Пятилетие одесского погрома наши украинствующие не заметили, как если бы скорбной даты не было вообще. Или в варианте "Много вас тут ходит, на каждый чих не наздравствуешься". Впрочем, и пять лет назад была подобная слепоглухонемота.

Она и понятна. Поджог Дома профсоюзов, в котором укрывались люди, добивание тех, кому удалось вырваться из огня – это вызывает в памяти карательные акции запрещенных в России УПА-УНСО. Сходство точное, но служащее сомнительной рекомендации "революции гiдности".

Главное – события в Одессе сильно ударили по двум важным постулатам симпатизантов революции 2014 г. Как наших украинствующих, так и западных гуманистов.

Первый постулат – что Украина есть другая Россия, свободная от тысячелетнего рабства и ордынского наследия. Неизвестно, что там с ордынским наследием (традиционное украинское гуляй-поле имеет скорее восточные, нежели западные корни), но Одесса продемонстрировала еще и нацистское наследие украинской государственности, причем в самой отвратительной форме.

Второй постулат – что мы присутствуем при великом процессе рождения новой нации, и отдельные эксцессы не должны нас смущать. Ведь не смущает же нас, что младенец орет и гадит в пеленки. Действительно, орет и гадит, но данный аргумент заимствован вовсе не у классиков либерализма, а у сторонников худших режимов XX века. «Я видел рождение нового мира» и оправдание эксцессов народившегося Третьего рейха. Можно и так, но при чем здесь либеральная миссия etc.

Поэтому украинствующие попали в вилку. Можно солидаризоваться с деятелями революционного майдана – вплоть до остроумных шуток про жареных колорадов, но это уже полное уничтожение в русском общественном мнении. Можно отмежеваться от гекатомбы, твердо заявив: «Это не наши методы», но это уже уничтожение в украинском общественном мнении, которым они дорожат, несмотря ни на что.

Так что остается только глухое молчание. «Никакой Одессы вообще не было».

Не было, так не было, но так уж совпало, что одновременно с глухим молчанием шло громкое говорение по поводу видеофильма киберактивиста Дудя про Колыму, т.е. про ГУЛАГовский полюс лютости, каковым полюсом лагеря Дальстроя, несомненно, были.

Спору нет, колымские лагеря – очень мрачная страница отечественной истории, все оправдания неосталинистов неубедительны, а наконец того – являют пример крайнего бесчувствия к людскому страданию. Хотя, конечно, одно уточнение необходимо.

Колыма была рабовладельческим хозяйством по добыче золота. Она может сравнена с Лаврийскими рудниками, где афинская демократия добывала серебро, или с приисками испанцев в Новом Свете –

«Иных, свирепствуя, в глубины гонят гор

Драгой металл извлечь из преглубоких нор».

Условия жизни что на Колыме, что в Лаврионе, что в Новом Свете были сходно ужасны, но рабовладельцы не имели целью уничтожение людей – они просто относились к гибели рабов, как к неизбежным издержкам (скорее западный подход). Если бы целью было именно уничтожение, это можно было бы сделать и поближе (как делалось в гражданскую войну), а не везти обреченных на край света.

Тогда как при рождении новой нации люди уничтожались ради уничтожения. Жертвам конечно, все равно, но мотивы исполнителей разные. Наверное, оба хуже, но верная квалификация все равно необходима.

Но удивительна сила обратной перспективы. События 5-летней давности полностью преданы забвению, а события 80-летней давности саднят, как будто случились вчера. Прямо по Гете –

"Всё, чем владею, вдаль куда-то скрылось;

Всё, что прошло, -- восстало, оживилось!..".

Причем одесский погром с редкостной полнотой задокументирован, одних видеосвидетельств смотреть – не пересмотреть. Лагеря Дальстроя – одни обрывки и палимпсесты. Казалось бы, живость восприятия должна уходить пропорционально давности – но нет, а совсем наоборот.

К тому же золотоносную Колыму 30-х гг. вряд ли можно вспоминать вовсе без исторического контекста. Да, она была полюсом лютости, но не был ли лютым сообще XX век в своей первой половине. Это не оправдание, но это окружение.

Тогда как Одесса 2014 г. случилась в ходе марша в Европу, которая настолько гуманизирована, что все силы отдает правам гомосексуалистов, трансгендеров, диких и домашних животных, альтернативно одаренных etc.

Логично предположить, что когда дело доходит до защиты трансгендерных животных, проблемы сожжения людей уже не существует – она снята самой жизнью. И когда эта проблема вновь является, она по контрасту должна порождать у гуманистов сугубый и трегубый шок.

Однако, ничего подобного: солнышки светит, дождик идет, колорады жарятся. Все идет своим чредом.

При таком отсутствии сегодняшней эмпатии позволительно усомниться в искреннем переживании ледяного колымского инферно восьмидесятилетней давности.

Максим Соколов