Сегодня в Москве состоятся российско-японские переговоры на высшем уровне между российским президентом Владимиром Путиным и японским премьер-министром Синдзо Абэ. Основной темой, как ожидается, будет заключение до сих пор отсутствующего мирного договора между двумя странами, а также устранение основной проблемы на этом пути – речь, конечно, о споре относительно суверенитета над Курильскими островами, перешедшими к нам по итогам Второй мировой войны.

Аргументы, почему нельзя уступать ни пяди курильской земли и ни грамма суверенитета над этой землей, приводились многократно, в том числе и мной, но вкратце повторю их еще раз.

Во-первых, это вопиюще непрактично и нерационально. Острова – военно-стратегический щит нашего Дальнего Востока. Они обладают богатейшими ресурсами по части вылова рыбы и ее переработки, здесь находится единственное в России месторождение редчайшего элемента периодической таблицы Менделеева – рения.

Во-вторых, в качестве ключа к мирному договору это просто ненужно, как не особо нужен и сам договор. Япония отказалась от прав и претензий на Курилы, подписав Сан-Францисский мирный договор 1951 года. Правда, она отказалась не конкретно в пользу СССР, а «в пустоту», что и стало одной из основных причин неподписания этого документа нашей страной. Но в рамках этой «сан-францисской логики»  обсуждать с Россией принадлежность Курил если кто гипотетически и может, то поставившие в Сан-Франциско свои подписи страны-победительницы, в первую очередь США, либо же ООН – Япония в любом случае субъектом и гипотетического обсуждения не является.

Да, в советско-японской декларации 1956 года, прекратившей состояние войны между нашими государствами и де-факто выполняющей роль того самого отсутствующего советско/российско-японского мирного договора, СССР обещал Японии острова Хабомаи и остров Шикотан. Но это обещание было жестко увязано с перспективой военно-политического нейтралитета Страны Восходящего солнца. Когда через несколько лет Япония подписала союзный договор с США и узаконила пребывание на своей территории американских войск, советская дипломатия объявила свои обязательства утратившими силу просто по факту отказа японцев от обязательств, закрепленных за ними. Таким образом, «курильская» часть декларации автоматически аннулировалась «яко не бывшая», в остальном же декларация продолжает оставаться фундаментом двусторонних отношений.

Наконец, и с морально-этической, и с геополитической точки зрения это будет недопустимо опасным прецедентом. Перестроечная, а затем и постсоветско-российская дипломатия не раз совершала ненужные, а порой и откровенно преступные акты раздачи российских земель и вод. По соглашению Бейкера-Шеварнадзе в 1990 году мы отдали  часть исключительной экономической зоны СССР площадью 23,7 тысячи км², фактически переданную Советским Союзом Соединённым Штатам в 1977 году; часть исключительной экономической зоны СССР площадью 7,7 тысячи км²; участок континентального шельфа площадью 46,3 тысячи км² в открытой центральной части Берингова моря, находящийся за пределами 200 морских миль от исходных линий. По российско-норвежскому соглашению Медведева-Столтенберга в 2010 году мы уступили скандинавам 80 тысяч км² шельфа и фактически признали за ними полный суверенитет над Шпицбергеном. Кроме того, в 1991 г. мы уступили  политый кровью наших солдат остров Даманский китайцам, в 2005 году им же – еще триста с лишним км² пограничных земель. В начале 2010-х Азербайджану были переданы два дагестанских села.

Ни одно из этих соглашений не привело к улучшению нашего геополитического и геоэкономического положения, повышению авторитета и укреплению отношений со странами-выгодополучателями, чего нельзя сказать об обратном эффекте, ослабления и ухудшения. Но Курильские острова будут в случае их передачи японцам стоить возведенной в куб суммы всех предыдущих потерь вместе взятых. Эти земли – наш трофей не только за Вторую мировую, но и за русско-японскую войну 1904-1905 гг. Их добровольная утрата, заодно открывающая ящик Пандоры по части полномасштабного пересмотра итогов Второй мировой, в условиях нынешнего международного положения России,  катастрофически ухудшающегося на глазах, - станет отправной точкой массовых территориальных претензий наших соседей. Заодно будет дан новый мощный толчок процессу внутреннего разрушения и «внутренних территориальных претензий» со стороны национал-сепаратистов (если государство не обеднеет от потери Курил, то и от потери Башкирии с Северным Кавказом ведь тоже, верно?).

