трагедия стала символом и предвестием всего, что последовало дальше. Именно в Одессе нация «свидомых» разрешила себе стрелять по старикам и детям, бросать в тюрьмы несогласных, изощренно и грязно пытать попавших к ней в лапы «сепаратистов».

После 2 мая спор о новой украинской власти и новом пути перешел из политической плоскости на мировоззренческий, экзистенциальный уровень. Вопрос был уже не в том, что лучше для страны, сближение с Россией или вступление в Евросоюз.

Вопрос в том, человек ты или нелюдь. 

С того дня ужас «одесской хатыни» стоит перед нами, как грозное предостережение – ибо для того, чтобы в «праведной борьбе» перестать считать противников людьми, озвереть и потерять человеческий облик самому, совсем не обязательно быть украинцем.

Одесса стала водоразделом, таким же страшным символом, как белорусская деревушка Хатынь или вьетнамское селение Сонгми. Только, в отличие от Великой Отечественной или вьетнамской войны, эта война еще не закончена.

И тяжелая нравственная глухота нужна, чтобы жить так, словно этого не было. Чтобы, как в былые времена, снимать беззаботные развлекательные киношки о «жемчужине у моря».

Впрочем, для нашей «творческой интеллигенции» такая глухота – скорее норма.

Этот же Новый год преподнес нам еще один неприятный сюрприз.

Первой на новогоднем «голубом экране», сразу после речи Путина и курантов, появилась… София Ротару, имя которой в прошлом году звучало в скандальном контексте. Эта украинская певица неоднократно выражала поддержку правительству Порошенко в конфликте с Россией и, по некоторым сведениям, финансово поддерживала АТО.

Ее решение участвовать в российской «Песне года» у многих вызвало недоумение и возмущение. Почему человек, открыто демонстрирующий враждебность России и русским, не стесняется на нас зарабатывать? И вот, словно в ответ на эти вопросы зрителей, телеканал «Россия-1» ставит Ротару на первое место в новогоднем концерте!

Допустим, для «творческих личностей» нет ничего дороже заработка. Война и человеческая трагедия для них неудобны, ибо бьют по кошельку; сами они лишены и родины, и памяти – и нас хотели бы превратить в такое же беспамятное стадо.

Но что движет руководством центральных российских телеканалов, когда оба они, синхронно, в первый день нового года хихикают и скачут на нашей общей беде?   

Наталия Холмогорова