Арест бывшего министра по делам открытого правительства М. А. Абызова мало кого удивил, хотя, если подходить к этому казусу с чисто формальными соображениями, дело может показаться странным.

"Открытое правительство" в предыдущем кабинете Д. А. Медведева было не каким-то конкретным ведомством – как Минфин, МВД, Минздрав etc., -- но скорее духовно-нравственным, а равно идеологическим учреждением, ответственным за "продвижение идеалов открытости государства и подотчётности чиновников рядовым гражданам". Его можно было сравнить с Советом по правам человека в понимании его главы проф. М. А. Федотова, видевшим задачу Совета в детоталитаризации – весьма широко трактуемой – народа и государства.

Вне зависимости от удобоисполнимости таковых задач, очевидно, что к главе учреждения должны были предъявляться повышенные требования. Поскольку тут нужен не специалист "по цементу", но человек, известный своей горячей приверженностью общественному благу и обладающий безукоризненной репутацией.

Тогда как М. А. Абызов был известен – причем с давних пор – исключительно своей горячей приверженностью к собственному благу. Он принадлежал к плеяде молодых волков, родившихся в конце 60-х – начале 70-х, вступивших в социальную жизнь на переломе эпох, в начале 90-х и отдавшихся делу первоначального накопления со всей юношеской энергией и юношеской нестесненностью предрассудками.

"Наша сила, наша воля, наша власть!" – был их девиз.

Плохая им досталась доля, немногие вернулись с поля, неестественная смертность среди молодых волков была высока, но те, кто выжил, приобрели себе и состояние, и глубокое знание надежных схем. Знание, позволившее им войти в важные структуры и там применять свою волчью выучку.

Абызов стал не последним человеком в РАО "ЕЭС" и, реформируя электрическое дело, не забывал и себя. Он сделался миллиардером, а в деловых кругах – в общем-то лишенных сентиментальности – пользовался репутацией хладнокровного и выдающегося хищника.

Может быть, иначе было нельзя, время было такое (оно и сейчас такое), но, конечно, назначение Абызова в 2012 г. сперва советником по всяческой открытости, а затем и министром выглядело оригинально. Но министр по делам открытого правительства совершенно не тяготел к открытости – он был самым закрытым членом кабинета. Поэтому вскоре публика про него полностью забыла, отнеся его назначение к быстропреходящим причудам Д. А. Медведева.

Министр тем временем – если верить сообщениям СК, которые не выглядят вовсе невероятными для знающих прежний послужной список Абызова – продолжал, хотя и в совершенно закрытом порядке, свое привычное дело, т. е. реализацию хитрых негоций.

Тут, конечно, возникает вопрос, почему взяли именно Абызова, хотя таких негоциантов у нас наверху богато.

Здесь имеет смысл проследить историю величия и падению дагестанских предпринимателей, реализовавших надежные схемы, причем следы всякий раз выводили на высоких правительственных лиц. В 2013 г. спешно бежал в Баден-Баден А. Г. Билалов, возглавлявший корпорацию "Курорты Северного Кавказа" и обвиненный в растрате курортных средств, в 2018 г. были арестованы его двоюродные братья Зиявуддин и Магомед Магомедовы, приближенные к правительству РФ, а затем обвиненные в организации преступного сообщества. Арест Абызова оказывается на той же линии. Причем связующим звеном может служить бывший вице-премьер А. В. Дворкович, тесно связанный с Дагестаном (как и с Абызовым). У него есть жена-предприниматель Зумруд Рустамова, что и может объяснять деятельность Дворковича в качестве могучего волшебника зумрудного города.

Еще в истории с Билаловым и Баден-Баденом намекалось, что удар наносится по кошельку премьера, что не представляется полностью невероятным. Межеумочный статус премьер-министра, формально сохраняющего свою должность, но при этом явно не принимающего тех ключевых решений, которые он вправе принимать по должности, заставляет вспомнить историю разных наследников или младших царей, которые создавали свой собственный двор или, как минимум, ближний круг.

Потешные солдаты Петра в Преображенском, а также Лефорт и Меншиков при явно тогда неполноправном царе или пудреные дружины наследника Павла в Гатчине. Наш век – торгаш, и если в XVII-XVIII вв. особы с не вполне понятным статусом больше играли в солдатики, то нынче если уж играть, а играть хочется – то в денежки.

Значение кооператива "Озеро" (в особенности в начале XXI в.) никем особо не отрицается, соответственно и младшего царя тянуло к тому, чтобы иметь собственный кооператив "Пруд". С водным зеркалом поменьше, но тоже с собственными магнатами, входящими в ближний круг.

В полной мере эту аналогию может прояснить будущее – какая судьба постигнет А. В. Дворковича и Н. А. Тимакову, в ближний круг, несомненно входивших. Но судьба Билалова – Магомедовых – Абызова уже сейчас дает повод для размышлений.

Для младшего царя это может означать разные вещи.

Сторонники совсем мрачных аналогий могут вспомнить 30-е гг., когда падение высших сановников начиналось с посадки окружения, причем процесс мог быть достаточно растянут во времени.

Но более вероятно, что 30-х гг. здесь не будет, но просто продолжается стерилизация премьер-министра. Полностью стерилизованный, он может занимать свой пост еще неопределенно долгое время (зачем – вопрос не к нам), ни никакого Преображенского Села, а равно Гатчины, никаких Лефортов, а равно гр. Паниных ему содержать не позволят.

Устранение М. А. Абызова с его открытым правительством и закрытыми гешефтами это весьма наглядно показало. Играть можно только в гаджеты, а в кошельки – ни-ни. Кооператив друзей может быть только один.

Максим Соколов