В конце прошлого года казалось, что этот жуткий сценарий уже практически неизбежен. Японские официальные и полуофициальные источники, от СМИ до непосредственно дипломатов и политиков, намекали и в открытую говорили, что «процесс пошел», их российские коллеги многозначительно отмалчивались, а публицисты-лоялисты из числа тех, по статьям которым можно смело предсказывать грядущие колебания властного курса, начали писать, что передача Курил совершеннейший пустяк по сравнению с тем, что взамен Япония чуть не войдет в ОДКБ и ЕАЭС (на самом деле понятно, что даже о базовом условии декларации-1956, нейтралитете и выводе американских войск, и речь быть не может). Что можно противопоставить этой неумолимой лавине в условиях современной России?

Оказалось, кое-что можно.

Российское общество второй раз за год – первым было осуждение пенсионной реформы и протестное голосование на региональных выборах – устроило «праздник непослушания». Искренне, а не казенно патриотический сегмент русскоязычного Интернета ежедневно рождал сотни и тысячи постов против возможного акта национального предательства. Постов как аналитических, с подробным разбором всей ненужности «декурилизации» России и ее отрицательных последствий, так и просто эмоциональных. Несмотря на запреты, во многих городах страны прошли митинги протеста и одиночные пикеты. Во все колокола били все российские  издания и порталы,  сохранившие хоть какую-то независимость и понимание, что Родиной не торгует.

И в теме, кажется, было чуть сдано назад. Этому, конечно, поспособствовало превращение японской риторики, в том числе и на уровне премьера Абэ, в совсем уж хамскую, на уровне «давайте уже быстрее острова, и шапочку с японского мальчика, оброненную им 1945-м, не забудьте». Наш МИД в совершенно нетипичном для самого себя образца последней пятилетки стиле высказался не то что жестко, но с явным неудовольствием по поводу японского нахрапа, а на центральных телеканалах тема Курил не прямо-таки попала в число основных, но вышла из зоны умолчания, и журналисты-ведущие высказывались в духе «Курилы не отдадим».

Это был выигрыш не сражения, но довольно значимой битвы.

Однако переговоры двух стран не прервались, Москву посетил японский министр иностранных дел, визит которого мало что прояснил, а вот туману нагнал заново, визит Абэ тоже никто отменять не собирался, а значит, нужно было еще раз показать волю и позицию  активной части общества. Поэтому в воскресенье 20 января в российских городах состоялась еще одна серия митингов. Главный из них, призванный объединить правых и левых патриотов, как и положено, в Москве. Его организаторы по старой и очень недоброй патриотической традиции сильно поругались на стадии подготовки, и казалось, что все мероприятие сорвется либо превратится в никому не нужный бенефис одной из локальных мелких групп. К счастью, разногласия удалось преодолеть.

Они стояли рядом и выступали с одной сцены, очень разные люди – Сергей Бабурин, Борис Кагарлицкий, Леонид Ивашов, Максим Калашников, Николай Платошкин, Константин Семин, Игорь Стрелков, Степан Сулакшин, Лидия Сычева, протоиерей Всеволод Чаплин, для собравшихся пела Вика Цыганова (Сергей Удальцов, находящийся под судебным запретом на посещение подобных мероприятий, раздавал интервью возле ограды, но представители его «Левого фронта» были, пожалуй, самыми энергичными и многочисленными среди собравшихся, как и на других «курильских» митингах и пикетах). Ораторы говорили горячо, немного вразнобой и каждый на свой салтык, никто, кроме Сулакшина, старался не заострять внимания на конкретных персоналиях, из-за которых появилась необходимость протеста. Но все же они говорили, возможно, чуть по-разному, но об одном, и делали одно дело, левые и правые, красные и белые.

Точно так же сто лет назад красные и белые, на свой салтык и не прекращая воевать между собой, одновременно били нарушителей территориальной целостности – петлюровцев на Украине, вознамерившихся захватить наше Черноморское побережье и занявших Сочи грузин на Кавказе. И белые, и красные были возмущены резней русского населения, которую устроили в Выборге, более того, имели место даже попытки прямого взаимодействия – как рассказывает известный журналист, писатель и общественно-политический деятель Борис Подопригора: «В Карелии, например, обмен «красно-белыми» врачами редкостью не был. С Северо-Западом страны некоторые исследователи связывают и вообще сенсационную попытку красно-белой координации действий в отношении Финляндии». А в Донбассе товарищ Артем, лидер Донецко-Криворожской республики, чьей целью была уберечь русское угольное сердце от передачи в состав Украины, стремился объединить всех региональных патриотов, от бундовцев до кадетов, от анархистов до монархистов. На другом конце нашей необъятной Родины существовало  государственное образование, аббревиатура и цели которого почти совпадали с ДКР – Дальневосточная республика. ДВР создали в качестве формально независимого буфера между РСФСР и Японией для выдавливания с Дальнего Востока японских интервентов и сохранения региона за Россией (знакомая картина, не правда ли?), и в ее Учредительное собрание тоже входил весь спектр местных сил, от большевиков и пробольшевистских депутатов-крестьян до кадетов.

