Херсонес: замшелый, вдохновляющий, родной и википедия на ножках

Не так давно многие кипятились и плевались, увидев в некогда милом сердцу каждого севастопольца Херсонесе неприличное изобилие странных конструкций, напоминающих формою своею виселицы, а функциональностью - рекламные штендеры, с мудрыми изречениями всех времён и народов на разноцветных полотнищах, к этим виселицам прикреплённых.

Оказалось, что установив на каждом шагу эти назидательные "спотыкачи", руководство музея-заповедника пошло навстречу влиятельнейшему фонду "Моя история", вознамерившемуся благоустроить и музеефицировать Херсонес. При этом фонд обещает озаботиться "сохранением целостности восприятия исторического материала".

Вообще, проект очень серьёзный, судя по всему, с очень серьёзным финансированием.

Конечно, всеми зримый и ругаемый авангард присутствия фонда в Херсонесе в виде, скажем прямо, крайне неуместных цитатников, несколько настораживает, но ведь гораздо меньше люди знают о том, что на средства фонда проведена качественная реставрация одного из важнейших участков оборонительных стен древнего города, этого "долгостроя" украинской эпохи.

"Висевшая над бездной" куртина была спасена. Ну, а неудачные ... эээ... объекты, это как бы в нагрузку к хорошему делу. Пусть постоят.

Да, Херсонес - он совсем не зрелищный, некоторые произносили даже слово "развалки", вместо уважительного "развалины", да, его руины скромны, он плохо сохранился, не весь, не весь дошёл до наших дней. Он такой неброский, "потаённый", что ли?.. 

Так что вполне объяснимо желание нового и новейшего руководства сделать Херсонес внятным каждому и живым (даже, боюсь, живеньким таким). Главное, чтобы при этом он не превратился в лощёный аттракцион, не утратил того невыразимого словами, но угадываемого и ощущаемого душой - многовековой патины, тысячелетнего сна, той временнОй толщи, в которую можно погружаться, как в морскую глубину, теряя связь с суетной и шумной реальностью.

Одним из лучших мест, где это "погружение" удавалось, была почти не тронутая раскопками западная часть городища, где колышущаяся степь, море, розовеющий за ним берег Северной стороны и вырастающие кое-где остатки древних стен и башен представляли гармоничную картину - "симфонию вечности", величественный пролог к путешествию в прошлое, венчаемый на востоке куполом Собора.

Эта скромная гармония вдохновляла многих, помещу здесь одно из любимых произведений, вбирающую в себя наше душевное зрение фотокартину Александра Бурцева.

Почему пишу "была"? Дело в том, что руководство музея решило, что эту часть территории нужно осветить.

Как это сделать? Долго терзаться трудно решаемой задачей? Советоваться с экспертами? Бояться разрушить сложившуюся гармонию и испортить многим полюбившуюся панораму? Искать поэтому нестандартные подходы, вновь и вновь перебирать каталоги производителей осветительных устройств?

Нет. Нет! Нет!!!

Просто взять всех раздражающие "неликвиды", являющиеся, как оказалось, по совместительству ещё и фонарями на солнечных батареях, и расставить их вдоль народного пути.

Да, это не Аппиева дорога в Риме (к слову, не наблюдал ли кто вдоль неё изречений Сенеки или цитат Маттео Сальвини на железных кронштейнах?), но она нам дорогА, эта дорога.

Для кого-то как "дорога к храму", для кого-то как "дорога в Космос", для кого-то как "путь к себе", что вообще-то вполне может быть одним и тем же, восприятие-то у каждого своё, главное, ему не помешать.

"Скажите, пожалуйста, это - дали?", смеялся над наивным вопросом посетителя пушкинского заповедника Сергей Довлатов. Да, это наши дАли. И они прекрасны. Были.

Допускаю, что вся эта некстати развиртуализировавшаяся "википедия на ножках" в темноте красиво светится, но, так как музей рано закрывается, то оценить этот перформанс по достоинству смогут лишь ночные сторожа.

Ну а днём? Днём, друзья мои, это очередной испорченный вид, по сути - эстетическая диверсия, материализованное равнодушие, очередная "овеществлённая глупость".

Не знаю, верит ли слезам любимый Херсонес, но я их сегодня пролила. О нём, о нём, не гламурном, замшелом, вдохновлявшем, родном.

Людмила Гриненко