Главная задача на все 20-е годы

Прямую линию Владимира Путина ругают и смотрят.

Да, она стала неотъемлемой частью внутриполитического годового цикла, одним из трех главных ежегодных выступлений президента – наряду с посланием к парламенту и большой пресс-конференцией. Но прямую линию при этом ругают куда больше и агрессивнее – никто не ставит под сомнение необходимость ни посланий, ни общения с прессой, а вот этот «разговор с народом» упорно хотят высмеять и дискредитировать.

«Постановка, спектакль, одно и тоже повторяется из года в год, пустые обещания, демонстрация беспомощности власти» - это лишь часть претензий к самому формату путинского разговора со страной.

Почему так злятся? Чего хотят?

Все просто – хотят порвать ту связь Путина и народа, которую и олицетворяет «прямая линия». Изолировать президента от того, что является главным источником его силы – от народной поддержки, лишить его возможности диалога с народом.

«Какой поддержки? Его проклинают все после пенсионной реформы, он давно оторван от народа, служит только элите»  - так возразят мне что левые, что либеральные критики Путина.

Но это их сон – в реальной жизни Путин, даже взявший на себя ответственность за пенсионную реформу, остается не просто самым популярным политиком страны. Он остается безусловным лидером для большинства граждан – к которому у каждого есть какие-то свои претензии, но который при этом в главном воспринимается как свой, как правильный, как заботящийся о силе государства и народа.

Путина ругают те, кто хочет, чтобы не было олигархов, и те, кто не может видеть «попов и чекистов» - но большинство понимает и видит, что президент честно пытается вернуть России величие, сделать жизнь людей лучше.

Да, у нас нет согласия насчет социально-экономического строя, который мы хотим видеть в своей стране – меньшинство хочет капитализма, пусть и регулируемого, большинства постепенно склоняется к некой новой, пока еще не сформулированной версии социального государства.

Путин на стороне меньшинства, как и большая часть элиты – потому что не хочет потрясений:

«Возможен ли возврат? В социализм в полном объеме – это мое личное мнение – маловероятно, просто маловероятно, страна другая стала. Это только через очень тяжелые внутренние конфликты возможно. Нам нужны эти конфликты? То, что политические силы, которые придерживаются левых взглядов, социалистических идей, могут контролировать страну и верховную политическую власть, я этого не исключаю. Любая легальная политическая сила в ходе открытой политической дискуссии, обращаясь к народу, к населению, к избирателям способна завоевать его симпатии и утвердиться в верхних эшелонах власти. Будет ли это хорошо для страны? Я не знаю. Потому что одно дело национализировать все и вся, а другое дело добиться, чтобы национализированные отрасли эффективно работали, это совершенно разные вещи. А элементы, скажем, государственного влияния и государственного регулирования у нас и так присутствуют, это отдельная большая дискуссия».

Отвечая на другой вопрос, Путин снова заявил о себе как о стороннике смешанной экономики – государственно-регулируемой и рыночной. При этом в России важна ведь не форма, а суть – людям не нравится несправедливость нынешнего социально-экономического строя, огромное социальное неравенство, существующее и все больше закрепляющееся.

Это – главная угроза будущему России. Потому что или верховная власть сумеет изменить ситуацию, переломить тенденцию на формирование жесткого классового общества – или неприятие такого строя взорвет Россию.

Понятно, что Путин выступает как тот, кто вытаскивал из обвала, собирал, стабилизировал и развивал – но этот период заканчивается, и необходимо переходить к формулированию смыслов и принципов будущего. Классовое сословное общество с узкой прослойкой сверхбогатых и знатных (то есть потомственно властных) людей не имеет будущего в России – и Путин не может оставить такую Россию своему преемнику.

После 2012 года он уже начал национализировать элиту – отучив от двойной лояльности и двойного гражданства ту ее часть, которая связывала свое будущее с Россией, запустив процесс обновления кадров и борьбы с коррупцией.

Теперь пора приступать ко второй и самой трудной части национализации – необходимо выкристаллизовать из элиты такую часть, которая будет понимать, что не только воровство это страшный грех, но и легальный заработок управленца госкорпорации, в сто раз превышающий среднюю зарплату по стране – это угроза национальной безопасности. 

Формирование такой национальной элиты, такого управленческого класса, такого национального бизнеса  – задача на все 20-е годы.

Справимся с ней – и избежим тех самых «тяжелых внутренних конфликтов», о которых Путин говорил применимо к реставрации социализма.

Петр Акопов