Белые складывали оружие, чтобы в составе красных воевать против поляков, а затем против басмачей в Средней Азии – об этом можно почитать в замечательной повести «Из рода Караевых» совсем позабытого писателя Леонида Ленча или в биографии реального человека, генерал-лейтенанта Тимофея Шапкина; впрочем, и повесть Ленча основана на всамделишной судьбе сотен и тысяч офицеров. Бывшие враги вместе воевали в Великую Отечественную, а их идейные и биологические потомки вместе пытались спасти СССР, вместе защищали Белый дом от карателей в 1993-м, наконец, в 2014-м вместе на всех фронтах, от натуральных военных до гуманитарных и информационных, отстаивали Новороссию…

И вот воспоминания о Новороссии заставляют переключиться с бравурно-мажорной ноты на просто реалистичную. В московских – про иные не говорю – митингах в ее поддержку даже на пике, летом 2014-го, принимали участие полторы-две тысячи человек, в отличие от всячески поощряемых и поддерживаемых властью мероприятий за КрымНаш. Видимо, это максимальный человеческий потенциал неказенной патриотической активности на данный момент. Для сравнения – мы видим количество «желтых жилетов» во Франции. А в Греции в то же самое воскресенье 20-го января многие десятки тысяч человек вышли шуметь по вопросу, касающемуся их, эллинской, национальной чести и гордости. Они протестовали против соглашения с  Македонией. Напомним - Афины много лет блокировали вхождение соседней страны в НАТО и ЕС, так как считают, что может быть только одна Македония, та, что область в составе Греции. Македонцы согласились добавить в название страны прилагательное «Северная», и такой компромисс устроил греческие власти, но не граждан. Афинская акция закончилось грандиозной потасовкой с полицией. К повторению этого я не призываю, а вот к равнению на численность – безусловно. Понятно, что каждый вышедший в воскресенье на площадь в Москве, Санкт-Петербурге, Пензе, Хабаровске, Южно-Сахалинске, Ялте и других городах стоят десяти и даже ста иных, теплохладных, у которых КрымНаш потому что по телевизору сказали, а чего нет в телевизоре – нет и в жизни.

Но хотелось бы и физической, а не только метафизической массовости.

Заканчивая тему, нельзя обойти вниманием и версию, согласно который российские власти не поддержали, но, говоря, богословским языком, попустили митинги, чтобы получить дополнительный козырь на переговорах: смотрите, мол, общество и не последние его делегаты против, стало быть, нельзя просто так взять и отдать. Косвенно в пользу такой версии свидетельствует и освещение московского мероприятия парой официозных СМИ вроде РИА Новости, пусть и довольно скупое и без упоминания фамилий выступающих, некоторые из которых наглухо в черных списках игнорирования и не подлежат даже мимолетной амнистии. Зная изнанку российской общественно-политической жизни и то, как создается ее информационная картинка, в такую версию можно поверить. У нас уже и Пелевин давно кажется не ироничным циником, а наивным романтиком, и все меньше сомнений, что всякое заметное событие либо персона имеет не двойное и не тройное, а, как это сказать литературно – десятерное? дно.

Впрочем, если сетевые и улично-площадные протесты станут аргументом, чтобы острова не отдавать, то ради Бога, пусть пользуются, нам не жалко, для того и шумим-пишем-выходим. Ну, а если чтобы выговорить за передачу островов лишний миллиардик-другой, которые еще и пойдут не в бюджет, а в чей-то частный карман – будем шуметь, писать и выходить снова, в том составе, который объективно есть, на пределе и за пределом имеющихся возможностей. И тут уж Господь управит, а жизнь покажет, достойны мы жить в великой России – или в ужавшейся до пределов МКАД.

Станислав Смагин